Сергей Коротков - Гонка преследования

Треш проследил, как бандиты, подобрав «филейку» и довольно ухмыляясь, зашагали в лагерь и под поощрительные возгласы дозорного на крыше вошли в вагончик. Новоиспеченный артефакт явно предназначался Шраму, гостю этого отребья. Сталкер принял для себя решение, немного скорректировав его в плане жесткости, потому как прощать этим уродам содеянное никак было нельзя. Он выровнял дыхание, утихомирил дрожь в руках и стук в висках и встал во весь рост, выбрав нужный момент, когда дозорный увлекся поглощением баночного пива.

Бандит на крыше заметил подошедшего к вагон-домику незнакомца слишком поздно. Даже дернулся от неожиданности, хотя и признал в нем по одеянию приверженца своей группировки.

– Э-э, ты кто? Напугал, чертяка, я чуть в штаны не наложил! – встрепенулся дозорный, обливаясь пивом. – Пароль?

– Два оборота, – как можно спокойнее сказал Треш, ощутив в ладони выползающую из рукава рукоятку отвертки.

– Чо-о? Какие еще обороты?! Не угадал… – открыл рот бандит, начиная вставать.

– Всего два оборота до тебя, – промолвил сталкер и взмахнул рукой.

Отвертка просвистела в воздухе, действительно сделав пару оборотов, и воткнулась точно в глаз противника. Бандит ойкнул, хватаясь за торчавшее орудие, открыл в немом крике наполовину беззубый рот и стал заваливаться набок. Треш не стал дожидаться окончания эффектного падения тела с крыши в куст боярышника, а, меняя оружие в руках, быстрым шагом двинул к торцу вагончика, из которого показался еще один отморозок.

Шрам убирал в поясной контейнер «филейку», Козырь хохотал над очередным пошлым анекдотом, тряся огромным животом и тройным подбородком, а один из двух находящихся рядом помощников главаря разливал по одноразовым стаканчикам водку, когда дверь отворилась и вернулся только что вышедший кореш.

– Атас-с, пацаны-ы-ы… – успел прохрипеть он и рухнул навзничь на грязный пол. В его затылке торчала рукоятка шила.

– Атас-с!.. – заорал один из помощников Козыря, но в этот момент внутрь помещения залетела граната, отскочила от стенки и юлой завертелась прямо на столике со скудной закуской.

Шрам успел нырнуть за тело хозяина лагеря, а сам Козырь лишь закрыл глаза, скрипнув золотыми коронками. Вагончик дернулся, брызнув в стороны осколками стекол маленьких окошек и кусками ржавчины с облезлых боков; взрывная волна оглушительно жахнула, снопом вынося наружу бытовой мусор. Треш, уже шагавший к бараку с обрезом наперевес, довольно кивнул, но, завидев отворившуюся со скрипом дверь, резко метнулся вбок. Появившийся с пистолетом в руке бандит схлопотал заряд картечи в грудь и отлетел в заросли крапивы. Взгляд внутрь сарая – никого опасного, наружу – из палатки выскочил еще один любитель разбоя. Выстрел. Быстрая перезарядка единственным патроном двенадцатого калибра. Бандит завалился на брезент и сполз по пологу палатки, оставляя темный кровавый след.

Так, с единственным патроном в обрезе, Треш обошел все три постройки лагеря, осмотрелся и мимолетно заглянул в вагончик. Заглянул очень быстро, тотчас убрав голову обратно, чтобы не схлопотать пулю в лицо, но успев оценить урон.

В наполненном дымом и пылью тесном помещении кто-то стонал и ворочался. Стон явно принадлежал одному из бандитов, судя по матерной ругани и причитаниям. С характерным звуком каталась по полу чудом уцелевшая после взрыва бутылка.

– Шрам, выходи! – бросил сталкер, наведя двустволку на темный дверной проем.

Тишина.

– Я сказал, выходи! Зная твои повадки и волчью натуру… ты не мог сдохнуть вот так.

Снова в ответ только кряхтение раненого.

– Я ща гранату кину! – Сталкер выудил из кармана «лимонку», не меняя позы и не убирая обрез.

– У тебя их там что, ящик? – вдруг послышалось изнутри. Знакомый голос, который Треш запомнил хорошо.

– Ну, как раз твоя «эфка» с растяжки. Видать, пацан ставил! Аж смешно.

– А-а, вона как?! Значит, не ошибся Мамонт в тебе, послав за мной. Не ошибся-я! Недаром тетя за амбаром… Из того портала в полном прикиде вылетел. Богатая на тебе снаряга была. На такую вольному сталкеру не заработать!

– Ты долго песни петь будешь? Выползай, крыса. И не юмори тут, вмиг башки лишишься. – Треш уже начал уставать.

Ему и правда очень хотелось отдохнуть. Переодеться, плотно покушать, принять антидот после питья из речки и купания в ней. Привести в чувство Ростика, повязать Шрама и вернуться на базу. «Хотя… А стоило ли возвращаться, чтобы быть прощенным Мамонтом и получить его благословение? Вернуть его сына можно и не заходя в „Ессентуки“. А Шрама отправить к праотцам сразу после получения инфы, а не водить за ручку в такую даль».

Сбежавший предатель, видимо, тоже гонял подобные мысли, потому как проявил себя:

– А с чего мне верить, что ты вернешь меня живым Мамонту?

– А с чего мне вообще говорить с тобой, с гранатой в руке? – парировал сталкер.

– Ну-у… Хотя бы потому, что я многое знаю, – промолвила тьма вагончика и уже кому-то на полу добавила: – Слышь ты, мясо, харэ вопить тут, заткни хлебало, иначе его заткну я. Дай с деловым челом поговорить. На кону моя жизнь.

Стоны раненого тотчас прекратились, но боли его явно от этого не окончились. Треш присмотрел бочку, рванул к ней, ногой толкнул в сторону. Получилось какое-никакое укрытие, ведь от хитроумного матерого преступника стоило ждать любого подвоха. У него там оружия – мама не горюй. Но угол нахождения бочки не позволял стрелять Шраму, не высунувшись при этом из дверного проема. А вот выбросить гранату он мог.

– У нас не деловые переговоры, Шрам, – сказал сталкер, занимая позицию за бочкой, приготовив гранату, обрез и нож, ежеминутно оглядываясь и лихорадочно строя план дальнейших действий. – У нас только твоя патовая ситуация. Кореша твои дохлые. После того, что я увидел, они еще легко отделались. Пусть эта «филейка» станет последним, что пригодится тебе в предсмертных судорогах. В пасть твою крысиную запихаю… уже твоему трупу, чтобы аскариды не заползли через рот, нехай через другие отверстия лезут в тебя.

– Фантазер! Ты меня называла-а… – спел Шрам голосом, похожим на одного давнишнего певца эстрады. – Чего такой грубый и злой?

– А мне твоя связь с садистами и извращенцами все объяснила. Тебе, киднепперу, предателю и убийце, участь уготовлена такая же.

– А ты не убийца, мил человек? – хохотнул из темноты Шрам, но как-то напряженно, нервно. – Ты скольких убил в своей жизни?! Все были плохишами? Или все же заслуживали суда, снисхождения, перевоспитания?

– Я не считал. Но ты, похоже, очередным станешь. Сто пятым или сто шестым, не помню. Выходи. Оружие бросай вперед. Левой рукой, двумя пальцами. Пошел.

– А уговор? А условия? А если я белый флаг выброшу? Ты выстрелишь?