Дмитрий Серебряков - Безнадежный

— Что такого важного в том бункере? — Спросил смущенно Рэм.

Как бы мы тут не выступали и не возмущались, но в реальности оба мы понимали: спасти своих близких без учителя шансов у нас нет. Тут он был полностью прав. Если уж говорить честно, то даже если бы он не стал отвечать на наши вопросы, а просто пообещал, что мои друзья станут свободными, мне бы и этого хватило. Верить в то, что учитель может обмануть — не хотелось. И так было невыносимо осознавать тот факт, что ребята там уже больше месяца. Мало ли что альвы там с ними сделают за это время?

— А вот этого вам знать не обязательно. — Улыбнувшись, произнес Элим. — Более того, даже вредно. Могу лишь намекнуть, что там находится некое устройство, что может серьезно усложнить жизнь таким как я.

— Хорошо. — Вздохнул Рэм, видимо смирившись с таким неполным ответом. Даже не стал напоминать об обещании учителя. — Я готов выполнить все ваши приказы, но есть одно «но». Как быть с психикой моей сестры? Ведь этот урод-альв над ней издевался много лет.

— Насчет этого не переживай. — Спокойно произнес Элим. — Как только она очнется в вашем центре воскрешения, то не будет помнить ни единого дня своего плена.

— А что насчет моих друзей? Они тоже всю забудут? — Не выдержав, выплеснул я свои переживания по этому поводу. — Мало ли что они делали с ними все эти дни.

— Эээммм… — Растерянно протянул Элим, с изумлением глядя на меня. — Ты что, действительно думаешь, что все альвы — такие больные извращенцы, как Гордариэль ант Франсуа?

— А разве нет? — Растерялся я от такой неожиданной реакции учителя.

— М-да. Как же все запущено. — Печально покачал головой Элим. — Они конечно с вашей точки зрения те еще мерзавцы, но давайте не перегибать палку. Это все равно, что обвинить всех людей в стремлении интимной близости с обезьянами. — Видимо увидев недоумение на моем лице, он вздохнул и пояснил. — Пойми. Люди для альвов — это как для вас гориллы. Много ты знаешь среди людей желающих изнасиловать гориллу или положить её к себе в постель?

— Да нет таких у нас. — Передернув плечами от липкого ощущения отвращения, резко ответил я. — Это же бред какой-то. Как вообще о таком можно говорить?

— Ну ты же рассуждаешь так об альвах? — Резонно возразил он. — Хотя в одном ты не прав. Среди людей тоже есть те еще уникальные извращенцы. Но девяносто девять и девять десятых процента людей даже не подумают об этом. Так и у альвов. Вы для них — любопытные зверюшки, которых можно использовать в своих целях и все. Этот Франсуа среди них является чем-то вроде дикого исключения. Презирать его за это не будут, но и повторять его «подвиги» тоже не захотят. Потому для твоих друзей пока что никакой опасности нет.

— Я так понимаю, что спрашивать о способе стирания памяти бесполезно? — Вмешался в наш разговор Рэм.

— Абсолютно правильно понимаешь. — Согласно кивнул головой Элим.

— И что дальше? — Спросил он слегка неуверенно и даже растерянно.

— А дальше я вас усыплю, после чего введу в летаргический сон, а после приступлю к операции. Вот и все. Когда все будет готово, вы просто проснетесь. — Спокойно произнес учитель.

— Задачу вы поставите после того, как мы проснемся? — Вздохнув, спросил Рэм.

— Можно и так сказать. — Уклончиво произнес учитель.

Если бы я тогда знал, что именно он имеет в виду, то возможно попытался бы изменить его решение. Но увы. В тот момент я не обратил внимания на расплывчатый и странный ответ учителя. А зря.

