Николай Марчук - Война 2020. Керченский узел [litres]

Через несколько минут за дверью зашуршало, и в проеме показались два силуэта, у одного в руках был портфель.

Бах! Бах! Бах! – «ПММ» выпустил длинную серию пуль, оба переговорщика упали на пол. От падения портфель раскрылся, и стодолларовые купюры разлетелись в разные стороны, на полу они стали черными от крови, натекшей с тел. Символично, мать его так, доллары в крови!

Пули снова замолотили в стену и колонну. Я сжался за бетоном, перезарядил «макарова» и вновь подумал, что скоро меня убьют.

Под прикрытием автоматного огня в комнату влетела дымовая граната. Едкий дым с шипением и свистящим звуком вырывался из пластикового цилиндра, быстро заполняя внутреннее нутро подвала. Бли-и-и-и-ин!!!!

Прикрыв глаза, я выставил пистолет и принялся отстреливать пулю за пулей, методично опустошая магазин. Стрелял с неравными интервалами, запутывая врага. Магазина «ПММа» хватило на пару минут. Отложил пистолет в сторону, вытащил «Глок» и выстрелил пару раз в сторону двери.

Едкий дым заполнил все внутри, дышать было нечем, горечь драла горло и не давала дышать. Глаза слезились и чудовищно чесались. Рядом раздалось какое-то позвякивание, и я выстрелил несколько раз, ориентируясь на звук, потом повернулся к двери и выпустил несколько пуль туда. Хоть я ничего и не видел, но тело хорошо запомнило, откуда придет опасность. Горло болело и першило так, что, казалось, легкие хотят вырваться наружу, жуткий приступ кашля скрутил меня, заставив биться в конвульсиях.

Поблизости снова заработал автомат, но пули уже не крошили бетон над моей головой. Стрелок бил в другую сторону, несколько раз грохнули гранаты, потом в дело вступил пистолет. Рисунок боя изменился, похоже, я оказался в тылу у врага.

Автомат смолк, повисла секунда тишины, которая затянулась неприлично надолго.

– Псих! Псих! Не стреляй, свои! – раздался знакомый голос из-за клубов дыма. – Слышь, Псих, не стреляй! Свои!

Я ничего не ответил. Хотел, но не смог, в горле скрутило от горечи и сухости, вместо слов из глотки вырвался тихий скулеж.

В этот момент я отключился.

Очнулся уже на свежем воздухе, лежа на пожухлой траве.

– Женщину, что была со мной, не прощелкайте. Она вражеский шпион, агент турецких спецслужб, – говорил я это вслух, совершенно не зная, слушают меня или нет. На моей голове был надет мешок, а руки и ноги стянуты веревками.

– Знаем, – раздалось рядом. – Как твои глаза? Медик их промыл, говорит, ничего страшного, зрение не потеряешь.

– Это хорошо. Дай воды попить, – попросил я у неизвестного.

– Не положено, – отрезал тот. – Сказали, что к тебе лучше близко не подходить и в контакт не вступать, а то ты столько народу за ночь накрошил, что начальство считает, что лучше тебя было убить при задержании, чем теперь начинать бумажную волокиту.

– Позови Серого, пусть он тебе прикажет, чтобы мне дали напиться.

– Не позову, – категоричным тоном отрезал говоривший. – Терпи.

Я на мгновение замолчал, но горло жгло огнем, и, кажется, у меня поднялась температура, потому что бросило в жар, выступила испарина, я начал обильно потеть.

– И че говорят? Много на меня навешали неучтенных трупов? – спросил я.

– Не знаю. Ты же их убивал, так что тебе лучше знать, на сколько могилок сегодня увеличилось твое кладбище, – безразличным тоном отозвался собеседник.

Лицо горело огнем, в горле жгло от сухости и жажды, а где-то в районе макушки маленький молоточек ритмично бил по черепу.

Я начал рассказывать, что делал сегодня ночью и утром. Шаг за шагом, подробно, не упуская мелочей и подробностей. Удивительно, но сейчас я вспомнил даже такие мелочи, о каких сам не подозревал.

Говорил, говорил, говорил.

Неожиданно для себя отключился и потерял сознание.

Очнулся от резкого запаха нашатыря. Сел рывком, понимая, что руки и ноги свободны, да и на голове больше нет мешка.

Огляделся.

Небольшая комната казенного вида – деревянный настил «а-ля нары», на котором я лежал, штукатуренные стены, окрашенные в позитивный шаровый цвет, небольшое окошко с толстенными прутьями решетки. И тусклая лампочка, забранная в проволочный абажур. Сортира не было. Вместо него имелось эмалированное ведро, одиноко стоящее в углу. Кстати, ссать хотелось неимоверно, а еще горло драл такой сушняк, как будто я вчера выпил литр самогона.

В двери сухо щелкнул замок, вошли двое: Велехов и еще один мужик скромной наружности и неприметной внешности, от него за версту шибало конторой из трех букв – ФСБ.

– Ну что, Псих, допрыгался? – неожиданно тихо спросил мой командир. – Придется тебе Родине послужить, не жалея живота своего.

Влип! – подумал я.

Расположение мы покинули через сорок минут после окончания моей пламенной речи перед подчиненными. Это мы еще, можно сказать, рекордсмены, сказал бы мне кто-нибудь, что можно за столь короткий отрезок времени погрузить в машины двадцать восемь человек и целый арсенал оружия.

Помимо личного вооружения, которым были обеспечены бойцы, в машины загрузили сорок единиц автоматического оружия – автоматы «АКМ» и «РПК», четыре пулемета Калашникова, два «Утеса», один «АГС-17», двенадцать разовых гранатометов «РПГ-26» «Аглень», четыре «РПГ-7» В2 и к ним двадцать осколочных гранат ОГ-7В «Осколок», еще было два «Шмеля-М». И ко всему этому хозяйству гранаты, патроны, бронежилеты, мины, ленты, цинки, к «Утесам» и «АГС у» – станки. А еще нельзя забыть рации, зарядки к ним, аптечки, фляги с водой. Так что сами понимаете – сорок минут на экстренные сборы, это, можно сказать, – рекорд!

Из города выдвинулись одной большой колонной на четырех грузовиках, наш «ГАЗон», три двухосных «КамАЗа», и шести легковушках, четыре «УАЗа Патриот» и двух «Нивах-2121». Все машины были нашей фирмы – можно сказать, в одночасье лишили ЧВК «Вектор» автопарка.

Получилось, что в нашей сборной солянке были мои парни, росгвардейцы и казаки. Номинально старшим над всеми был я, но и ослу понятно, что как только мы разделимся, каждый сам за себя. Из двадцати восьми бойцов, четырнадцать – мои непосредственные подчиненные, шестеро – гвардейцы из Росгвардии под командованием молоденького старлея и восемь казаков.

Гвардейцы были в «Ратниках», а их старший еще и с каким-то шайтан-прибором, который он усердно скрывал от посторонних глаз, закутав его в бушлат. Вооружены гвардейцы автоматами «АЕК-973С» и пистолетами Ярыгина. Еще у них был замечен пулемет «Барсук», он же «АЕК-999» и какая-то снайперка в чехле, которую баюкал в руках невысокий парнишка с веснушчатым лицом. Упакованы парни были на славу. Единственное, что смущало, это возраст гвардейцев. Все как один молодые пацаны лет двадцати, даже их старший, летеха – и тот на вид был таким же пацаном, ну, может, на пару лет старше остальных.