Андрей Снегов - Красный меч [СИ]

Выйдя из состояния замешательства и полной неподвижности на столь позитивной ноте, я решил оглядеться. Панорама за моей спиной порадовала и насторожила одновременно. На расстоянии нескольких километров от себя я увидел огромную по высоте и протяженности каменную стену. Если бы не прямоугольные башни, чередой расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, ее можно было бы принять за естественное скальное образование. При условии, что в природе существуют камни цвета крови. Стена была не кирпичной, а насыщенного красного цвета, как и башни, увенчанные остроконечными коричневыми крышами с загнутыми вверх краями.

Ни высоту, ни ширину этого циклопического сооружения я не мог определить даже приблизительно — оно занимало весь видимый горизонт. Пространство перед стеной было покрыто сплошным ковром из тесно расположенных дворцов, домов, хижин и лачуг. Они уступами спускались к поверхности пустыни под небольшим углом, постепенно редели, и, наконец, растворялись в безбрежных песках.

От условной границы, разделяющей редкую россыпь лачуг и безжизненные пески, в мою сторону направлялась группа вооруженных всадников. Они спускались по склону огромной дюны, поднимая за собой шлейф мелкой песчаной пыли. Смахнув с поверхности нагревшийся слой песка, я сел на корточки в ожидании. Воины в блестящих на солнце доспехах быстро приближались, но из-за большого разделяющего нас расстояния я не сразу понял, почему эта картина вызывает у меня ощущение диссонанса. Они скакали не на лошадях.

Остромордые, покрытые блестящей чешуей ящеры были похожи на мутировавших, позеленевших и чуть подросших кенгуру. Они уверенно неслись по песку красивыми длинными прыжками, отталкиваясь от поверхности мощными трехпалыми лапами. В высоких седлах сидели облаченные в яркие разноцветные доспехи и вооруженные мечами воины.

Когда всадники приблизились на расстояние нескольких десятков метров, я увидел, что они - гуманоиды, и, более того, обладатели вполне человеческих европеоидных лиц с серыми или синими глазами. Натянув поводья, воины остановились в нескольких метрах от меня, и ящеры начали нетерпеливо всхрапывать и бить хвостами по песку. Ездовых животных было шесть, как и седоков.

Я не нашел ничего лучше, чем встать в позу футболиста, ожидающего пенальти. Как всегда, я вел себя нелогично: вместо того, чтобы волноваться по поводу их притороченных за поясами мечей, я стеснялся вида моих болтающихся между ног гениталий. Синеглазый парень в голубой, отливающей серебром кирасе легко спешился, подошел ко мне и протянул аккуратно сложенный кусок материи.

— Оденься, — с кривой усмешкой сказал он, — а то всех пустынных зверей распугаешь.

— П-п-привет, — краснея, промямлил я и, взяв сверток, аккуратно его развернул.

Мне любезно предоставили серый холщовый халат, довольно толстый плетеный пояс из кожи и кожаные же сандалии. Косясь на воинов, я оделся, подпоясался и с облегчением обулся, защитив ноги от нагревшегося на солнце песка. Избавившись от наготы, я почувствовал себя чуть более уверенно, и настороженно уставился на бойцов. Все как один они равнодушно смотрели мне в глаза и молчали. В их взглядах не было враждебности, как, впрочем, и теплоты или участия. Полное отсутствие любопытства говорило либо о способности жестко контролировать собственные эмоции, либо о том, что голые люди здесь появляются также часто, как туристы в Калифорнии. А еще все солдаты были смазливы. Словно модели от какого-нибудь Calvin Klein или Benetton. И также молчаливы, как парни на огромных рекламных постерах.

Я вдруг осознал, что абориген говорил на совершенно незнакомом мне языке. Незнакомом даже по звучанию. А я не только понимал его речь, но даже отвечал ему, причем не на английском. Пауза затягивалась, грозя перерасти в угрожающее молчание, и я решил опробовать свои неожиданно проявившиеся лингвистические таланты еще раз.

— Где я нахожусь? — спросил я, медленно формулируя слова и внимательно прислушиваясь к звучанию собственной речи.

— Говорить будем позже, сейчас нам нужно отсюда уезжать, — ответил стоящий передо мной парень, вытянул руку вперед и указал мне за спину.

Обернувшись, я вгляделся вдаль и поначалу не заметил ничего необычного. Но внимательно рассмотрев пустынный пейзаж, обратил внимание на странное поведение песка на склоне обращенной к нам дюны. Под самой поверхностью по направлению к нам двигалось что-то большое, оставляя за собой расходящийся косыми волнами след.

Долго упрашивать меня не пришлось: страх перед гипертрофированными оседланными ящерицами был начисто вытеснен ужасом, внушаемым неизвестным представителем местной подземной фауны.

Вблизи ящеры был еще более страшными, чем на расстоянии. Особенно впечатляли непропорционально большие по отношению к размерам тела головы и пасти, полные острых зубов. Вели они себя довольно смирно: лишь переминались с ноги на ногу, вяло помахивали хвостами, и шумно фыркали, кося янтарного цвета глазами с вертикальным зрачком. Несмотря на их совершенно неагрессивное поведение, я откровенно трусил и держался на относительно безопасном расстоянии.

Мой провожатый с места запрыгнул в седло, находящееся на двухметровой высоте, и, глядя на мое замешательство, нагнулся и протянул правую руку. Преодолевая страх, я шагнул вперед, ухватил крепкую жилистую ладонь, и взлетел в воздух, будто легкая тряпичная кукла. Над зеленым чешуйчатым крупом парень перехватил меня левой рукой за торс и мягко усадил в седло перед собой.

Неведомый подземный хищник приближался, это было заметно не только по равномерному гулу, но и по легким вибрациям песка, которые ощущались даже через тело ящера. Поводья натянулись, зверь недовольно заурчал, повернул голову и начал разворачиваться, балансируя хвостом. Впереди такой же маневр совершали остальные всадники. Я потерял равновесие и схватился за две вертикальные ручки, торчащие слева и справа от седла. А потом началась бешеная скачка. На этот раз ящеры не прыгали по пустыне, как кенгуру, а бежали, переваливаясь с ноги на ногу, будто страусы. Они неслись, поднимая тучи песка, которые летели мне в лицо, потому что мы были в арьергарде группы.

От рева, прозвучавшего сзади, заложило уши, ящер под нами вздрогнул и припустил еще быстрее. Мы, наконец, догнали соседей и двигались на правом фланге шеренги. От каждого толчка мощных лап о песок могучее чешуйчатое тело вздрагивало и возносило седло на полметра вверх, со следующим шагом оно проваливалось вниз, а затем возвращалось в исходной положение. С непривычки меня начало мутить, но рев за спиной повторился, и я все же рискнул обернуться. Нас преследовал гигантский кольчатый червь, его разверстая пасть была на поверхности, и я с ужасом понял, что он может проглотить оседланного ящера вместе со всадником, даже не пережевывая. Меня бросило в холодный пот, в кровь хлынул адреналин, но вместе со страхом смерти пришел азарт. Это была довольно неожиданная смесь ощущений, и я решил, что обязательно разберусь с самим собой, если выживу.