Гедеон - Ад идет с нами

Пришли на церемонию и репликанты. Чуть меньше полусотни искусственных солдат привычно выстроившись в две шеренги. Неподвижные фигуры с лицами, скрытыми за “шестиокими” забралами, истуканами застывшие в неправдоподобно чётком строю, резко выделялись в толпе штатских.

Вставшая неподалёку Эйнджела чувствовала растерянность и странную смесь горечи и благодарности репликантов. Наверное странно наблюдать подобную церемонию после того, как твоих братьев раз за разом просто утилизировали, словно отработавшие своё и не подлежащие восстановлению механизмы.

Неожиданно на левый фланг строя репликантов встали солдаты-люди. Всё больше и больше их подходило к месту похорон, вставая в строй. Пехота, егеря, коммандос, сапёры, танкисты, артиллерия, выжившие флотские, лётчики, военные полицейские – все, кто смог и посчитал нужным, пришли сюда, вставая плечом к плечу с теми, кто для командования оставался лишь имуществом. С теми, кого не считали нужным даже хоронить. С теми, кого своим появлением возвели до статуса людей.

В какой-то миг Эйнджеле нестерпимо захотелось встать рядом с ними, но порыв мгновенно угас. Она не была частью этого мира. Она вообще не была частью какого-либо мира. Они с сестрой даже стояли наособицу – в стороне и от идиллийцев, и от доминионцев, сами по себе.

От размышлений об этом Эйнджелу отвлекло появление носилок с телами. Два десятка идиллийцев – операторов дронов, чьи машины управления вычислил и сжёг враг, – и семерых репликантов уложили в траву ровными рядами. Трупов других доминионцев, погибших в бою, не было – они лежали в морге на военной базе, дожидаясь отправки домой.

Тела, часть из которых заключили в пластиковые саркофаги, лежали рядами без какого-либо разделения. Мужчины и женщины, репликанты, идиллийцы – между ними больше не было различий.

Взгляд Эйнджелы беспомощно метался между лицами погибших репликантов. Словно в кошмаре она снова и снова видела мёртвого Чимбика. Невыносимое зрелище, но закрыть глаза или отвести взгляд казалось предательством. Пальцы сестры крепко сжали руку Эйнджелы. В её душе царили всё те же беспомощность и скорбь.

Идиллийцы возлагали цветы на тела погибших, и совсем скоро последние различия между покойными идиллийцами и репликантами растворилось в пёстрой благоухающей россыпи.

Загорелись свечи в руках идиллийцев и в тишине раздался слитный топот марширующих ног. Из темноты вышла группа вооружённых солдат, возглавляемая офицером с саблей наголо. Тускло поблескивали примкнутые штыки, отражая огоньки свечей и со стороны казалось, будто смертоносное железо скорбит вместе с людьми.

– Равняйсь! – прокатилось над шеренгами. – Смирно!

Короткое, слитное движение прошло по рядам, словно ещё больше сплачивая их в единое целое.

Салютная группа замерла у тел павших. Офицер поднял саблю:

– Заряжай!

Лязг затворов в тишине прозвучал особенно громко.

– Цельсь!

Увенчанные штыками стволы взлетели к небу. Сверкнула, опускаясь, сабля:

– Пли!

Грохнуло и огненные светляки трассирующих пуль унеслись к звёздам.

– Заряжай!

После третьего залпа вновь наступила тишина.

– Головные уборы! Снять!

Под слитный щелчок замков солдаты – и люди, и репликанты, – сняли шлемы, обнажая головы. И в тишине зазвучал горн, сигналящий отбой. Последний отбой для покидающих этот мир.

Едва горн утих, как к ночному небу вознеслись голоса идиллийцев. Над рядами тел пролетели небольшие дроны, распылявшие невесомую серебристую пыль. Она засверкала рукотворной метелью и осела на телах и траве переливающимся покрывалом. Лорэй удивлённо потёрли между пальцами невесомую пыль, а в следующий момент обработанные для химической кремации тела вспыхнули и засияли серебристым светом. Распахнув глаза, Эйнджела наблюдала, как тела репликантов превращаются в пепел быстро и ярко – словно отражение жизни искусственных солдат.

На месте каждого тела идиллийцы поместили небольшой голопроектор, и сгустившуюся тьму рассеяли столбы света, уходящие в небеса.

Пение умолкло.

– Головные уборы! Надеть! – разнеслось над шеренгами военных.

Вновь слитное движение, превращающее живых существ в безликие орудия войны.

Королевская чета выступила вперёд, к самой границе света, и оглядела толпу.

– Отныне это – мемориальный парк защитников Идиллии, – слова королевы разнеслись в тишине, обозначив окончание церемонии.

Строй доминионцев распался, смешиваясь с толпой идиллийцев, а Эйнджела и Свитари так и стояли, разглядывая новый мемориал. Это прощание подарило покой, уняло что-то в душе Эйнджелы. А вид десятков одинаковых, знакомых до последней чёрточки лиц, породил в душе новое чувство.

Рука Свитари коснулась плеча сестры.

– Знаешь, – тихо сказала она, не отводя взгляда от кажущихся бесчисленными столбов света, пронзающих сгущавшуюся темноту, – я хочу согласиться на то задание.

– Какое задание? – растерянно посмотрела на неё Эйнджела.

– Поехать в тот захваченный город. Зелар.

Это заявление заставило Эйнджелу ошарашенно поглядеть на сестру.

– Зачем? Там эдемцы, корпораты...

– Знаю... – сглотнув подступивший к горлу ком, Свитари посмотрела в глаза сестре. – Мне надоело сбегать. Надоело вечно всё бросать и начинать с начала. Надоело видеть подобное, – она одним взглядом указала на так и не нарушивших строй репликантов, – и понимать, что я могла бы что-то сделать, но не сделала. Надоело быть бессильной.

Голос её был полон той злой решимости, что Эйнджела всё чаще и чаще слышала с того самого мига, как они убили своего прежнего “владельца”. Но теперь это была не бессильная злоба. Лорэй многому научились и теперь им представился шанс направить полученные знания на что-то настоящее, что-то несравнимо большее собственной выгоды или мести.

– У нас впервые есть шанс что-то изменить, – словно прочитав её мысли, продолжила Ри. – Сделать что-то важное. Не просто отомстить, а спасти кого-то.

– Спасти... – эхом повторила Эйнджела и оглянулась на репликантов.

Те по-прежнему стояли на месте, заворожённо глядя на павших братьев, впервые обратившихся не в мусор, а в свет, разгоняющий тьму.

Планета Идиллия. Сто километров от Зелара

Путь магнитной дороги, пролегающий сквозь лес, напоминал пересохшее русло реки. Точнее, рукотворный канал. Обитатели леса, успевшие привыкнуть к огромным длинным монстрам, десятки раз в день со свистом проносящимся мимо них, теперь настороженно посматривали на опустевшее полотно, не понимая и пугаясь столь радикальной перемены. Иногда кто-нибудь из наиболее смелых подходил, или подлетал к ограждению и тут же сматывался в лес, сопровождаемый свистом и рёвом автоматического отпугивателя живности.