Джек Чалкер - Харон: Дракон в воротах. Медуза: прыжок тигра

Старейшие тоже были совершенно лысыми, а кожа их имела светло-серый оттенок. Многочисленные мелкие морщинки придавали ей неуловимое сходство с поверхностью окружающих скал. В неровном свете факелов старцы производили жутковатое впечатление.

Я беспомощно огляделся, но наша провожатая куда-то исчезла. Мы оказались лицом к лицу со Старейшими Народа Гор.

— Как зовут тебя, мальчик? — У старухи был высокий надтреснутый голос.

— Тарин Бул, или просто Тари, — ответил я.

— Это не настоящее твое имя. Больше всего меня потряс будничный тон, которым это было произнесено.

— Нет, — согласился я, — но сейчас меня зовут именно так.

— Ты родился не здесь, — вступил в разговор старик; и вновь это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

— Да. Я направлен сюда из Конфедерации.

— В качестве осужденного?

И опять в самую точку! Меня охватило растущее беспокойство.

— Так получилось, — осторожно ответил я. Раскрывать карты еще рановато.

— Эти женщины — твоя семья? — спросила молчавшая до сих пор старушка.

— Да.

Последовала недолгая пауза.

— Странники сообщили, что ты сбежал из Рошанда, — сказал старик. — Почему?

Предельно кратко я рассказал им об оппозиции, предательстве и нашем чудесном спасении. Я старался представить только голые факты; подробно описал наши скитания по диким лесам в поисках людей. Они слушали абсолютно бесстрастно, только глаза их ярко сияли, обнаруживая живой интеллект и неподдельный интерес. Закончив повествование, я приготовился к дальнейшим вопросам о нашем прошлом, однако Старейшие внезапно сменили тему разговора.

— Что поведали тебе Странники об этом месте? — спросила одна из женщин.

— Они сказали, что отведут нас на стоянку своего племени.

Вся троица дружно, как по команде, усмехнулась.

— Отлично, — прокомментировала другая старушка. — Ну и как тебе наш лагерь?

— Мне кажется, это не лагерь и не стоянка племени, — ответил я.

— В самом деле? Почему ты так решил?

— Вы не в силах прокормить всех обитателей. Кроме того, вы называете охотников Странниками.

— Хорошо, очень хорошо, — одобрительно отозвался старик. — Ты прав. Это не лагерь. Скорее это уединенное религиозное пристанище. Ты обеспокоен?

— Нет. Конечно, если нам не отведена роль жертвенных агнцев.

Кажется, мои слова им понравились; раздались приглушенные смешки.

— Чего ты ищешь здесь, в глуши? — спросила наконец одна из женщин. — Зачем тебе понадобились те, кого жители Города называют Дикими Людьми?

— Я ищу Знаний, — ответил я. — На планете процветает чудовищное рабство, но люди даже не осознают этого. Горожане постепенно теряют человеческий облик и, подобно тубрам, отчаянно ищут покоя и безопасности в своих напичканных техникой мегаполисах; они стремятся как можно меньше обременять себя мыслительной деятельностью и работой — она нужна им лишь для того, чтобы удовлетворять основные потребности.

— А разве это плохо?

— Мне кажется, плохо. Властитель Медузы — настоящий дьявол, живое воплощение зла. Он методично убивает в людях то единственное, что делает их людьми, — свободолюбие. Хуже того, он вовлек Медузу в тайную войну против Конфедерации, а это чревато полным уничтожением планеты.

— И вы надеетесь вчетвером остановить его?

— Мы обязаны сделать все возможное, — честно ответил я. — Это лучше, чем просто сидеть сложа руки. Старейшины вновь надолго задумались.

— Ты сравнил горожан с турбами, а кем же считаешь себя? — нарушила наконец молчание одна из женщин.

— Нам удалось бежать, — улыбнулся я. — А полсотни человек покорно отправились на заклание. Значит, нас всех можно считать харрарами.

Старейшины с серьезным видом утвердительно покачали головами.

— В далеком прошлом мы тоже мечтали ниспровергнуть режим и освободить Медузу, — сказал старик. — Нам было уже за пятьдесят, когда города заперли защитными полями и ввели тотальный контроль. Из нас троих только я родился здесь, на Медузе, и тогда она еще не превратилась в тюрьму и сумасшедший дом одновременно. Потом СНМ устроила настоящий погром, и из всего населения планеты уцелело не более тысячи человек, в том числе и мы трое. Как и вам, нам пришлось бежать с пустыми руками.

— Значит, этот лагерь построен еще до катастрофы? — спросил я.

— Да. Конечно, не весь — только пещера и связанная с нею система ходов. Называйте это приютом, если хотите. Вся информация о его существовании была уничтожена сразу после погрома. Уже оказавшись здесь, мы собственноручно достроили все остальное.

— Честно говоря, я поражен, — искренне ответил я. — Водопровод, канализация — ничего подобного мы не ожидали. Однако расположен он не очень удачно — нельзя обеспечить всем необходимым даже небольшое количество жителей.

— Но заметное увеличение населения поселка и не входит в наши планы, — заметила одна из женщин. — Это может привлечь внимание. В свое время мы мечтали о том же, о чем и ты. Но неужели ты считаешь, что Талант Упсир в одиночку совершил переворот и создал нынешний режим? Это ему просто не под силу. В то время у него были всесильные и могущественные покровители Извне. Он только усовершенствовал систему, сделав ее более изощренной. Двое его предшественников тоже правили авторитарными методами, и жизнь простых людей день ото дня становилась все хуже. Оба предыдущих властителя погибли в результате покушения — второй из них вообразил себя реформатором и провозгласил лозунг "назад к природе", однако его благие намерения улетучились под действием опаснейшего из наркотиков — абсолютной власти. Пойми, недостаточно убить властителя и уничтожить Совет. Чтобы добиться перемен, необходимо разрушить технический фундамент, на котором базируется жизнедеятельность городов, и буквально вытолкнуть людей в дикую природу независимо от их желания. А это за пределами человеческих возможностей. У НИХ достаточно сил и средств, чтобы воспрепятствовать этому.

— Таким образом, — подхватил старик, — мы пришли к выводу, что в состоянии только игнорировать их точно так же, как официальная власть игнорирует нас, и попытаться создать новую культуру на неконтролируемых режимом территориях.

— Но в один прекрасный день они доберутся до вас, — заметил я. — Неужели это не приходило вам в голову?

— Возможно. Но мы надеемся на: лучшее. Кроме того, у нас просто нет иного пути.

— Но это не так! — воскликнул я. — Ваши цели вполне достижимы. У вас есть необходимый потенциал. Сколько… э-э-э, сколько Диких Людей в настоящее время в вашем распоряжении?

— Мы предпочитаем называть себя Свободными Племенами, — заметила одна из женщин. — Нас примерно тридцать — сорок тысяч. Более точную цифру я не могу назвать — наши линии связи крайне примитивны.