Алексей Пешков - Затерянные

Поэтому подпускать их слишком близко не стоит – чревато повторным провалом. А значит, надо срочно менять правила этой затянувшейся игры в казаки-разбойники.

Вот только возможностей в корне изменить ситуацию у меня практически не осталось. Боекомплект автомата пуст. Последняя зарядная батарея подствольного лазера давно выдохлась. В загашнике у Профа тоже шаром покати. Весь запас амуниции пришлось израсходовать еще на подходе к этому богом забытому периферийному спуску на третий, подземный, уровень станции.

Так что у нас на вооружении остались лишь водолазный нож, офицерская смекалка и законсервированный академический, точнее профессорский, интеллект. А также неприкосновенный запас в составе одной разрывной оборонительной гранаты осколочного типа. Но это – на самый крайний случай.

Стоящие трофеи мне давно уже не попадались, а использовать паранормальные способности не получалось. Этот коридор вился спиралью вокруг одного из действующих станционных ядерных реакторов, у которого в ходе жарких боев полностью или частично слетела система экранирования. В результате он теперь здорово фонит мощным потоком электромагнитного излучения, пронизывая коридор насквозь, и блокирует все мои попытки сформировать зону измененной реальности. Короче, ситуация – хуже не придумаешь. А придумать что-то нужно, и как можно быстрее.

Не останавливаясь, я стал внимательно осматривать боковые стены и, как только заметил, что справа по ходу имеется пустующая ниша для хранения пожарного инвентаря, сразу же остановился. Ниша была малогабаритная, высотой чуть ниже человеческого роста, и углублялась в стену всего на полметра. Но это был наш единственный шанс выбраться из ловушки.

– Проф, сможешь примерно на четверть минуты устроить мою трехмерную проекцию в цвете?

– Без проблем.– Как только началась активная фаза наших приключений на «Наутилусе», профессор стал до неприличия лаконичен. Мне уже не приходилось каждую минуту выслушивать подробные лекции о тонкостях технического совершенства, которыми наделен тяжелый металлопластиковый ящик, закрепленный на моей спине.

– Тогда слушай внимательно, что надо будет прямо сейчас сделать…

…Они клюнули. Дружно вывалились толпой из-за поворота и, особо не раздумывая, стали с бедра палить по силуэту целившегося из темноты человека. Несмотря на недостаток освещения, было отлично видно, как пара десятков длинных штырей прошили одинокую фигуру насквозь и превратили выпуклую полиметаллическую панель на противоположной стене коридора в огромную подушку для иголок.

В ореоле кровавых брызг мое виртуальное тело так правдоподобно опрокинулось на спину, что я невольно вздрогнул. Конвульсивные предсмертные судороги и неестественно изогнутая поза стопроцентного трупа, с ног до головы залитого кровью, у Профа тоже получились выше всяких похвал. Ему бы режиссером в Мосфильм или на худой конец в Голливуд.

Конечно, будь у преследовавших меня арабов хоть один боевой лазер, столь красочное шоу с треском провалилось бы. Лазерный луч способен заметно исказить трехмерную голограмму. А так все сработало примерно как и было запланировано. Бородатые вояки расслабились.

Все четверо подошли поближе рассмотреть труп так долго бегавшего от них гяура. Никто не остался страховать остальных на расстоянии. Это было крайне непрофессионально, но по-человечески вполне понятно. Стереотипы управляют даже поведением опытных бойцов. Ассасины прошли мимо пожарной ниши, так и не заметив в полутьме, что она была отнюдь не пустой. Как только все четверо одновременно оказались ко мне спиной, я напал.

Двое умерли в первую же секунду, не оказав практически никакого сопротивления. Одного я ударил ножом в основание черепа, а второго кулаком в височную кость. Парочка оставшихся оказались крепкими орешками, но мое воскрешение вкупе с совершенно неожиданным появлением прямо из стены совершенно их ошеломило и сбило с толку. Поэтому они проиграли. Автоматами так никто и не воспользовался, хотя, по крайней мере, у одного из них такая возможность еще оставалась, пока я полосовал ножом его слишком живучего напарника.

Меня спас свойственный всем профессионалам-подводникам условный рефлекс – близкий контакт только на ножах. Но это правило является аксиомой исключительно на глубине. В условиях значительного сопротивления воды быстро и точно нацелить довольно громоздкую стальную дуру на уже готового вцепиться в тебя, как клещ, противника невозможно в принципе. Даже с помощью усиливающих мышечный каркас биоимплантатов. Но это только на большой глубине. Здесь же последний из четверки вполне мог неторопливо прицелиться и всадить в меня пару штырей из своего карабина. Но вместо этого он рефлекторно схватился за нож.

Возможно, причиной его странного поведения были не наработанные годами рефлексы, а осознанное желание уверенного в себе профессионала попрактиковаться с любимым клинком. А может быть, в оружии не осталось патронов, и у парня просто не было другого выхода. В общем, причина, толкнувшая его атаковать меня именно холодным оружием, так и осталась тайной за семью печатями. Да и черт с ней. Вполне может быть, что это в очередной раз сработало мое хваленое личное везение.

Боец он был, конечно, отменный, но уж слишком полагался на свои искусственные мышцы и ловкость. «Симбиот» сидел на теле как влитой, тем самым маскируя свои возможности. Я перехватил свой нож в левую руку и, вскользь блокировав направленный прямо мне в грудь выпад отточенного лезвия, резко ударил противника в левый глаз собранными в гроздь пальцами только что освободившейся правой руки, тем самым снова поймав араба на рефлексах. Под водой глупо бить противника рукой в защищенное бронестеклом лицо. Здесь же его лицо было открыто, но, слепо повинуясь привычке, мой противник не ждал удара по глазам.

Биокостюм кратно усилил скорость и силу моих ударов. Однако, несмотря на адскую боль, бородатый не произнес ни звука и даже не выронил нож. Но это было уже не важно. Он инстинктивно прикрыл свой выбитый глаз левой рукой и тем самым оголил бок. Продолжая удерживать нож в левой руке обратным хватом, я сделал ложный выпад и тут же снова контратаковал, со всего размаха ударив раненого ныряльщика голенью правой ноги по незащищенным ребрам.

На этот раз бедовый вояка не выдержал. Выронив свой нож, он жутко оскалился и, тихо постанывая сквозь зубы, медленно завалился набок. Не дожидаясь момента, когда мой противник сможет снова встать, я перехватил нож за лезвие и резким движением метнул его. Клинок смачно вошел прямо в кадык. В агонии тело араба выгнулось в дугу, а затем резким движением перевернулось на живот. Но буквально через мгновение окончательно обмякло и больше уже не двигалось.