Джек Чалкер - Харон: Дракон в воротах. Медуза: прыжок тигра

— Еще не знаю, прабабушка, — неопределенно сказала Дарва.

— А это тот, о ком ты мне говорила? — показала на меня старуха. Дарва кивнула:

— Он был добр ко мне, как никто другой. Он совсем не похож на остальных. Я прошу у вас благословения, праматерь.

Я по-прежнему пребывал в полубессознательном состоянии и мог только пассивно следить за их беседой.

— А он согласен? — поинтересовалась старушка. Дарва повернулась ко мне:

— Неужели вы не видите, что он тяжело ранен? Если бы не я, он умер бы еще двенадцать часов назад. Разве это не дает мне определенные права?

— В соответствии с нашими священными законами — да, — согласилась старица, — но тебя может постигнуть разочарование, особенно если ему придется подчиняться.

— А разве у него есть выбор? — возразила Дарва. — И кроме того, если не он, то кто же? Ради чего мне тогда жить?

Старушка с неожиданной теплотой взглянула на Дарву.

— Да, это серьезная причина, — кивнула она и пристально оглядела меня — как хирург перед операцией. — Положение, честно говоря, тяжелое. У него разбит весь череп и наверняка сотрясение мозга…

Дарва подошла ко мне. Она была необыкновенно прекрасна — какой-то странной, фантастической красотой, — и даже ярко-зеленая кожа и темно-зеленые губы и волосы украшали ее еще больше. Я подметил новые черты, внесенные в ее образ уже мертвым мастером, — маленькие остроконечные ушки, легкое подергивание которых было хорошо заметно сквозь пышные волосы, и руки, которые были гораздо грубее, чем мне показалось в первый раз. Острый искривленный рог около полуметра длиной состоял из концентрических колечек, сходящихся у острия.

— Вы сможете его вылечить? — тревожно спросила она.

Старуха часто закивала:

— Да, конечно. Другой на его месте точно бы умер, но у твоего избранника на удивление сильная воля к жизни.

Отличная ВА, мощная ВА, уже течет сквозь него, возрождая тело, и мы должны помочь ей.

— Когда?

— А зачем откладывать? Он спокоен — насколько я понимаю, ему дали ОЗИЗИ; абсолютно правильное решение. Теперь он спокоен, но в сознании. Это хорошо. — Старуха отвернулась от Дарвы. — Восстановление мозга — самое сложное дело. Заклинания городского волшебника предохраняют его интеллект от любого внешнего вмешательства.

В принципе я могу дать ему колдовское зелье, хотя… Дарва отрицательно покачала головой:

— Нет, не стоит. С головой у него как раз все в порядке.

— Ну и отлично. И без того хватит проблем с восстановлением поврежденных органов и частей тела, функциональных расстройств и рефлексов, центров равновесия… — Старуха решительно вздохнула. — Ну что ж, приступим.

Я вновь потерял счет времени; старуха монотонно причитала надо мной, а потом долго сидела неподвижно, разглядывая меня, и периодически массируя мне тело и голову. Из леденящего холода меня бросало в жар, я обливался потом, а периодически был даже на грани оргазма: верный признак потери контроля над психикой. В конце концов я провалился в глубокий сон, в котором не было ничего — ни уродливых созданий, ни плотских желаний, ни даже ведьм и колдунов.

Проснулся я по-прежнему очень слабым и сразу же нутром почуял какую-то перемену. Осмотревшись, я увидел, что в пещере, кроме меня, никого нет. Костер догорал, а пробивавшиеся в пещеру лучики света говорили, что уже наступил день. Вроде бы ничего необычного. Волевым усилием прогнав сон, я неожиданно для себя осознал, что, во-первых, нахожусь в стоячем положении, а во-вторых, совершенно не ощущаю привычной жары. Наоборот, я немного зяб, — а ведь в пещере к тому же еще и горел костер.

Все это было настолько дико, что я тут же проснулся окончательно. Снедаемый дурными предчувствиями, я протер кулаками глаза и тут же увидел, что мои самые страшные предположения оправдались: мои руки были зелеными и шершавыми, а пальцы заканчивались загнутыми когтями.

— НЕТ!!! — взревел я, и гулкое эхо многократно повторило мой душераздирающий вопль. — Черт побери!

Посмотрев вниз, я увидел огромные когтистые лапы и толстые, мускулистые ляжки. По земле тянулся ярко-зеленый хвост — отныне он был мой, почти такой же длинный, как и все туловище. Содрогаясь от бешенства, я обшарил пещеру глазами и, наконец, увидел искомое — большой кусок отполированного до зеркального блеска металла. Я взглянул на свое отражение в тусклом свете костра — скот, да и только. Лицо и верхняя половина туловища были мои собственные, но ниже начиналось нечто невообразимое — нелепая комбинация из Парка Лакоша и Дарвы.

За спиной послышались чьи-то шаги. Швырнув оземь зеркальную пластину, я повернулся. Дарва. Она остановилась и посмотрела на меня со смешанным выражением удовлетворения и тревоги.

— Дарва, за что??? — с болью произнес я.

— Зато я спасла тебе жизнь, — виновато ответила она. — На моем месте ты поступил бы точно так же.

— Да, с удовольствием, — честно ответил я, — только не называл бы это "спасением жизни". Она печально вздохнула:

— Я жила только ради мести и вот наконец отомщена, хотя и не так, как мне хотелось. Теперь я осталась в полном одиночестве и потеряла всякую надежду вернуть себе прежний облик. Только подумай. Парк, на всем Хароне нет ни единого существа, похожего на меня; я никогда не смогу вновь побывать дома, увидеть свою семью и тех немногих, кто мне дорог… — Казалось, она оправдывается. — Неужели ты не понимаешь? Я уже собралась покончить с собой и вдруг вижу: Джобрун ударил тебя и выхватил пистолет. Это перст судьбы, подумала я. Само Провидение свело нас.

В ее рассуждениях имелась определенная логика, но разве от этого легче? Впрочем, уже ничего не поделаешь — придется взглянуть правде в глаза. Если бы не Дарва, я бы погиб; теперь я по-прежнему остаюсь в игре, а если оборотни и впрямь составляют сердцевину повстанческого движения Корила, то я автоматически становлюсь его членом. Правда, была и другая альтернатива — остаться вместе с Тулли на площади, как и подобает преданному режиму Главному Бухгалтеру и превратиться в кучу изуродованных останков.

Я подошел к Дарве, по дороге зацепившись за что-то хвостом, осторожно взял ее за руку и улыбнулся:

— Я понимаю тебя — и прощаю. Она буквально засветилась от радости.

— Но ты получишь гораздо больше, чем ожидала, — осторожно предупредил я.

Дарва пропустила это мимо ушей, и на ее глубокие зеленые глаза навернулись слезы.

— Я так рада, что ты не злишься… — с благодарностью сказала она.

— Что уж там, — вздохнул я. — Наверное, и к этому можно привыкнуть, во всяком случае, надеюсь.

— Пошли отсюда, — предложила Дарва. — Не забывай — мы все-таки холоднокровные.

Теперь понятно, почему мне так холодно. Неловко повернувшись, я поковылял за Дарвой. Стоял обычный жаркий и исключительно влажный день, повсюду клубились рваные клочья тумана, но я чувствовал себя вполне комфортабельно — впервые с того дня, когда прибыл на Харон. Внезапно я почувствовал дикий голод: