Максим Гаусс - Преисподняя «Астра-1»

– Возможно,– продолжил я. – Но тогда, где сама ракета? Я что-то ее не вижу.

И действительно, ее не было. Или ракет, если заранее подразумевался запуск сразу нескольких. Не было ни корпусов, ни каких-либо других деталей, что могли быть составной частью ракеты.

Резервуары с топливом размещались в дальней восточной части шахты, сразу за смотровой площадкой. Вот только сами баки, как и конструкция топливных насосов, не выглядели надежными. Да что там – нарушение условий эксплуатации были на лицо. Ведь при запуске выделяется огромное количество тепла? А как же температурный режим? Да если ракета стартует прямо отсюда, пламя от запуска двигателя воспламенит все хранящееся тут топливо! Рванет так, что от комплекса ни черта не останется. Все оборудование после первого же запуска станет негодным. А про персонал я вообще молчу! Что за ерунда? О чем думали конструкторы?

– Эй, смотрите, тут лестница, давайте спустимся? – прервал мои размышления Андрей, который все это время осматривал не платформу, а пути к ней.

– Зачем?

– Ну, хотя бы для того, чтобы осмотреть все поближе. И к тому же, все равно больше нам идти некуда, а внизу может ещё что-нибудь есть! – аргументировал парень и первым зашагал вниз. Серега окликнул его, но тот просто проигнорировал предупреждения. Лестница, под его весом, натужно скрипнула, но в советские времена все делали надежным, так ведь?

Андрюха, с характерным шумом, скрылся внизу, а через минуту уже стоял рядом с краном, освещая фонарем агрегаты.

– Чего встали? Сюда! – обернувшись, он с изумлением обнаружил нас на прежнем месте.

– Идемте! – произнес я, двинувшись к лестнице, и доставая свой фонарь. – Ну, судя по всему и правда, дальше остается двигаться только вниз.

– Вниз? – нерешительно спросила Катя. – Может быть, мы что-то пропустили?

– Я, по пути сюда, ничего не видел, а ты?

Она согласно кивнула, но промолчала. Однако почему-то, спускаться на платформу ей совсем не хотелось. В отличие от Андрея, который уже успел обойти платформу и сейчас скрылся из вида. Едва мы спустились вниз, даже не успев толком осмотреться, как раздался его удивленный возглас, откуда-то из-за крана.

– Эй! Тут полная жесть!

Удивительно, но я не заметил эха. Его, по неизвестной причине, просто не было!

И хотя самого парня мы не видели, в его голосе чувствовалось замешательство и неуверенность. А ещё, пожалуй, испуг.

– Ну! Что он там нашел?

– Какую-нибудь очередную бесполезную ерунду… – язвительно ответила Катя и осеклась на полуслове.

То, что они увидели, поразило всех!

Андрей стоял посреди чистой бетонной площадки, на которой почти не было кабелей и шлангов. Вместо этого, вся площадка была завалена человеческими скелетами.

– Бог мой! – ужаснулась Катя, не в силах отвести взгляд. – Да это же самый настоящий могильник, не иначе!

Их было много. Семь и или восемь. Черепа, кости, ребра… На многих ещё сохранилась спецодежда и военная форма.

– Что же тут произошло? – тихо пробормотала Катя, рассматривая кучу костей.

– Это же люди. Все были расстреляны! Но зачем?

Я уже устал спрашивать себя… Я чувствовал, что где-то внизу мы найдем ответы на наши вопросы. Но, также я заметил, что чем дальше мы спускаемся, тем больше мы находим новых вопросов.

– Всему должно быть объяснение. И сдается мне, мы скоро все узнаем. Дима, ну-ка дай дневник! Посмотрим, что у профессора написано про ракетную шахту.

Пока остальные ребята осматривали шахту, я расположился у резервного пульта управления топливными насосами. Стопка желтых, местами рассохшихся страниц, исписанных неровным почерком старика – могла дать ответ. Какие-то фотографии, карта. Записи самого профессора, а также наскоро нацарапанные записки совсем другим почерком.

Основательно покопавшись в дневнике профессора, я все-таки с некоторым трудом, нашел обозначение самой шахты и ее расположение. Все чертежи составлялись от руки, либо были вырваны из технических архивов, причем кусками. Определить где и какой фрагмент было не так-то просто. К сожалению, никаких сведений о том, производился ли из этой точки хотя бы один запуск ракеты, в дневнике не было.

Сейчас меня мучил всего один вопрос, несмотря на то, что в сложившейся ситуации их должно быть бесчисленное множество. Что, черт возьми, тут случилось? Слишком уж много замечаний к этому месту. Слишком уж много странностей. И что-то мне подсказывало – разгадки будут весьма неожиданными.

Пока я листал дневник, Катя и Серега осматривали груду скелетов. Это было жутковатое зрелище. Мрачное и неприятное. Достаточно просто представить, что тогда здесь могло происходить, чтобы понять и ощутить весь ужас. Представить, что они были людьми, но погибли по чьей-то вине, по чьему-то жестокому решению. Судя по всему, их тоже расстреляли из автомата, а потом стащили в одну кучу, попытавшись спрятать. На многих сохранились остатки одежды, амуниции, личные вещи. Куча скелетов, в богом забытой ракетной шахте, которая, может быть, вовсе и не шахта.

Это место настоящий могильник. Какие же секреты здесь хранятся?

Дмитрий, заинтересовавшись пусковой платформой, полез вверх по лестнице, к контрольно-пусковому пульту. Добравшись до верха, он некоторое время молчал, затем удивлялся, о чем свидетельствовали характерные звуки, доносившиеся сверху.

– Эй, смотрите, что я нашла! – вдруг вскрикнула Катя, неожиданно разрядив обстановку.

– Что там?

– Пропуск! – произнесла она, старательно вытирая с него плесень. – Старый пропуск.

И действительно. У нее в руках лежал сильно потрепанный документ, покрытый плесенью, видимо разрешающий вход на какой-то секретный объект. Время безжалостно оставило на нем следы.

– Что-нибудь можно разобрать?

– Да, кажется, да. Так! На некоего Антона Лаптева, – с трудом прочитала девушка, пытаясь разобрать наполовину стертые буквы. – "Бункер № 17", уровень один. И цифры какие-то ещё есть.

– Бункер? Это ещё что значит? – Серега уставился на пропуск.

– А уровень? Это что значит?

– Мы можем только гадать, что именно это означает. Это может быть и этаж комплекса, а может степень допуска. Может быть, номер помещёния или мастерской. Да что угодно!

– Что там ещё написано? Какие-то цифры?

– Так! "6796", кажется. Плохо видно.

– И для чего этот номер?

– Несомненно, он важен! Что ещё написано?

– Ничего. Только его фотография, но она сильно испорчена. Роспись. И какой-то символ над фамилией. Похоже на солнце.

– Что бы это значило?! – задумался Серега.

– Смотрите! Тут ещё и ключ есть, – радостно вскрикнула девушка.

– Покажи-ка.

У девушки в руках был широкий, с нетипичными зазубринами, явно не стандартный ключ. Никто из нас таких ранее не видел.