Александр Шапочкин - Глава клана

Пристрастие же к мужеложству и связь с собственной матерью — подобные увлечения даже среди простецов сурово осуждались вплоть до клеймления и каторги! А эта княжеская сучка не только его покрывала, но и смеялась над остальными Бажовыми!

Из доклада, оправленного холмгарёрцами, ставшего основой для её поездки в Москву, ясно следовало, что в Полисе Москва был обнаружен один-единственный мужчина. Проведённое же ими тщательное расследование показало что это моральный урод, порченый человек, но при этом претендующий на главенство как в своей ипокатастиме, так и в Большом Клане. И это именно полукровка Антон Бажов, так что никакой ошибки просто быть не могло! В конце концов, никто ещё не сошёл с ума, чтобы гонять от Урала почти к Холмгарёру дорогущий вездеезд с курьером и десятком чародеев сопровождения, только чтобы доставить ей непроверенную информацию!

Теперь у неё имелось подтверждение того, что маленький ублюдок нарушил важнейшее табу на инцест, которое испокон веков неизменно соблюдалось как среди Бажовых, так и во многих других чародейских кланах. Они — женщины Бажовых — были красивы! Так уж распорядилась природа, и мало находилось мужчин, способных перед ними устоять! Однако трогать близких родственников до пятого колена включительно было запрещено ещё при Князе Горохе! Под страхом немедленной смерти!

В полученных ею бумагах, тех, что она не показала Кня’жине, этот вопрос был отмечен как требующий уточнения. Сейчас же она своими глазами видела больного ребёнка и замученную, психически сломленную женщину, Марфу более не сдерживало постановление об ученичестве. Его отменял вложенный в выданный её Михаилом пакет лист с формой «Приказ 77», который предписывал произвести ликвидацию отступника в случае, если лицо, указанное в нём, будет замечено в преступлениях против клана.

Единственно, что немного смущало Охотницу за чудовищами, из-за чего она ещё не начала действовать, так это смазанное имя Бажова в таком важном документе. Причём подлинность его была стопроцентной и подтвержденной личной подписью со знакомой ей живицей секретаря. Но вот сколько бы она ни выполняла как семьдесят седьмых, так и семьдесят девятых на ликвидацию чародеев из других кланов, документы всегда были заполнены предельно чётко, а здесь… такое впечатление, что имя вообще начиналось на «В», которое попытались исправить на вензельное «А», а потом ещё и смазали.

Так что она не торопилась и желала перед тем, как всё закончится, немного развлечь себя, послушав, как Ланская будет в очередной раз отмазывать своего малолетнего любовника. А уже затем совершить вынесенный приговор. Что, конечно же, будет стоить ей самой жизни. Впрочем, ловушка ли это старых маразматиков, которым надоело её своеволие, и те отправили её на самоубийственное задание, стечение обстоятельств или просто судьба — женщина не знала. Зато всегда была уверена, что этот день когда-нибудь да наступит.

Учитывая обстоятельства, вряд ли она, закончив здесь дела, сможет вырваться из этого Полиса и тем более увести за собой четверых человек, найденных ею Осколков, включая, конечно же, и младенца с необходимым ему оборудованием и лекарствами. Так что все мысли одноглазой Охотницы были сосредоточены исключительно на том, как она будет убивать мерзкого парня, и каким образом не сделать при этом Москву врагом для остальных Бажовых, прибив бросившуюся защищать своего сына-любовника княжескую родственницу.

А также, что, возможно, стоит проявить хитрость, признав правоту Ланской, а не переть буром, как она вообще-то привыкла. Проявить себя истинной чародейкой, создать за какое-то время условия для отхода, поучив чему-нибудь говнюка, и так вывести из-под удара остальных найденных Бажовых… Когда уже в кабинете её мысли прервала упавшая на стол перед Марфой гербованная Ланскими папка, брошенная, похоже, пребывающей в настоящей ярости Кня’жиной.

— Читай! — уже почти сдерживаясь, прорычала Ольга Васильевна.

Погружённая в мрачные мысли, Марфа тем не менее взяла выглядевшие официальным расследованием документы и, вначале скептически полистав бумаги, в результате прилипла к написанному. Вчитываясь в куда более строгое и логичное, чем в присланных ей из Совета документах, изложение дела: «Куртизанки клана Золотниковых, Бажовой Е.В.»

С одной стороны, не веря написанному, подозревая подлог. А с другой — понимая, что конкретно её появления никто не ожидал и оправдываться перед Бажовыми не собирался. А потому, возможно, всё написанное, здесь может быть правдой. Тем более что документы были для внутреннего пользования и открывали некоторые незначительные секреты чужого клана.

Наконец, отложив заполненные бумажными листами и скреплённые шнурками картонки, Марфа задумчиво и уже не так агрессивно, как раньше, спросила:

— И я могу этому доверять? — Всё же поверить в то, что она, как и Совет, получила от одной из ипокатастим клана заведомо ложную информацию, было трудно.

Да — момент с этой Елизаветой был «одним из» в деле Антона Бажова. Вот только чуть было не оказался роковым, в то время как, если верить Ланским, парень мог бы делать с ней вообще всё, что хотел. Матерью его она никогда не была… да и вообще, между ними пролегало приличное количество поколений.

К тому же, учитывая имя казнённого Новгородцами настоящего отца Славика как раз на «В», ещё более подозрительным выглядел полученный «Приказ 77» с более-менее читаемой вензельной «А», совершенно не соответствующей остальному тексту, и смазанным именем.

— Это официальные бумаги «моего» клана, — едко ответила Ланская. — К тому же вы сказали, что знаете, что такое путрайдизомнит?

— Знаю, — нахмурившись ответила Марфа.

— Так скажите, как я могу лечить заражённой кровью ребёнка, если донор — Антон, а болезнь передаётся по мужской линии?

Почему-то этот факт, озвученный всё ещё взбешённой учёной, повлиял на Марфу куда сильнее, нежели всё только что прочитанное. А на робкий вопрос о той встреченной недавно сильной девушке, последовал ответ, что ни по группе, ни по родству она не подходит! И к тому же не умеет оперировать живицей.

— Тогда я не понимаю, как… — произнесла Бажова, кивнув на бумаги из Совета, сиротливо отложенные на край стола.

— Вы же от ваших Новгородцев весточку получили?

— Да, — медленно произнесла женщина, и тут же перед ней по столу хлопнула книжица, которую так и не севшая на своё явно рабочее место Ланская достала из того же сейфа.

«Codex: Qui sumus est», — было написано на обложке, а, прочитав по совету хозяйки пару последних глав новгородского кодекса и выслушав Ольгу, Марфа с головой окунулась в далеко не самую приятную для себя версию пропаганды, где все другие Бажовы, кроме холмгарёрцев, были выставлены слабаками или откровенно вредящими делу клана людьми. Сосредоточена же она была на личности их нынешнего лидера. Который был не сильно старше Антона, также обладал бета-стихией и с подачи старейшин своей ипокатастимы чуть ли не со рождения претендовал на всеобще лидерство в Большом Клане.