Антон Орлов - Машина смерти

– О ком ты?

– О Леургле. Мы с ним были очень близки, а потом, когда ему оторвало руку, все Живущие-в-Прохладе от него отвернулись, и я тоже… В Могндоэфре не принято, чтобы энбоно, получивший такую травму, продолжал жить – он должен уйти во Фласс, ибо увечье оскорбляет взыскательные взоры. Леургл не захотел умереть, но общались с ним только ученые из Корпорации Хранителей Знания, для остальных он словно перестал существовать. Тина, я давно уже стал другим, и сейчас я не поступил бы так, но прошлое не может растаять как снег – оно больше похоже на скалы, которые никуда не денутся, на серые и непреодолимые горные хребты. Тина, Леургл все-таки простил меня…

– Я рада за тебя, но сейчас я должна проверить еще одного кандидата в Топазы.

– Ты думаешь, тот человек со смешным именем – Лиргисо?

– Не знаю. Посмотрим.

За перемещениями Тины по анфиладе залов следила и охранная автоматика, и живые секьюрити, и Стив с Полем; ее уменьшенное изображение скользило по экранам множества мониторов и наручных компов. В случае чего ее прикроют. Если успеют.

А толпа, как на карнавале: одни гости полунагие, другие в одеяниях из перьев и жемчужных нитей, в разноцветной коже и чешуе, в радужных туалетах, ежесекундно меняющих окраску. Эммануил Медо был в костюме из блестящей иссиня-черной чешуи: практично, поскольку на плече у него всеми своими коготками вцепился в толстый материал тихаррианский мурун.

Медо разглядывал копии нефритовых скульптур Тлемлелха в зале, отделенном тонированной прозрачной стеной от громадного вестибюля с каскадами лестниц, где запоздавшие гости проходили через кордоны полицейского оцепления и сторожевых роботов. Вестибюль был залит светом плазменных ламп, но по эту сторону стены царил мягкий полумрак, лишь изваяния в стрельчатых нишах выделялись благодаря подсветке.

Полумрак не помешал Тине рассмотреть Эммануила Медо. Рост немного выше среднего, вот и первое совпадение – тот же рост, что у Лиргисо, телепортировавшегося на «Вестник Победы» (глазомер у Тины был непогрешимый, как и у всех тергаронских киборгов). Густые прямые волосы до середины лопаток, чередование каштановых, синих и сиреневых прядей. Черные алмазы на мочках ушей, и таким же камнем украшена ажурная диадема из темного металла. Веки и губы серебристо-серые, голубые глаза обведены резкими удлиняющими контурами, на ногтях темный с разводами лак. Эммануил Медо был очень красив, более красив, чем Крис Мерлей. Что ж, у Лиргисо было время, чтобы подыскать себе резервного «донора», близкого к идеалу.

Тина не могла определить, заметил он ее или нет. Подойдя ближе, она позвала:

– Топаз!

Мурун встрепенулся, распахнул круглый золотистый глаз и опять зажмурился.

Второе совпадение. Ни одно мало-мальски сообразительное ручное животное не способно проигнорировать свое имя.

Медо повернулся. Не понять, застигла его Тина врасплох или он был к этому готов.

– Извините, если помешала. Вашего муруна зовут Топаз?

– Как вы угадали?

«Да еще бы не угадать, если мне Поль об этом сказал!»

– У него глаза желтые, как топазы.

– Я рад, что он вам понравился, – с обворожительной улыбкой отозвался Медо. – А меня зовут Эмми.

– Тина. Как ваше полное имя?

– Эммануил, но я предпочитаю, чтобы меня называли Эмми. Это звучит приятней, правда?

«Естественно, чтобы никаких ассоциаций с похлебкой для рабов…»

– В соседнем зале устроили гравитационный фонтан с красным вином. Эмми, вы его еще не видели?

– Нет, я только что прибыл.

Кроме винного фонтана – в соседнем зале имелись галереи под потолком, закрытые для гостей. Если коротенькая беседа с очередным объектом проверки даст основания для подозрений, Тина должна завлечь его в ближайшее помещение с галереями: туда телепортируются Стив и Поль. Пусть Поль не сможет «увидеть» своим нечеловеческим зрением того, кто заэкранировался, – как раз эта невидимость и будет окончательным подтверждением; это напоминало Тине древнее поверье насчет того, что вампиры не отражаются в зеркалах.

– Пойдемте туда, – покладисто согласился Эмми и попытался обнять ее за талию, но Тина проворно отступила. В отличие от Лиргисо, она так и не овладела телепортацией: если он ее отсюда утащит, вернуться назад будет проблематично.

Вокруг фонтана толпились гости с кубками, а в воздухе переливалось, непрерывно меняя форму, нечто соблазнительное, мерцающее, рубиново-красное. Наконец оно обрушилось обратно в бассейн, обдав всех винными брызгами, и гости начали зачерпывать кубками жидкость – скорее, скорее, пока опять не включились антигравы.

– Примитив, – с пренебрежительной усмешкой процедил Эмми. – На меня произвели впечатление скульптуры Тлемлелха: каждая линия и каждый изгиб полны тайной тоски, их можно созерцать часами, но устроить по соседству такой дурацкий аттракцион – это значит все испортить. Очень похоже на Тлемлелха!

Тина запрокинула голову: на галерее стояли Стив, Поль и двое охранников; Поль показывал раскрытую ладонь – это означало, что в «запредельном режиме» он Тининого спутника не видит. Последнее подтверждение.

– Ну, вот меня и разоблачили. – Лиргисо тоже взглянул вверх, с обезоруживающей улыбкой развел руками и послал в сторону галереи воздушный поцелуй.

Тина увидела, как побледневший Поль потянулся к кобуре одного из «ми-гиайо» (своего оружия у него, как у гостя, не было), растерявшийся охранник отступил, его коллега схватил Поля за локоть… Она заопасалась, что сейчас на галерее начнется драка, но Стив сумел всех успокоить.

– Так бы и дала тебе в морду.

– Ты ведь этого не сделаешь, правда, великолепная Тина? – Лиргисо продолжал улыбаться. – Я пришел сюда не для пошлой драки на вечеринке, но если дойдет до насилия, буду защищаться, и кто-нибудь из гостей может пострадать… Стив и Поль слышат нас?

– Да.

Алмазный цветок на воротнике у Тины работал как передатчик на длинной волне; вряд ли у просочившихся на праздник агентов «Подразделения Игрек» есть приемники, способные ловить редко используемые длинные волны.

– Тогда предупреждение всем троим: не трогайте меня, и я никого не трону, – он опять посмотрел вверх. – Тина, извини, но сейчас будет больно.

Удар по вискам, всего на долю секунды… То самое сверхвысокочастотное излучение, гибельное для Стива, – с тех пор как у Тины развились паранормальные способности, ей тоже становилось от него плохо, пусть и не в такой степени, как Стиву. Тергаронские разработчики, проектировавшие боевых киборгов, позаботились о том, чтобы мозг идеального солдата был защищен от нежелательных внешних воздействий, и видоизмененная ткань черепа обеспечивала недурную экранировку – в том числе от пресловутого излучения, о котором тергаронцы понятия не имели.