Кристи Голден - Охотники из тени [litres]

Адун, ничего не говоря, лишь бросился вперед с распростертыми руками, запрокинув голову и закрыв глаза. Лучистое голубое сияние исходило от его запястий, а затем в нем оказалось заключенным и все тело тамплиера. Джейк уже видел это прежде. И даже сам проделывал такое. Но то, что случилось потом…

Сияние, распространяющееся словно дым, окружило цепочку паникующих темных тамплиеров, которые до этой вспышки насилия направлялись к кораблю. Теперь они бежали изо всех сил, и голубое облако опустилось и охватило их.

Что он делал? Как он делал это? Джейк попробовал направить свои мысли к Адуну и пошатнулся от ответа. Не от того, что его ударило направленной атакой, а от самой силы – и абсолютной ее непостижимости, – которой каким-то образом управлял его друг.

Джейк ощутил энергии, которые за столетия собственных ментальных практик стали ему хорошо знакомы. Но было что-то еще, что-то странное – понятное и в то же время совершенно чуждое ему.

– Оба… Он использует оба типа энергии – известную протоссам и… теневые возможности темных тамплиеров!

– Именно так.

– Но… Если протоссы уже использовали энергию темных тамплиеров… Почему ее так боятся, и избегают, и…

– Смотри.

Придя в себя, Джейк мог лишь с благоговейным трепетом взирать на друга. Что Адун пытался сделать? Что за прорыв в псионной силе он только что совершил?

Темные тамплиеры выглядели такими же озадаченными, как и все остальные, но они поняли, что находятся под защитой, и двинулись внутрь корабля. Когда последние – группа старших протоссов и маленьких детей – практически зашли, изящно изогнутые двери древнего звездолета зел-нага начали закрываться.

Адун стоял, выгнувшись назад и подняв руки в небо; его глаза теперь были открыты. Сияющее голубое облако сначала полностью охватило вершителя, а затем начали светиться и его доспехи.

Как и его руки… и его лицо…

Синий свет был повсюду – ослепительный и пылающий. Джейк попытался отвернуться, но тело словно парализовало. Он мог лишь смотреть, оглушенный неверием и изумлением, как сам Адун засиял, словно звезда в ночном небе, – яркая, величественно яркая, но звезды, что горят так ярко, всегда…

– …сгорают дотла, – выдохнул Джейк.

Ярко, слишком ярко; Джейк прищурился, но все же увидел, что случилось дальше. Увидел и до конца своей жизни размышлял об этом. Пытался понять, но не мог.

Тело Адуна воссияло ярко, словно падающая звезда – миг мимолетной блистательности, от которого захватывает дух. Некоторое время сияние исходило от Адуна, но затем шокированный Джейк своими глазами увидел, как оно начало поглощать вершителя. Старый друг буквально таял в воздухе. И спустя мгновение исчез полностью.

Мысленный вопль шока и муки поднялся среди собравшихся тамплиеров и членов Конклава. И, несмотря на то, что Джейк не мог почувствовать этого, он знал, что темные тамплиеры тоже оглушены и растеряны. Голубое сияние, что забрало Адуна с собой, исчезло. Через несколько минут, потрясенные случившимся, некоторые старейшины обратили свою ярость и скорбь на тех, кого, как догадался Джейк, сочли виновными в гибели Адуна.

– Идите! – крикнул он темным тамплиерам. – Торопитесь!

К изгнанникам вернулась способность двигаться, и наконец последние из них быстро скользнули внутрь корабля, прежде чем на их головы обрушилось еще больше проклятий. Как раз когда первая группа разъяренных членов Конклава успела забраться на рампу, створки закрылись, заключая темных тамплиеров внутри и даруя им безопасность. Теперь их судьба находилась в руках богов.

От тела Адуна ничего не осталось. Джейк коснулся Кхалы, неистово разыскивая старого друга, пытаясь выяснить, что случилось. Впервые в Кхале не было ни следа яркого, сияющего духа Адуна. Он… исчез. Полностью и необъяснимо исчез, и уже начинала обрастать слухами его… смерть? Восхождение? Как можно еще назвать этот феномен?

Джейк склонил голову как раз в тот момент, когда корабль поднялся в воздух, унося темных тамплиеров далеко от единственного дома, который у них когда-либо был, унося в неизвестность. Забирая с собой, как полагал Джейк, правду и истинное величие того, что совершил Адун.

– Адун, друг мой… Увидит ли когда-нибудь этот мир тебя вновь?

Скорбь, которую ощущал Джейк, не принадлежала полностью Ветраасу или древнему Конклаву. Большей частью она была его собственной. Этот выбор не дался Адуну легко и просто. Он боролся с собственной совестью и сделал все, что мог, чтобы спасти невинные жизни; он пошел против принятого свода законов, чтобы попытаться научить других, как стать частью общества, не предавая то, во что они верят.

Теперь Джейк понимал, почему Замара показала ему это. Он не видел общей картины. Он думал, что если протоссы создадут штормы (те самые, что когда-то чуть не сожгли Айур), то благодаря их опыту, таких разрушительных последствий, как у темных не последует, зато враги будут остановлены. Но после того как он стал свидетелем последнего героического поступка Адуна, эта идея приобрела контекст. Адун не просто пытался объединить обыкновенных и темных протоссов, научив темных пользоваться их псионными способностями. В самом конце он понял, что необходим и тот и другой тип силы.

Нужны те и другие протоссы.

Штормов самих по себе недостаточно.

Для планирования или пробных попыток времени не было. Им придется либо сделать все с первого раза, либо потерпеть полную неудачу – как Сотворенным и Тем, кто все выдержат, так и людям, протоссам и Хранителю. Единственное, что сейчас играло на руку – ни Валериан, ни Итан не желали им смерти. Придется одолеть Улрезажа или по крайней мере отбросить его назад настолько, чтобы все смогли успеть спастись.

– Я не могу руководить этим. Мое внимание требуется здесь – я близка к тому, чтобы разбудить врата на Шакурас. А твой разум не сможет выдержать еще одного соединения с Кхалой без моей помощи.

– Им придется сделать это самостоятельно, – передал в ответ Джейк. – Они – протоссы.

Он передал мысль, дополнив ее воспоминаниями об Адуне и Ветраасе. Весь обмен информацией занял мгновение. Джейк ощутил ошеломленное благоговение протоссов, их гнев от того, что их обманывали, но раздумывать над этим было некогда. Теперь настало время сделать то, что сделал Адун – объединить два типа протосской псионной энергии: стихийную и контролируемую, темную и светлую.

Сотворенные, за исключением Алзадара, все еще страдали от ослабляющих эффектов «Солнечной капли». Они не могли коснуться Кхалы. Они могли делиться мыслями, подобно темным тамплиерам, но пока их тела не будут очищены от наркотика, они не смогут делиться эмоциями.