Что такое страх? Откуда он берется, и почему от этого чувства становится плохо? Очень странные вопросы, на которые раньше я бы не стал искать ответа. Более того, в момент своего сражения против монстров мне казалось, что я уже испытал страх, но это было не так. Сейчас отчетливо понимаю, то ощущение — лишь блеклая тень настоящего объемного страха. Только сейчас, когда в мыслях паника, а все мое существо трясется от страха, начинал понимать разницу между прошлым собой и нынешним. Раньше казалось: самое страшное, что может со мной случиться — это отправка в вирт. Потом осознал, что плен у альвов намного опаснее вирта. Но я никогда не боялся смерти. Да и с чего бы мне ее бояться, если все равно возрожусь в медицинском центре. Вот только я не понимал главного. Самое страшное — не то, что известно, а то, что неизвестно.

Когда не знаешь и не понимаешь, что именно с тобой происходит, вот тогда и рождается самый настоящий липкий и противный страх. Он медленно заползает в разум, и ты уже не можешь мыслить адекватно. Все путается. Невозможно сосредоточиться и кажется, что вот и все. Настал твой окончательный и безповоротный конец. Вот только проходит время, а страх лишь растет, становится все сильнее и сильнее. Хочется кричать, плакать, биться в истерике, но увы. Все перечисленное мне недоступно, и от этого становится еще хуже. Когда же вопль сознания достигает пика, приходит миг просветления. Он очень короткий, всего мгновение. Но именно от него зависит, кем ты будешь дальше. Сломленным и подавленным, или переродишься в нового человека. Того, кто смог преодолеть свой страх и стать на голову выше чем раньше.

Я смог в последний миг обуздать свой разум. Это было невероятно тяжело. Как по мне, легче голым драться против монстров и альвов всего мира, чем перебороть самого себя. Наверно больше всего мне помогла мысль о друзьях, ставших, по сути, мне семьей. Рустам, Артур, Мелинда, Саманта и Айзек. Да, Айзек воспользовался нами, но он и дал нам многое. Без него у нас не было бы и шанса жить в реальном мире. Так отчего он должен перестать быть братом для меня? Разве все братья хорошие и добрые? Он такой, какой есть. Но ближе, чем все эти ребята, у меня никого нет. Сейчас я осознал это более чем ясно. Перерождение словно открыло мне глаза на самые простые и элементарные вещи. То, к чему я раньше стремился неосознанно и из-за упорства, сейчас вышло на новый уровень. Я обязан спасти ребят! Любой ценой.

Наверно именно это осознание где-то в отдаленном уголке разума помогло мне преодолеть самого себя. Конечно, сейчас, когда я могу мыслить разумно и адекватно, существовать становится легче. Вот только все это не отвечает на вопрос, а что делать дальше? Причина моих паники и страха никуда не исчезла. Она по-прежнему рядом и вокруг. По-прежнему давит своей неизвестностью и безысходностью. По-прежнему шепчет мне прямо в разум: «Сдайся. Брось все. Стань свободен. Отпусти на волю собственное я». И я понимаю, что так будет проще. Но так же понимаю, что если сдамся, то просто сойду с ума. Погружусь в собственные фантазии и больше никогда не стану прежним. Этого я позволить себе не могу.

Тьма и отсутствия тела. Вот причина моего страха и паники. Когда я, неизвестно когда, очнулся, то ничего не увидел. Абсолютно. Попробовал пошевелиться, но ничего не ощутил. Как будто у меня больше нет тела. Хотел что-то сказать, но говорить было нечем. Да я даже не дышал. Сначала воспринял это как некий побочный эффект от операции учителя, но время шло, а ничего не менялось. Чтобы хоть чем-то себя занять, я начал считать. Когда дошел до пяти тысяч, мне начало надоедать. Но я упорно продолжил. Ближе к десяти тысячам начал путаться. Вот тогда это и произошло. Появилась неуверенная, но пугающая мысль. А что, если та самая прошлая моя личность взяла и проснулась? Захватила мое тело и сейчас он там, а я здесь навсегда?