Дмитрий Серебряков - Безнадежный

— У тебя прекрасный вкус. — Улыбнувшись, сделал я очередной комплимент.

— Ой, да ладно тебе. Еще засмущаешь меня. — Лукаво улыбнувшись, довольно произнесла девушка. Кажется, советы сестры я слушал не зря, Мелинде явно понравились комплименты.

— Пойдем? — Вопросительно произнес я.

— Ага. — Кивнула она, и мы направились к выходу из дома.

Первые минут десять я не знал, как начать разговор, пока мы шли к транспортному узлу. Не то, что бы мы вообще молчали, но короткие и сумбурные фразы полноценной беседой назвать нельзя. Вот вроде бы вчера полночи думал и размышлял над темами разговора, а как дошло до дела, все из головы словно вылетело. И только когда мы спустились под землю и сели в двухместную транспортную капсулу, наконец-то преодолел робость и завязал разговор. Как и советовала сестра, начал я с рассказа о своих приключениях у альвов. Пришлось правда потрудиться, чтобы совместить правду и то, что всем рассказал Рэм, но результат стоил того. Уж не знаю, какой из меня рассказчик, но пару раз Мелинда улыбнулась, а когда я перешел к теме обучения у учителя, так и рассмеялась.

Я решил еще вчера, что не буду придумывать робота, а просто возьму и скопирую что-то у знаменитых комиков инета. Конечно с учетом моей истории, я просто взял стиль рассказа и переделал свой под юмористический формат. Мне казалось, что получилось смешно, да и Мел стала почаще улыбаться. Главное тут — не переборщить. Хорошо, что благодаря Рэму и его реакции на учителя таких забавных случаев у нас было немало. Да и сам учитель иногда бросал смешные фразы и замечания. Так под сопровождение моих рассказов мы и добрались наконец до горы, а после и на нее взобрались.

Вид действительно был потрясающим, а воздух хрустально чистым. Судя по восхищенному взгляду Мелинды, ей, так же как и мне, понравился вид на город и зеленый ковер леса. Была только одна проблема. Я как-то не ожидал, что всех моих рассказов хватит только на час. Мы конечно еще пообсуждали вид и сам город, но очень быстро темы закончились. И вот что дальше делать, я понятия не имел. О чем говорить? Может подтолкнуть ее что-то рассказать? А как? Ооо, точно, вспомнил. Шаблон и картон еще тот, но ничего более умного на ум не приходило.

— А чего это я все о себе и о себе. Может и ты что-то расскажешь? — Добродушно улыбнувшись, спросил я.

— Да мне как бы и нечего рассказывать. — Пожав плечиками, сказала она. — Ты и так все обо мне знаешь. — После чего иронично добавила — Я-то, в отличие от тебя, по просторам мира альвов не путешествовала.

— Ну не знаю. — Задумчиво произнес я. — Вроде, когда я прибыл в интернат, ты уже там училась. Так ведь?

— Ага. — Улыбнулась она в ответ. — Тебя где-то через год после меня перевели.

— Ты так сильно не любишь вспоминать о том, что было до интерната? — Очень осторожно спросил я.

— «Не любишь» слишком мягко сказано. — Печально вздохнула она. — Если бы я могла навсегда забыть то, что было до интерната, а лучше стереть память о том времени раз и навсегда. К сожалению, мне не повезло так с родными, как тебе. Ты ведь до сих пор общаешься со своими?

— Да не особо. — Не стал я настаивать на более полном ответе, понимая, что разговор стал ей неприятен, и она специально хочет сменить тему. — С сестрой общаюсь, а вот с родными не тянет. Я конечно понимаю, что не совсем прав. Все-таки у них не было другого выбора. Но все равно простить не могу до сих пор.

— А зря. — Грустно усмехнулась она. — Поверь, у тебя просто золотые предки. На таких молиться надо. Я вот тебе завидую доброй завистью. Мне бы таких.

— По-моему, ты преувеличиваешь. — Не очень уверенно возразил я.

Мелинда молча сделала еще пару шагов и присела на один из валунов в паре метров от обрыва, после чего задумчиво уставилась вдаль. Я остановился рядом, колеблясь между желанием присесть рядом с ней и собственной робостью. А еще пытался придумать, чем бы отвлечь от грустных мыслей девушку.

— Мой отец был авантюристом. — Неожиданно произнесла отстраненно Мелинда, при этом поджав ноги к себе и обняв их, опустила подбородок на колени. — Может быть хорошим, а может плохим, я уже никогда не узнаю. Когда мне было всего пару лет, он ради того, чтобы обеспечить семью, пошел на отчаянный шаг. Не имея ни единой жизни в запасе, ринулся с командой к альвам.

Я присел от растерянности рядом с девушкой и молча слушал ее рассказ. Может стоило ее прервать, но мне казалось, что правильнее будет ее выслушать и не перебивать.

— Там и погиб. — Невесело хмыкнула Мелинда. — Ну, а моя мать, недолго думая, нашла другого мужа. Уж очень сильно ей не хотелось лишаться реала. Вот только выбрала она тоже авантюриста. Родила от него сына, а после я стала чем-то ненужным и неудобным. Мой отчим оказался не очень удачливым авантюристом, да еще и любил погулять с друзьями, иногда до утра. Ну а мать всю свою злость сбрасывала на мне. Вот так мы и жили, пока мне не исполнилось восемь лет. Со стороны у нас идеальная семья, а внутри ругань, склоки и тяжелая рука матери. Вот только в один момент я не выдержала и по глупости решила искать защиты у отчима. Дурой была. — Угрюмо произнесла она, тяжело вздохнув. — Думала, что он меня защитит, если я расскажу правду. Моя мать изменяла отчиму с кем попало ради денег. Совсем с ума сошла с этим своим стремлением жить в реале. Вот я и решила рассказать все отчиму.

В этом месте она замолчала, стеклянным взором уставившись перед собой. Сам от себя не ожидая, я приобнял девушку и негромко произнес.

— Если не хочешь, не рассказывай.

— А больше рассказывать и нечего. — Усмехнулась криво она. — Меня в тот день избили так сильно, что я попала в больницу, а дальше интернат, и на этом все. Причем била меня не только мать, но и отчим. Вот такая у меня была «семейка».

— Была? — невольно спросил я.

— Странный ты. — Тихонько произнесла она, при этом облокотившись на меня и положив голову мне на плечо. Я же замер на месте, только чуть сильнее прижав ее к себе. — У нас, если ты не знал, насилие над ребенком — самое страшное, что только может быть. Им обоим стерли память. Оставив только воспоминания до шестнадцати лет, а после отправили в вирт. Меня и брата отправили в интернат.

— А ты как? — осторожно спросил я.

— Ты знаешь, когда узнала, что их больше нет, то стало намного легче. — Хмыкнула грустно она, прижимаясь ко мне еще сильнее, словно пытаясь спрятаться. — Именно тогда я впервые поверила истинно в бога. Я так сильно молилась о том, чтобы он наказал их, что когда это случилось, осознала, что он действительно существует. Вот только, как оказалось, и это мое решение — очередная глупость.

— Почему? — удивился я. Такие слова из уст Мелинды было странно слышать. Как-никак она была самой верующей среди нас.