Макс Глебов - Асимметричный ответ [СИ litres]

Командир танка не колебался ни секунды.

– Книспель, за мной! – выкрикнул он, распахивая створки башенного люка.

Три сотни метров до неподвижно застывшего танка Роммеля Курт и лейтенант Кляйн преодолели за полторы минуты. Их совершенно не волновало, что снег под ногами почти наверняка все еще пропитан остатками химической заразы. Бой был безнадежно проигран, как, возможно, и вся эта ставшая непрерывным адом война, но у танкистов имелась четкая и ясная цель – спасти командира, и, как ни странно, она надежно защищала их разум от царившего вокруг безумия.

Книспель рывком распахнул приоткрытую створку люка, зашипев от боли – раскаленная броня обожгла кожу даже через перчатку. Из танка пахнуло жаром, однако он не был настолько нестерпимым, чтобы остановить Курта.

– Герр генерал, вы живы?

Ответа не последовало, но Курт уже видел знакомую фуражку и витые генеральские погоны. Вдвоем с лейтенантом они аккуратно вытащили командующего из танка. Похоже, Роммель был жив, но находился без сознания. Открытые участки кожи местами были покрыты волдырями ожогов, однако Книспель хорошо помнил, как сам выскакивал из горящего танка, и знал, что такие ранения не смертельны.

– Только не на землю – там химия! – предупредил Курта лейтенант. – Нужно вынести командующего из зоны заражения. Вперед! Бегом!

С трудом сохраняя приличный темп движения, Книспель поймал себя на невеселой мысли. Судьба все-таки вновь обманула его, небрежно отбросив оба варианта развития событий, о которых он размышлял в начале боя, и со злорадной усмешкой подсунув ему третий, самый невероятный из всех возможных. Кошмар окружения не закончился, он просто вышел на новый виток спирали.

Старший сержант Игнатов пробирался через избитый снарядами перелесок, стараясь делать это как можно тише. Ночью канонада ослабевала, но до конца не умолкала, и это здорово помогало тройке диверсантов, заглушая скрип снега и хруст невидимых в темноте веток, в изобилии валявшихся вокруг после недавнего артобстрела.

Столь сложный маршрут группа выбрала не случайно. Вчера за этот клочок ничем не примечательного леса шел яростный бой. Отсюда во фланг наступающим немецким танкам били сначала противотанковые пушки, а затем, когда пушки разбило бомбами, в ход пошли гранатометы.

Позиции красноармейцев были неплохо укреплены, поэтому сходу выбить их отсюда у немцев не получилось. Потеряв два танка, противник вызвал авиацию. Пикирующие бомбардировщики уничтожили позиции артиллеристов, но попытавшихся вновь пойти в атаку немецких танкистов встретили летящие в борта боевых машин кумулятивные гранаты.

Немецкой пехоте к перелеску было не подобраться – на открытом поле русские выкашивали ее минометным огнем. В итоге противник ударил по позициям гранатометчиков химическими снарядами, чтобы заставить бойцов покинуть удобную позицию, мешавшую танковой атаке.

Теперь грязный снег, перемешанный с землей и древесными щепками, был изрядно сдобрен люизитом. Решив проблему, немцы забыли об этом месте, считая, что в ближайшие сутки туда никто не сунется, а вот подполковник Лебедев очень вовремя о нем вспомнил.

Отсиживаться за спинами бойцов Лелюшенко, когда оборона окруженной группировки трещит по швам, Лебедев посчитал невозможным, но посылать своих людей в окопы вместе с рядовыми бойцами он, естественно, не стал – не тому их учили.

После того, как подполковник Нагулин доставил в котел новые защитные костюмы, перед диверсантами открылись весьма интересные возможности, и сейчас боевая тройка сержанта Серовой, усиленная еще двумя бойцами, выдвигалась на исходную позицию. Сам Игнатов нес за спиной трубу гранатомета и три выстрела к нему. Никифоров тащил пулемет ДП. На физическую подготовку разведчикам жаловаться не приходилось, так что удалось обойтись без вторых номеров расчетов, которые обычно несли часть боеприпасов. Впрочем, частично эту роль выполняли два бойца, приданных тройке с учетом специфики маршрута. Один из них отвечал за проверку зараженности местности, для чего имел в рюкзаке прибор химической разведки, а второй был радистом. В дополнение к своему грузу они несли еще два выстрела к гранатомету и две сотни патронов для пулемета.

Полученный приказ оставлял группе значительную свободу выбора. Вчера бой стих только с наступлением темноты, и никто в армии Лелюшенко не сомневался в том, что с рассветом сражение вспыхнет с новой силой. Опыт Игнатова подсказывал ему, что еще одного танкового удара окруженные не выдержат. Видимо, об этом же думал и подполковник Лебедев, ставя задачу своим подчиненным.

Шести диверсионным группам предписывалось за ночь пройти по зараженной территории, предположительно не занятой немцами, проникнуть в ближайший тыл противника и выбрать подходящие позиции вблизи дорог и мест сосредоточения танков и другой боевой техники врага. С рассветом им предписывалось выявить и обстрелять наиболее важные цели, которыми могли стать командно-штабные машины, командирские танки или автомобили высшего офицерского состава. Целью этих действий являлась дезорганизация управления немецкими войсками и срыв их подготовки к утренней атаке.

Задание казалось старшему сержанту правильным и весьма своевременным. Именно таким действиям их учили весь последний месяц. Правда, в учебных выходах обычно не требовалось действовать в противогазах и прорезиненных защитных костюмах, но кто же знал, что все так повернется? Зато химическая дрянь, которой оказался залит многострадальный перелесок, во многом облегчала жизнь группе, позволяя диверсантам почти не опасаться немецких патрулей и секретов. О том, каковы их шансы оторваться от преследования и живыми вернуться к своим после выполнения задачи, Игнатов предпочитал не думать – проблемы следовало решать по мере их возникновения.

Группа вышла в рейд в начале второго ночи. Сплошного фронта впереди не существовало. Немецкие танки, так и не сумевшие прорвать оборону яростно отбивавшихся красноармейцев, откатились на позиции, с которых в уже начинающихся сумерках предприняли последнюю атаку. Контрудара от сильно ослабленной советской группировки немцы не ждали и предпочли ограничиться сооружением укрытий для пехоты и маскировкой техники. Долбить мерзлую землю для создания линии окопов полного профиля они не собирались. Солдатам ведь иногда нужно спать, что особенно важно, когда прямо с утра предстоит новая атака.

Перелесок длинным и относительно узким языком вытянулся почти на пять километров. Местами он становился чуть шире, а ближе к концу загибался на северо-восток. Химией снег был загрязнен не везде, и задачей бойца с прибором химической разведки являлся выбор позиции на одном из чистых пятен – ни один защитный костюм не может держать иприт и люизит слишком долго.