Гедеон - Ад идет с нами

– Что за “дипля” такая? – переспросила Ракша, накидывающая на тарелку всего понемногу под смеющимся взглядом идиллийки.

– Трущобы Блесседа, – объяснил Нэйв. – Понимае...те, лейтенант, на Эдеме по сути один город – Блессед. Это единственный населённый пункт, где есть именно горожане, которые не вассалы или рабы конкретного лорда. И они платят налог городу. Так вот, городская беднота живёт в дипплях – это трущобы по окраинам Блесседа, на отшибе.

Он вынул комм и продемонстрировал Дане, а заодно и остальным, голограмму, больше похожую на кадр исторического фильма про Землю докосмической эпохи. Скопище невообразимого вида лачуг, построенных и крытых как и чем попало. Куски металла, корявые брёвна, листья вместо кровли, завешенные тряпками дверные и оконные проёмы, а между всем этим – лужи и кучи мусора.

– Там нет ни коммуникаций, – продолжал Грэм. – Ни даже полов – просто утоптанная земля. Смертность зашкаливающая. Преступность – тоже. Десятилетняя проститутка или четырнадцатилетний главарь банды там – норма.

– Какой ужас... – прошептала идиллийка, глядя на голограмму. – Как можно творить такое со своими людьми?

– Ну, официально говоря, это они сами, – Грэм отключил голограмму и убрал комм. – Их никто не заставляет там жить. А вот вынуждает – да. Люди, живущие в диппле, не являются вассалами лендлорда, поэтому должны сами заботится о себе. Ну а эдемское общество такого, что бедняк там – существо низшего сорта, который каждый волен помыкать так, как ему заблагорассудится. В рамках эдемского законодательства, само собой. Вот и получается, что те, кому удаётся найти работу, получают гроши, которых с трудом хватает на налоги и пропитание. И то поесть досыта удаётся крайне редко. В эдемском батальоне треть солдат были с недобором веса, пришлось на двойной паёк сажать. Про образование – и речи нет, оно банально беднякам не по карману. Соответственно, о какой-то карьере, чтобы выбраться из нищеты, речи нет. Улететь с планеты – опять же, деньги. Девушки, которым удаётся подписать контракт на другую планету – пусть даже и в бордель, – считаются счастливицами. Для парней – только армия. И как бы смешно не звучало, но война стала для них благом – набор в войска позволил многим вырваться из этой дыры.

– Если бы правительства думали о благе граждан – не было бы войн и желающих вырваться из родного мира, чтобы разграбить чужой, – в голосе идиллийки впервые на памяти Нэйва звучали гневные нотки.

– Если бы всё было так просто, – улыбнулся её наивности Грэм.

– Воистину, – отсалютовал бокалом Рам. – Политика, госпожа Зара, это как сбор каннибалов: пока в комнате горит свет, все сидят и улыбаются друг другу. Но стоит ему погаснуть – раздаются хруст, чавканье, и когда свет загорается вновь, то за столом опять улыбающиеся морды, а под столом – обглоданные кости самого слабого.

Словно иллюстрируя неприглядное описание, Ракша набила полный рот еды и начала шумно пережёвывать. Идиллийка же горестно вздохнула и повторила:

– Вы живёте в странном мире...

– Тут можно спорить бесконечно, а у нас еда стынет, – ухмыльнулся Костас. – Давайте уже жрать, пока Дана всё сама не уплела. Капитан, вам что, особое приглашение нужно, с герольдом и фанфарами?

Нэйв смущённо улыбнулся и уселся на ближайший стул.

– А с чего тут начинать? – осторожно поинтересовался он, изучая незнакомые кушанья.

– С того, что призывно смотрит, – просветил его Костас. – Берите пример с Ракши.

Та, явно стремясь пополнить ряды счастливых обжор в госпитале, активно работала челюстями. Грэм взглянул на неё и тоже приступил к еде.

Глядя на него, Рам лишний раз удостоверился в правильности тезиса: обычаи,в которых мы выросли, всю жизнь будут с нами. Так и с Нэйвом – училище и служба не смогли выбить из него привычку есть по-гефестиански: неторопливо, неся ложку или вилку над кусочком хлеба, чтобы ни капли не упустить. И молча. Гефестианцы крайне редко говорили во время еды, делая исключение лишь для чего-то действительно важного. Конечно, со стороны это казалось чопорным снобством – особенно на фоне Ракши, в словаре которой слова “этикет” и “этикетка” занимали одну позицию, – но любой, хотя бы поверхностно знакомый с жизнью на Гефесте, знал, что это не так.

Идиллийка ела мало, больше отдавая предпочтение вину и синим ягодам. И лишь когда все утолили первый голод, вновь заговорила о делах.

– Полковник, через три-четыре дня перед нами встанет проблема переполненных складов. Наша логистика рассчитана на экспорт, но в связи с начавшейся войной космопорт не работает, транспортники не вывозят товар и скоро нам негде будет хранить продукцию.

– Срань господня, – выругался Рам.

Проблема действительно серьёзная. Если зерновые культуры в жарком климате Идиллии можно было хранить на открытом воздухе, лишь избегая сырости, то с остальной продукцией так не поступишь. Фрукты, овощи, мясо, рыба – им нужны холодильники.

– Консервные заводы, – подал голос Грэм.

– Что– консервные заводы? – не понял Рам.

– Вновь запустить, – пояснил капитан. – Снимут львиную долю проблем с хранением. Попутно упростит продовольственное снабжение войск на передовой.

– Вы запретили жителям покидать границы города, – напомнила Зара, – а производства вынесены за пределы Зелара. Заводы по консервации продукции пришлось закрыть.

– Запускайте, – скомандовал Костас. – С утра. Пусть руководство заводов пришлёт списки работников, сделаем им пропуска.

– Я займусь этим, – пообещала Арора.

– Спасибо, – Рам отложил вилку и задал давно мучивший его вопрос. – Почему вы продолжаете помогать нам, госпожа Зара?

Та пригубила вино и открыто посмотрела в глаза полковнику:

– Я помогаю городу, сэр. Моя задача – сделать так, чтобы ваше пребывание в Зеларе принесло как можно меньше беспокойства его жителям.

– Спасибо за честность… – слова Рама прервал писк комма контрразведчика.

Нэйв поднёс прибор к уху и тут же подскочил, словно ужаленный.

– Шеридан своих уродов в город выпустил, – выпалил он. – Патруль задержал уже троих на мародёрке. Без жертв.

– Твою мать… – тоскливо протянул полковник. – А как вечер хорошо начинался. Поехали. А ты отдыхай, – последнее адресовалось вскочившей Ракше.

Грэм уже бежал к дверям, на ходу надевая шлем. Рам поспешил следом.

Побегая холл, Костас через открытую дверь узрел в комнате отдыха наряда супругу Зары, весело болтающую с синеглазым дорсайцем-помдежем. Интересно, а Зара в курсе таких “планов на вечер” у своей супруги? Впрочем, это её дело.

Полковник прогрохотал ботинками по ступеням мэрии и запрыгнул в броневик.

Рам смотрел, как скованных мародёров грузят в машину. Штрафники из полка Шеридана, решившие, что их близость к штабу дарует привилегии вроде права на безнаказанное мародёрство. Хорошо, обошлось без смертоубийств и прочих “прелестей”, которыми славились консорциумовские “специальные полицейские части” – мародёры просто вломились в дом и принялись сгребать всё, что по их мнению представляло ценность. Хотя куда вероятнее, что получивший призыв о помощи патруль успел до того, как ублюдки перешли ко второму пункту в плане развлечений.