Майкл Гир - Испепеляющий разум II

— О черт, какой же он дурак. От него пахло виски… — Она покачала головой, рассматривая пузырек. — Этот препарат мог бы убить его. Он ослабляет действие алкоголя… Продается почти во всех барах от Фар-Сайд-Стейшн до Луна-Траншипмент.

Сол подошел к переговорному устройству.

— Медицинский отсек, пришлите медика в кабину представителя Джордана.

— Принято.

Она стояла, склонив голову, глядя на Джордана.

— А как вы себя чувствуете?

Конни потерла свои руки.

— Со мной все в порядке. Спасибо, что вовремя пришли на помощь. Я… Я бы его покалечила. — Она вздрогнула и закрыла глаза. Карраско обнял ее за плечи. Конни, наконец-то, почувствовала себя в безопасности и прижалась к нему. — Неизвестно, каковы оказались бы последствия всего этого. — Девушка потерла рукой глаза. — Я чертовски устала.

— Хотите обвинить его в попытке изнасилования?

— Нет. — Она сглотнула слюну и посмотрела на Сола. — Будем считать, что инцидент исчерпан. Завтра он проснется со страшной головной болью и будет чувствовать себя, как последний идиот. Вот последствия этого препарата. Вы чувствуете себя прекрасно, пока вдыхаете его, но потом начинает действовать алкоголь и…

— Противная штука… Сам пробовал эту вещь в Панти-клубе на Викос-Стейшн.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Вы были… Вы? Кто б мог подумать… Ну и дела!

Карраско улыбнулся.

— Это все из-за Хэппи…

Прибыл врач и немедленно занялся Джорданом.

— Жить будет, но состояние его неважное.

— Позаботьтесь о нем, — сказал Сол и отдернул руку от Конни, как бы впервые осознав, что обнимает ее. — Пойдемте пообедаем.

— Согласна.

Когда они шли по коридору, Сол сказал:

— Не похоже, чтобы вы нуждались в помощи…

Она рассмеялась.

— Что мне сказать вам на это? Одним словом, я — дочь своего отца. У меня хорошая космическая закалка. Но, если честно, я так испугалась, что чуть не убила его.

— Мне кажется, вам все-таки нужно заявить на него.

Девушка посмотрела на него и подмигнула.

— Не думаю, что он станет опять приставать ко мне. К тому же, я не очень-то похожа на жертву насилия. Ведь я сломала ему челюсть. — Она замолчала. — Кстати, как вы оказались в каюте? Насколько я помню, дверь он запер.

Карраско передернул плечами.

— Мне сообщили, что в каюте Джордана слышен какой-то шум.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Ага… Не очень-то это похоже на правду, Карраско.

— Тем не менее, я избавил вас от необходимости убивать этого человека.

— «Боаз» при помощи своих телекамер осуществляет слежку за людьми?

Капитан осмотрелся по сторонам и подошел к ней вплотную.

— Говоря откровенно, так оно и есть. Если снова окажетесь в затруднительном положении, кричите во всю глотку. Я тотчас приду на помощь.

Конни кивнула.

— Я читала Устав… За это вас могут выкинуть из корабля.

Карраско серьезно посмотрел на нее.

— Я доверяю вам.

У Конни потеплело на душе.

— Ну, теперь мы квиты… Вы говорили что-то насчет обеда. Или хотите моей смерти от голода? На схватки с герцогами уходит немало сил…

Сол рассмеялся, глаза засияли.

— Хотел бы я… — Он замолк и отвел взгляд в сторону.

— Что вы хотели сказать?

— Ничего.

— Войдите, — сказал Никита.

Белая тяжелая дверь ушла в стену, и в комнату вошла Медея, вице-консул планеты Терра, одетая в яркое платье свободного покроя.

Никита встал, поклонился и внимательно посмотрел на женщину. Возможно, ей было сто двадцать лет, но выглядела она на сорок — вот какие чудеса могла делать современная медицина. Стройная, здоровая, гибкая, энергичная… Густые черные волосы завязаны на затылке в тугой пучок. Смуглая кожа говорила о том, что ее предки жили где-то в районе Средиземного моря. Холодные черные глаза вдруг вспыхнули, она улыбнулась.

