Алекс Лав - Бомж

- Ну, давай рассказывай, всё с самого начала.

- С момента зарождения жизни на Земле?

- Нет, так далеко углубляться мы не будем. Можно с того момента как ты начал себя человеком осознавать. Хотя, лучше с детского садика, про манную кашку и пелёнки мне не интересно.

- Может, для пущей краткости скажете, что вам именно во мне интересно, я с этого и начну, а то мне на работу нужно, прогул могут записать.

- Хозяин магазина уже десять раз перекрестился, что от тебя избавился, ему ещё и штраф обещали простить, за то, что тебя без документов на работу взял, так что он и рад-радёшенек. Как ты его уговорить-то сумел, он вроде товарищ законопослушный, насколько нам известно?

- Воевали вместе.

- Да ты что? И где это?

- Чечня.

- Кстати, насчёт Чечни, человек с твоими данными действительно там воевал, это мы проверили, только ему тогда двадцать пять было, это в 2004-м, а сейчас соответственно - где-то сорок. Ну не похож ты на сорокалетнего, больше на тридцатилетнего и то с натяжкой. Я бы даже сказал, что ты совсем не изменился внешне с тех пор, ну, ни на граммулечку. Вот фотография из документов тех лет, не слишком чёткая, но изображение неплохо сохранилось - смотри сюда - потом в зеркало, ну как?

- Здоровый образ жизни, свежий воздух и регулярные физические нагрузки творят просто чудеса.

- Это у бомжа-то - здоровый образ жизни? Слушай, я человек очень терпеливый, но твои приколы начинают меня слегка раздражать. Давай-ка я схожу, перекурю, а сюда зайдет пара ребят с удивительным талантом внушать непонятливым пациентам политику партии, да слегка объяснят тебе, как следует вести себя на допросе. Не стоит? Ладно. Тебе ещё повезло, что не к Иванову нашему в лапы попал, он в отличие от меня, как раз тот самый «плохой полицейский», сначала бьёт и только потом спрашивает.

- Вы ж изучили мой жизненный путь до настоящего момента и естественно в курсе, что я три года в яме просидел в Чечне, в промежутках между тяжёлым рабским трудом на благо одного тамошнего придурка. Так что ваши парни мне ничего нового показать не смогут, нервы и здоровье потрепать, с этим конечно, справятся, а толку-то? Я ж с вами сотрудничаю, по мере сил своих малых, а что до манеры изъясняться, так это врожденно, по наследству досталось от папаши, тот ещё балагур был, царство ему небесное. Я вас, гражданин следователь, чем-то обидеть - совершенно намерений никаких не имею. Как раз, наоборот - «с радостью предаю себя в руки» и готов помочь в расследовании, кстати, а чего расследуем-то?

- Хорошо. С временным промежутком от босоногой юности, до ухода из-под опеки государства на вольные хлеба, мне всё более-менее понятно, а вот последующий период твоей жизнедеятельности - как в тумане. Расскажи-ка, что с тобой в то время происходило, лучше с подробностями и аргументированно, так чтобы я тут же поверил.

- Точную дислокацию всех мусорных баков, теплопунктов и фамилии собутыльников я вряд ли вспомню, вы уж не обессудьте гражданин начальник, я большую часть времени бухой был.

- То есть ты хочешь сказать, что как в 2010 подался в бомжи, так и кувыркался там, пока тебя не недавно не приняли? Среднестатистическая продолжительность жизни бомжа на улице 5-7 лет, максимум -десять, и это в Москве, где она попроще. Там и жратву бесплатную можно перехватить на благотворительной раздаче и ночлежки разные имеются. Так что при удачном стечении обстоятельств можно протянуть и подольше. Только Донецк - это далеко не Москва, там вашему брату сильно не разгуляться. А ты у нас вроде как бомжара с десятилетним стажем, только состоянию здоровья твоего, этот срок как-то не очень соответствует, что на это скажешь?

Сука Скребберская, не мог получше прицелиться что ли, когда меня из Стикса изгонял, экзорцист хренов? Как теперь выкручиваться прикажете? Реального трудового бомжатского стажа у меня от силы полтора года наберётся, а тут десятка вылезла. Да и следак, как назло, въедливый попался, хорошо, конечно, что только допрашивает, а не лупит, почём зря, но как теперь отмазываться - ума не приложу. Амнезию что ли включить, вроде прокатывало такое в разных киношках в подобных случаях.

- Ну, я ж гражданин начальник наркотой не балуюсь, зараза всякая меня миновала, к бутылочке и то прикладываюсь в меру, без злоупотреблений. Опять же юг, морозов сильных не бывает, фрукты-овощи употребляю, соответственно витамины постоянно и в достаточном количестве в организм проникают, чего ж подыхать-то мне раньше отведенного срока?

- Предположим. Непонятно мне только вот что - не зафиксировано в архивных документах никаких данных по твоим приводам и задержаниям. Ни один участковый твою рожу не опознал, а они всех своих пассажиров наперечёт знают. Я так понял, что в Ростов ты недавно перебрался?

- Дак год уже как. В Донецке совсем хреново стало, стреляют часто, здесь спокойнее.

- Границу, я так понимаю, нелегально перешел?

- А у меня паспорта заграничного не имеется, чтобы через пропускной пункт переть внаглую. У меня и обычного-то нет, посеял где-то по-пьяни. А граница ваша - одно название, там дырок - пруд пруди, на танке можно проехать, никто и не заметит.

- А вот это ты врешь, приятель. Году в четырнадцатом, даже в пятнадцатом, может, так и было, только сейчас девятнадцатый на дворе, там теперь хрен проскочишь.

- Места знать надо, ну и выучку определённую, я ж в разведке батальона служил, забыли?

- Допустим. Место перехода на карте показать сможешь?

- Не, это вряд ли, я ж наугад шел, тихим сапом пробирался, в ночное время, где переходил, теперь уже не помню. Да и вообще, память меня последнее время часто подводить стала, многие события стали оттуда выпадать, путаюсь от того в воспоминаниях.

- Ты в поезде с верхней полки не падал?

- Чего?

- Ты мне «Доцента» не включай, «здесь помню, там не помню», у меня такое не прокатит. Пока всё с тобой не выясню, будешь в камере сидеть, и вспоминать. Я тебя, кстати, могу здесь держать насколько захочу. Искать тебя никто не будет, даже если вдруг неожиданно сдохнешь, то просто исчезнешь и все. Так что, ты о моих словах подумай хорошенько.

Допросы продолжались уже несколько дней, следак упорно старался выяснить, чем это я таким нехорошим занимался последние десять лет. И тут, сука, правду же не расскажешь, даже если очень захочешь, не поверит же гражданин начальник в Улей и всё что с ним связано. А хуже всего - если поверит и доведёт до сведения определённых структур, про которые Институтский начальник предупреждал. Нет, правду нельзя говорить, ни при каких обстоятельствах, это верный конец. Пусть я даже перегибаю и никакого «всемирного заговора» не существует и никому здесь, кроме меня про Стикс не известно, в дурке сидеть до конца жизни, я никакого желания не испытываю.