Сергей Мусаниф - Больше, чем физрук [СИ]

— Если бы это так работало, тут были бы толпы нелегальных иммигрантов, — заметил я. — Так что не думаю, что речь о подметании улиц идет.

— Поскольку Система в этом мире все-таки присутствует, здесь есть данжи, — сказал Соломон. — Вот их нелегалы и чистят. Лут, конечно, у них отбирают, но, если повезет, за год можно неплохо прокачаться. Но на самом деле, мало кому так везет, чтобы целый год постоянных сражений пережить.

— А чего они своими роботами данжи не чистят, к хренам?

— Куда тогда нелегалов девать? — спросил я.

— Это политический момент, скорее, — сказал Соломон. — Роботы нужны, чтобы обеспечивать безопасность граждан. Данжи гражданам не угрожают, если в них специально не лезть. Значит, роботам в данжах делать нечего.

— А кто тут за главного? — спросил Виталик. — Великий Отец? Неизвестный Отец? Учитель всего и вся?

— Компьютер, — сказал Соломон.

— И кто его программирует?

— С некоторых пор он сам себя программирует.

— Джон Коннор, приди, — провозгласил Виталик. — Скайнет совсем офигел.

— Убили нашего Джона, — сказал я. — Теперь за лидера сопротивления мексиканка какая-то.

— Это что, новая серия вышла, пока я в лесу мертвым лежал?

— Вышла, — подтвердил я.

— Шварц хоть был?

— Теперь он шьет шторы.

— И кто б меня обратно в ту тихую могилу в лесу засунул, — вздохнул Виталик. — "Звездные войны", случайно, не продолжали?

— Продолжали. И "Чужого".

— Только не говори мне, что "Титаник" к хренам всплыл.

— Вот чего нет, того нет.

— Странно, чего это они.

За этими разговорами мы подошли к бару.

Никакой вывески над питейным заведением не было, никто никого никуда не зазывал, пьяные у входа не валялись. Внутри оказалось чистое, светлое и просторное помещение, в котором едва ли насчитывался десяток столиков с расставленными вокруг них стульями. И никакой тебе барной стойки, официанток, выставки бутылок и бывалого бармена, протирающего стаканы грязной тряпкой.

— Это чего, сюда со своим приходить надо? — спросил Виталик.

— Не совсем.

Мы сели за столик, Соломон высыпал горстку золота в открывшийся сбоку лоток, и на столешнице отобразилась карта вин. Соломон ткнул в одну и ту же строчку три раза, в центре стола открылся люк, из которого появились три бокала пива.

— И правда, что-то вроде того, — вынес свой вердикт Виталик, оставляя ополовиненный бокал. — Оно ж практически безалкогольное. Я, конечно, с тех пор, как, сука, помер, практически не пьянею, но такие вещи все равно чувствую. Неудивительно, что тут кроме нас никого нет.

Пиво и правда было так себе. Но зато тут было светло, тепло, безопасно, и стул оказался вполне удобным. По сравнению с теми местами, в которых мы побывали за последние несколько часов, это был настоящий оазис спокойствия.

Впрочем, мне следовало помнить, что такие люди, как я, надолго в оазисах спокойствия не задерживаются.

— А вот этот компьютер, — продолжил Виталик. — Он сам себя главным назначил, или как?

— Нет, это решили альвы, — сказал Соломон. Похоже, это было последнее, что они сами решили. — Они рассудили, что так будет безопаснее, провели голосование и делегировали компьютеры всю власть. И, в принципе, они оказались правы. Так действительно безопаснее.

— Ну, не мне осуждать их выбор, — сказал Виталик. — Хотя я бы и не хотел, чтобы мою жизнь определяла какая-то машина.

— А какая, по большому счету, разница? — спросил Соломон. — Машина, другие люди… Если ты живешь в обществе, все равно существует кто-то, кто навязывает тебе свои правила.

— Ты мне еще Ленина начни цитировать, к хренам, — сказал Виталик. — Кстати, как он там?

— Нормально, — вполне серьезно сказал Соломон. — Распространяет свою идеологию в великих дорнавурских подземельях, снискал себе много последователей, думаю, что через пару лет царя гномов будет ожидать неприятный сюрприз.

— Не шути при мне с такими вещами, — сказал Виталик. — Старик что, выжил?

— Конечно, — сказал Соломон. — В то заклинание класса "армагеддон", которое я ему передал, был встроен телепорт, переносящий активирующего в безопасное место.

— А зачем он тебе?

— Он не просто рейд-босс, — сказал Соломон. — Он — рейд-босс с убеждениями. Таким материалом разбрасываться не стоит.

— И он тебе, типа, должен?

— Нет, — сказал Соломон. — У меня нет на его счет далекоидущих планов. Просто я увидел возможность и использовал ее.

— Ты шатаешь Систему, — сказал Виталик. — Делаешь интересные времена еще более интересными. Зачем?

— У меня свои мотивы.

— Например?

— Слишком многие хотят поиграть, — сказал Соломон. — Я лишь делаю их игру чуть более сложной. Интересной. Захватывающей. Порой я хочу, чтобы эта игра у них поперек глотки встала и из ушей начала вылезать.

— Так ты борец ради всего хорошего и против всего плохого, — сказал Виталик. — Понимаю.

— Что ты знаешь о противостоянии Хаоса и Порядка?

— Э… ты, наверное, больше себе ничего не заказывай, к хренам, — сказал Виталик. — Если тебя с одного бокала пива на такое понесло, то я даже не хочу думать, что там дальше, сука, может быть. Хаос, порядок, свет, тьма… Я от таких разговоров героем дешевого фэнтези себя начинаю ощущать. И запомни сразу, никакое кольцо в никакой вулкан я не понесу.

— Не понимаю, о чем ты.

— Снова фольклор, — сказал я. — Не обращай внимания.

— Система, — сказал Соломон. — Это воплощение порядка.

— А ты, значит, доблестный воин хаоса?

— Ты сам спрашивал о моих мотивах.

— Я полагал их чуть более, сука, рациональными. И уже почти жалею, что спросил.

— Подожди, — сказал я. — То, что творится в системных мирах, сложно назвать порядком. Собственно, если бы меня попросили дать определение хаосу, то вот он, практически везде. Все против всех и Вычислители где-то сбоку. Ну, исключая это милое, но очень дорогое место.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказал Соломон. — Есть четкие правила игры. есть уровни. Есть неизменная система прокачки. У всех предметов есть численные показатели. У магических заклинаний — множители. Ты выполняешь определенные условия и получаешь обещанные достижения. Все просчитано и упорядочено, каждый на своем месте, с которого и дернуться не может. Где тут хаос?

— А чего плохого в порядке? — спросил я.

— В порядке нет ничего плохого, когда он уравновешен хаосом, — сказал Соломон. — Они должны находиться в равновесии, в вечной борьбе, в которой никто из них не может победить. Но в нашей ситуации, когда порядок распространяется от всей вселенной, неуклонно и неумолимо, это равновесие уже нарушено, и последствия этого могут быть… эм… неприятными.

— Например?

— Что будет, когда Система поглотит все миры во вселенной?