Наиль Выборнов - Метро 2033: На пепелищах наших домов [litres]

Каша настолько потеряла вкус, что стала отдавать чем-то больничным, вроде стерильной ваты. С трудом запихав в себя последние две ложки, Азат напился из фляги и ополоснул посуду, начисто вытер ее полотенцем. Остальные тоже потихоньку заканчивали завтракать. Кастрюлю и котелок им так и не удалось опустошить, поэтому башкир перелил остатки тушняка к каше и закрыл крышкой. Все-таки дно плоское, меньше шансов, что содержимое выльется во время езды. Как ни жалуйся на запах в старых машинах, но от гречки с мясом он лучше не станет точно.

Борн молча взялся отмывать котелок содой, остальные доедали порции и собирались. Савва закончил вторым после Азата, поднялся, посмотрел на своего командира.

– Вещмешок перенеси к ним, – ответил Бельский на его неозвученный вопрос. – Делай, что тебе лейтенант скажет.

– За пулемет встанешь, раз уж обучен, – продолжил за него военный. – Возьмешь радиометр, будешь периодически посматривать на фон. Если вдруг начинает расти, стучишь в форточку, говоришь, что и как. Самое главное – по сторонам поглядывай, если увидишь тварей, маякуй. Но стрелять, только если они проявляют агрессию.

– Понял.

– Все доели? – спросил Бельский и, получив утвердительные ответы, продолжил: – Тогда так, всем двадцать минут на оправиться и собраться. Надеваем химзу, дальше остановок может не быть. Газы пока не надо, только по команде от наблюдателей. Потом заправляемся из канистр под пробку, чтобы не встать где-нибудь, и с Богом, в путь.

За двадцать минут закончить все дела они, конечно, не успели, но через тридцать уже стояли у ворот, ожидая команды на открытие. На самом деле страшно было на улицу выходить. Мало ли что там поджидает? Вдруг «кенги» вернутся и продолжат погоню? А может, и кто-нибудь похуже?

– Готовьтесь, – приказал Бельский. – Азат и Борн открывают двери, мы с Иваном выйдем и проверим.

Азат сдвинул щеколду, выдернул верхнюю защелку. С нижней пришлось попотеть, но в конце концов и она сдалась, хоть и не без труда. Ничего удивительного, сам ведь вчера с психа вколачивал ее в бетон молотком, придурок. Вместе с Борном они резко толкнули створки от себя, а Бельский с водителем рванули наружу.

Азат тоже вскинул автомат в ожидании того, что снова придется стрелять, но тишина на улице оставалась такой же мертвенной, как и раньше.

– Чисто, – сказал Иван, вернувшись в гараж. – Открывайте вторые.

Он отправился к машине «крепостных». Борн и Азат повторили процедуру со следующими воротами, и меньше чем через минуту обе машины уже стояли на улице и негромко рокотали движками на холостом ходу. Прогревались. Первым делом башкир осмотрел крышу и карнизы на предмет сгустков темноты, но сейчас все было чисто и над зданием возвышалось только обычное унылое осеннее небо. Видимо, тварь, убившая Леху, вела исключительно ночной образ жизни.

Азат ожидал увидеть целую гору из тел мертвых «кенгов», которых они вчера перебили, но на площадке перед пожарной частью не оказалось ни одного. На секунду он даже подумал, что все, произошедшее ночью, было лишь наваждением, галлюцинацией, но лужи уже почерневшей крови на асфальте и россыпи стреляных гильз утверждали обратное.

А еще тело Баранова, которое Бельский, вовремя сориентировавшись, оттащил в сторону, чтобы оно не мешало открыть вторые ворота. Но даже если бы его переехали, Лехе было бы все равно: он лежал на земле, смотря вверх помутневшим взглядом мертвеца. В правом виске здоровяка была маленькая дырочка, слева же оказалась разворочена вся теменная кость. Бинт и волосы пропитались кровью, превратившись в бурую паклю.

– Не тронули, – заметил лейтенант, кивнув на тело подчиненного. – Остальные трупы подчистую утащили, а его оставили. Почему так?

– Я не знаю, что это, – пожал плечами командир «крепостных». – Мы с этой дрянью встречались всего один раз, под Нижнекамском, потеряли человека. Назвали «Черной смертью». Она бросается с высоты, обволакивает тело, перекрывает доступ воздуха, пока жертва не задохнется. Потом переваривает. Ваш, похоже, сумел напугать ее, застрелившись. Может, тварь не поняла, что произошло, и решила убраться или, когда он умер, подумала, что промахнулась и попала на что-то неживое. И видимо, после нее другие твари побрезговали трогать труп.

– Она не ядовита? – спросил Азат. – Не заразная?

– Не знаю, – пожал плечами командир «крепостных». – Нам, чтобы ее убить, пришлось облить тело бензином и поджечь. Но она тут не успела ничего выпрыснуть, иначе труп таким целым не был бы.

Азат подошел к Баранову и вытащил из уже окоченевших пальцев пистолет. Попытался согнуть руку, чтобы снять с трупа разгрузку, но не хватило сил. Здоровым парнем был Леха, и застывшие в последнем сокращении мускулы делали его тело жестким, неподатливым. Будто железный дровосек забыл свою масленку и заржавел от пролитых слез.

На помощь пришел лейтенант, и вместе они смогли разрушить трупное окоченение. Стащили с Лехи разгруз, бронежилет, ботинки, не тронув только форму. Ему-то на том свете оно ни к чему, а вот тем, кому еще по грешной земле ходить, пригодится.

Оставив командира разбираться с добычей, Азат пошел к месту, где Ершова сдернули с машины и разорвали. Смог отыскать только два автоматных магазина, полностью уделанных кровью, которые, похоже, выпали из карманов разгрузки. И ноги в армейских берцах. Кто бы ни пировал на остатках вчерашней бойни, он побрезговал вытаскивать мослы и кости из жестких кожаных ботинок.

Башкир расшнуровал обувь, вытащил из них остатки ног, замотанные в пожелтевшие портянки. Подумал и бросил их лежать, где нашел.

Остальные в процесс обирания трупов не вмешивались, стояли на стреме. Только Бельский, когда Азат подошел к «УАЗу», чтобы положить ботинки в салон, сказал:

– Хоронить останавливаться не будем, времени нет, да и опасно. Может, затащите в гараж, что осталось? Все лучше, чем ничего.

– Мы не хороним трупы, – ответил за башкира лейтенант. – Все равно твари доберутся, смысл им мешать? Да и какая разница, мутанты сожрут или черви с бактериями?

Этот вопрос остался без ответа.

Пока ехали через Сарманово, за ними снова уцепились «кенги», но как только за спиной остался указатель с названием населенного пункта, твари отстали. Да и не было в них вчерашнего задора: и бежали медленнее, и на машину запрыгнуть почти не пытались. То ли ночь была их временем, то ли злая воля тех, кто гнал мутировавших псов в атаку, внезапно ослабла.

Потянулась привычная дорога: битый асфальт, проржавевшие указатели, лесопосадки и редкие заброшенные селения. Почему-то тут ее проложили на расстоянии от деревень, наверное, чтобы шум машин не мешал жителям.

Сейчас этот унылый пейзаж Азатом воспринимался как что-то хорошее – вот уж действительно все познается в сравнении. От него хоть и веяло мертвой тишиной, но к ней добавлялись какие-то нотки спокойствия. Такие у нового мира критерии, нет мутантов, и ладно.