Кристофер Банч - Месть проклятых

Тушка снова была посыпана специями и поставлена в печь, раскаленную до температуры триста шестьдесят градусов. Властитель уменьшил огонь на плите, снова поставил на нее шипящую сковороду, вылил туда два штофа водки и четверть чарки сока лайма. Потом эта смесь будет использована для глазурования курицы.

— Ты прав, — сказал наконец Император. — Я планирую проделать с таанцами ту же штуку. На бумаге я передвинул силы со всей карты в регион Аль‑Суфи.

— Но в действительности они будут поджидать врага в системе Дюрер, — подхватил Махони.

— В этом и заключается мой план.

Генерал с минуту молчал.

— Один вопрос, босс. А что, если таанцы на самом деле размещают войска в Аль‑Суфи? Что, если мы ошибаемся?

Император занялся побегами аспарагуса, намереваясь пропустить их через пары топленого тимьянового масла, смешанного с сухим белым вином.

— Я давно уже не ошибаюсь, — сказал он.

— Но не допускаете ли вы вероятность совершения ошибки на сей раз?

— Нет, — категорично заявил Император, — не допускаю. Вот потому‑то ты здесь.

Император полез в карман и вынул из него маленькую черную коробочку для драгоценностей. Махони открыл ее. Внутри лежали нашивки маршала флота.

— Когда начнется атака, — сказал Император, — я хочу, чтобы моими силами командовал ты.

Махони не мог отвести глаз от звезд, сверкавших на велюре. В эту минуту он припомнил, когда получал последние приказы непосредственно от Императора. Эти приказы привели его на Кавите.

— Ты сделаешь это для меня? — настойчиво спросил Император.

Махони кивнул головой, выражая тем самым согласие принять командование флотами в системе Дюрер.

Огромный корабль, перевозящий заключенных, приземлился на Хизе, столичной планете Таанских Миров. После того, как была расставлена охрана, люки с шумом открылись, и пленники выгрузились.

Стэн и Алекс спустились по сходням, гремя тяжелыми цепями, прикованными к железным кольцам на руках и ногах. Они поражались, для чего таанцам понадобилось заковывать изможденных заключенных в архаичные, бесполезные кандалы. Пленные ожидали, что их высадят на таанской мертвой планете рудников. Но вместо этого…

— Я бывал здесь раньше, — прошептал Алекс сквозь сжатые губы — этим приемом владели все профессиональные заключенные. — Э‑хе‑хе.

Указание лорда Пэстора могло быть выполнено по всем правилам, если бы таанские бюрократы не пожадничали. Для того, чтобы забрать неисправимых заключенных и доставить их в новую тюрьму, выделили одно-единственное транспортное судно, тихоходное и грязное.

После разгрузки оказалось, что лучшие и изворотливейшие оказались не такими, какими их представляли себе таанцы, а вонючими, немытыми, нечесаными и сердитыми.

Единственным признаком уважения к этим заключенным, чего они, кстати сказать, не поняли, был состав военных, сопровождавших их по улицам Хиза. Вооруженные солдаты, шедшие по обеим сторонам колонны с интервалом в пять метров друг от друга, являлись охранниками из боевого формирования штурмовой дивизии. Им предстояло отправиться в зону военных действий менее чем через три недели после того, как разношерстная группа в количестве тысячи оборванцев — мужчин, женщин и существ — будет доставлена в новую тюрьму.

Гремя цепями, Стэн шаркающей походкой пошел вперед, понурив голову, опустив руки — типичный представитель племени хорошо вымуштрованных заключенных. Но глаза его бегали по сторонам. Он украдкой наблюдал за происходящим, с большой осторожностью перекидываясь короткими фразами с Алексом.

— Чертов Хиз, — прошептал Стэн.

— Да уж, — прошептал в ответ Алекс. — Когда мы в последний раз посещали эту планету, здесь было повеселей, устраивались вечеринки.

— Сейчас идет война, глупец.

Алекс посмотрел на город другими глазами. В последний — и единственный — раз они прибыли на Хиз тайно, получив инструкции выследить и поймать убийцу. Но то было много лет назад, а потом, как Стэн и предполагал, война черной тучей нависла над Хизом.

Улицы были пустынны. Лишь изредка по ним проезжали машины — горючее было конфисковано для военных нужд. Магазины были заколочены досками или, хуже того, в их витринах висели сводки боевых действий. Иногда Стэн и Алекс замечали гражданских, одетые в жалкие лохмотья, но они быстро исчезали с улиц или при виде военных поднимали одну руку и, поеживаясь от холода, разбегались по своим делам.

Колонна заключенных следовала по узким улочкам, тянувшимся вверх.

Стэн проанализировал ситуацию умом военного психолога: «Если бы тебе удалось схватить самых злейших вражеских подонков, устроил бы ты тогда триумфальное шествие? Позвал бы всех своих сограждан, брызжущих слюной от ликования, что варвары оказались у них в руках? Надел бы парадную униформу со всеми регалиями? Конечно. Почему же этого не сделали таанцы? Другой образ мышления? Возможно. Не могут собрать своих сограждан? Исключено — любое тоталитарное государство может это сделать. Вероятнее всего, они не хотят показывать, какой ощутимый урон нанесла им война, раз уж с гордостью представляют Хиз центром культуры, не желая, чтобы представители других планет знали правду. Наиболее интересное, но и труднее всего разрешимое…»

Раздумья Стэна были прерваны громким приказом:

— Стой! Внимание!

Стэн решил, что сейчас мимо них проедут боевые машины. Вместо этого на улице появился офицер в плаще, управляющий каким‑то животным, в сопровождении пеших охранников.

— А это еще что такое?

— Чтоб я сдох, — прошептал Алекс. — Да ведь это лошадь.

— Лошадь?

— Угу. Земное создание, безмозглое, как Кэмпбеллы, кусачее и прожорливое.

Стэн собирался еще порасспросить Алекса про невиданную тварь, но офицер, идущий во главе колонны, отдал приказ двигаться дальше. Впервые после высадки на Хиз Стэн поднял голову и посмотрел наверх, куда вела узкая булыжная мостовая.

У него перехватило дыхание. На вершине холма стояло громадное каменное серое здание. Своими очертаниями оно напоминало гигантское мрачное чудовище. Крепостные стены, устремленные ввысь, оканчивались полуразрушенными восьмиугольными зубцами двухсотметровой высоты каждый. Создавалось впечатление, что зубцы эти своими остриями пронзали хмурое, покрытое серыми тучами небо.

Алекс также рассматривал строение.

— Вот это да, — пробормотал он наконец, — никак не думал, что таанцы поведут нас в церковь. Она и станет нашим новым домом!

Кафедральный собор Колдиез был построен не таанцами. Они не поклонялись никаким богам, но безгранично верили в свое расовое превосходство и расовую судьбу. Колдиез был Ватиканом для первых поселенцев Хиза — монотеистов, коммунаров, занимавшихся земледелием. Почти два столетия они строили свою церковь на вершине самого высокого холма маленькой столицы.