Дмитрий Гришанин - По ту сторону жалости

Бой, не смотря на скоротечность – от наскока первого бегуна до упокоения последнего лотерейщика прошло меньше трех минут – до донышка выпил все остатки сил. Из-за дикой усталости не смог даже выпотрошить споровики всех поверженных тварей, отграничившись лишь последним лотерейщиком, из которого выгреб пять споранов и желтую горошину.

Один из добытых споранов тут же сунул за щеку, невольно хмыкнув над своей былой брезгливостью, за время странствий по кластерам Континента где-то бесследно сгинувшей. Да, я по сути только что вкусил плоти еще не остывшего врага, совсем недавно, возможно, тоже бывшего человеком. Но, за неимением живца, рассасываемый во рту споран был единственным способом остановить снижение шкалы Спорового баланса, обнуление которой лишало меня львиной доли сил и возможностей. Потому все эти беспонтовые заморочки о притянутом за уши каннибализме здесь и сейчас были совершенно не в кассу. Попав сюда, в оживший кошмар с толпами реальных чудовищ, оказываешься по ту сторону жалости. Нормы и морали Цивилизации на Континенте – пустой звук. Здесь свои законы и порядки. И все без исключения иммунные следуют основополагающему принципу Стикса – принципу выживаемости.

Со спораном во рту жить стало значительно легче. Я отыскал в траве пистолет с винтовкой, поменял в них обоймы и, удалившись на полсотни шагов от смердящих трупов тварей, вломился в очередной кустарник.

Какое-то время снова набивал пузо сочными ягодами терновника, разумеется, предварительно убрав споран изо рта в карман разгрузки. И засим замечательным процессом не заметил, как заснул.

Проснулся словно от толчка. На востоке только-только зарозовело небо, вокруг царил серый предрассветный полумрак.

Траву застилал плотный белый туман, высотой примерно по мое колено. Туман скрадывал звуки, и все же сквозь него я расслышал чье-то омерзительное чавканье.

Неподалеку кто-то завтракал. Кто-то большой и смертельно опасный.

Очень осторожно, стараясь не проронить ни звука, раздвинул ветки укрывающего меня кустарника, и от души про себя выматерился, увидев в опасной близости троицу крайне неприятных соседей.

Аж два топтуна и целый кусач пировали трупами упокоенной мною стаи. Из-за сумрака и тумана, поглощенные едой твари меня пока что не замечали, но такое везение вряд ли могло продлиться долго. Не почистившись после боя, сейчас я был с головы до пят в потеках засохшей крови, и от меня несло, как от козла. Уповать на то, что обладающие тончайшим нюхом твари не учуют такой сильный чужой запах, было глупо. Как только с первыми лучами солнца туман осядет, все трое унюхают меня за считанные секунды. Потому, используя фактор неожиданности, решил атаковать первым.

Винтовка сама собой нырнула в руки. Прильнув к окуляру прицела, навелся на глаз самого опасного из троицы – кусача, и плавно надавил на курок. Передернул затвор и вогнал туда же еще одну пулю. Раненый кусач взревел и затряс прострелянной башкой, орошая поляну и ближайшие кусты фонтанами крови. А я продолжал дергать затвор и досылать пулю за пулей в кровавую дыру на месте глаза. После четвертой грозный кусач зашатался и рухнул на четвереньки. Двое его подручных, разглядев источник опасности, с утробным урчаньем рванули в мою сторону. Игнорить две набегающие медведеподобные кошмарные туши было не просто, но я справился. Не очканул, дождался момента, и влепил пятую пулю аккурат в середину кровавой глазницы, как только кусач на мгновенье прекратил трясти башкой.

Кусач стал заваливаться мордой в траву, а я, отбросив пустую винтовку, подался назад, перекладывая в левую пистолет и извлекая из ячейки Шпору.

Увы, мой расчет на то, что куст терновника чуток задержит атакующих врагов, и я успею отстреляться в них из пистолета, лопнул, как мыльный пузырь. Топтуны пушечными ядрами проломились сквозь куст, разом сбив все ягоды и почти всю листву, и оставив две широкие не закрывающиеся прорехи с измочаленными огрызками веток по краям.

Увернуться от почти синхронной атаки высокоуровневых тварей не хватило даже усиленной на двадцать процентов ловкости. От мгновенной смерти меня спасла лишь выдохнутая секундой ранее фраза-активатор:

– Круши!

Супер-сила придала брошенному в лицо первой твари пистолету сумасшедшее ускорение. Нелепый снаряд топтуна, разумеется, не убил, но на пару мгновений ошеломил, и мне хватило времени вогнать диск Шпоры ему точно под подбородок. Из-под вращающегося диска рванул фонтан крови, и схватившаяся за почти перерубленную шею тварь стала заваливаться передо мной на колени. Но насладиться триумфом помешала атака второго противника.

Отклониться от ножеподобных когтей топтуна номер два не получилось. Правое плечо и левый бок пронзила оглушительная вспышка боли от десятка разом пропущенных ножевых. Сквозь застилающую глаза кровавую пелену боли увидел огромную пасть, нацеленную мне прямо в лицо. И за мгновенье до дьявольского укуса успеваю выкрикнуть:

– Умри! Сука!

Я был нанизан на когти твари, как червяк на крючок, и контакт частей моего тела с топтуном был стопроцентный – все условия для активации смертельного удара оказались соблюдены, и он сработал мгновенно.

Пасть уже мертвого чудовища со зубодробильным грохотом захлопнулась в считанных сантиметрах от моего лица. По инерции меня все равно конкретно боднуло челюстью, и костяные наросты на носу и губах твари в кашу раздробили мне переносицу. Отброшенный ударом двухсоткилограммовой махины, я сорвался с когтей топтуна и, фонтанирую кровью из ушибов и порезов, отлетел на несколько метров.

Еще в падении на какое-то время отключился. И не видел, как поверженный смертельным ударом исполин срубленным деревом рухнул на тело завалившегося секундой ранее товарища.

Мое возвращение в мир живых было ужасно. Саднило разбитое лицо, пульсировал болью сломанный нос, но это были сущие пустяки по сравнению с адской болью в области правого плеча и левого бока, там, казалось, поселилось по семейству чем-то крайне раздраженных шершней, и ужасные насекомые огромными жалами теперь без устали вымещали злобу на плече и боку.

Шкала здоровья ушла вниз на две трети – треть просела из-за смертельного удара (топтун был двадцать пятого уровня, выше моего на восемь позиций), остальное слилось из-за многочисленных ран. К счастью, заработавшая регенерация, практически обнулив все остальные шкалы, стабилизировала фатальное падение.

– Не раскисай, тряпка! – сквозь боль в сознание прорвался злой крик наставницы. – Соберись и подымайся! Бой еще не закончен!

– Я… не м… гу, – кое-как простонал в ответ.

– Осталось немного, Рихтовщик, – не унималась Шпора. – Обоих топтунов ты наглухо завалил. А кусача только ранил. Очень серьезно его подстрелил! Но если немедленно не добить, тварь выживет!