— Рада видеть вас, представитель.

— Взаимно, вице-консул. Проходите, садитесь. Хотите что-нибудь?

Она села в гравитационное кресло, непринужденно откинулась на спинку, положив локти на ручки и сцепив пальцы.

— У вас есть что-нибудь гулагское? Какой-нибудь ваш традиционный напиток?

Никита поморщился.

— Бутылка гулагской водки… Но человек, находящийся в здравом уме, не стал бы хвалиться ее качеством. Фактически, она оказалась в моем багаже только потому, что паковал его Андрей. Он делает это на случай, если вдруг мне придется встречаться с моими избирателями. Тогда лучше выставить бутылку этого пойла, чем какое-нибудь виски «Звездный туман». Страдающие народные массы уважают людей, которые пьют гулагскую водку.

Медея рассмеялась, наблюдая за ним. Ее длинные ногти, венчающие тонкие пальцы, напоминали пики.

— Я хотела бы попробовать… Я не ослышалась? Вы назвали эту водку «термоядерной»?

Никита криво улыбнулся.

— С радостью окажу вам эту услугу… Возможно, после того как вы попробуете наш напиток, у вас появится желание оказать нам финансовую помощь. Старушка Земля могла бы дать нам деньги, продукты питания, рабов и новейшую электронику. Взамен мы обещаем не посылать на Землю наше термоядерное пойло. Годится, а?

Она опять засмеялась, а Никита вытащил из вещмешка и поставил на стол пыльную бутылку с этикеткой, приклеенной вручную. Он налил стакан Медее, а потом, изобразив на лице ужас, наполнил свой стакан.

— За ваше здоровье, которое вы потеряете, выпив этой гадости.

Женщина улыбнулась, подняла бокал, задумчиво попробовала напиток и нахмурилась. Складки залегли на ее аристократическом лбу.

— Должна заметить, представитель, что напиток не так уж плох. Он лучше, чем наша «Ретсина». А этот напиток часто сравнивают со скипидаром. — Она опять подняла стакан и выпила до дна.

Никита сглотнул слюну. «Да она сумасшедшая».

— Попрошу вас, мистер представитель. — Она протянула ему пустой стакан. Никита наполнил его. «Нет, она не просто сумасшедшая. Она — буйнопомешанная!»

— Вице-консул, меня зовут Никита, Малаков, или там «слушай ты», а также и по-другому. Некоторые мои прозвища могли бы привести в шок такую благородную леди, как вы. Но, прошу вас, не называйте меня «мистер представитель». Это звучит оскорбительно для добропорядочного жителя Гулага. Тут есть, понимаете ли, намек на социальное превосходство. Если бы мои преданные избиратели услышали бы, что ко мне обращаются подобным образом, они перерезали бы мне горло.

— А вы можете называть меня просто Медея. — Она подняла голову и нахмурилась. — Скажите, неужели жители Гулага, действительно, так враждебно относятся к властям?

Никита грузно опустился в антигравитационное кресло.

— Это старая рана… Подумайте… Советы жестоко подавляли контрреволюционеров любого толка. Но особенно беспощадно расправлялись с подрывными элементами из Советских республик. Одно дело наказывать австралийских националистов, чья страна недавно лишилась независимости… Даже Рашинков в самые темные времена депортаций мог понять, почему они оказывают такое сопротивление. Совсем другое дело, когда сам советский народ стал обвинять его в предательстве идеалов революции. Когда люди стали протестовать против решений Политбюро, это было подобно пощечине для освободителей Мира. Моих предков отправили на самый страшный из Гулагов. Многие, чтобы выжить там, стали людоедами. В те дни людей обязывали платить за воздух, воду и отопление. Если не можешь платить или сломал, скажем, ногу — убирайся в космос. Медицинское обслуживание отсутствовало. Они работали на ненадежных станциях и свято верили в то, что человек должен быть свободным. Страдания укрепляют веру людей в идеалы… Иначе, какой же смысл жить вообще? Когда я думаю об этом, мне кажется, лучше бы они не доводили обитателей Гулага до крайности. Сопротивление сразу же прекратилось бы, как только власти обеспечили бы их продуктами питания. Но этого не случилось, и жители Гулага стали вести фанатичную борьбу за освобождение.