Иван Шаман - Истребитель 4. Оттепель

- Все, хватит прохлаждаться, - оборвал я сам себя, - пора дальше дела делать.

Быстро прошелся по оставшимся припасам – только банка с кислотой, да огнемет с запасным баллоном. Посмотрел, как толпа жрет титана. Полчаса, может даже час, у меня еще есть. Потом они, наверное, начнут драться между собой, за еду. Но мне это абсолютно безразлично. Выглянув наружу я с трудом смог подобрать оптимальный маршрут. Уж слишком жук своими действиями много порушил. Сейчас самый легкий путь – добраться до самого верха и потом, уже с пятого этажа, спуститься вниз по лианам.

А то отсюда я вообще не вижу, чтобы там остался хоть какой-то проход. Пусть даже десять сантиметров – но дорога мне нужна. По воздуху я пока ходить не умею. А значит придется идти в обход. Надеюсь теперь предостережение Федора будет не так актуально, ведь самого здоровенного боса я завалил.

Проблемы начинались с самого порога. Остатки пола были загнуты вниз, и для того чтобы пройти до нормального участка мне пришлось вновь вцепляться в плющ. Благо он почти на всех стенах был. Вот только в этот раз повезло мне куда меньше. Не успел я пролезть пары метров как листок, за который я ухватился, вонзил в ладонь свои пятисантиметровые лапы – косы.

- Твою дивизию! – взревел я стараясь смахнуть жука с руки. Но вместо этого тварь еще сильнее вцепилась в руку лапами. Обезумев от боли я со всей силы ударил кулаком по стене. Жуткая боль сопровождалась хрустом. Все, сломал кости – была первая мысль. Но нет. На удивление рука функционировала нормально. Я просто раздавил не до конца сформировавшегося хищника. Гаденыш даже после смерти свои лапы не разжал, так что моя зеленоватая кровь чуть вытекла из ран, пока я перебирался на целый участок пола.

Теперь, прежде чем взяться за участок я несколько раз бил по нему кулаком. Предупрежденные таким образом насекомые заблаговременно разбегались в разные стороны. И мне хорошо, никто не пытается сожрать руку, и они целы. Хотя второе для меня лично плюсом не было. Хоть все бы сгинули – хуже не стало. А то что природе восстанавливаться надо – так это не мое дело. Пусть как-нибудь сама о себе позаботиться. Не маленькая. Ей все же на пару десятков миллиардов лет больше чем мне.

Расцепив лапы незадачливого хищника я с удивлением увидел, как кровь практически мгновенно останавливается. Чудеса моего организма поражали все больше. Хотя и просто факт моего выживания иначе как воскрешением назвать было невозможно. Как там Березов говорил? Биоройды? Не суть важно конечно – но главное, что в моей крови тоже живут симбионты. Хотя, учитывая обстоятельства, вернее было бы сказать, что я живу в теле построенном ими.

Светляка, лежащего на третьем этаже. Я обошел по большой дуге. Хоть его пузо и стало значительно меньше – оно еще светилось, а значит на пару плевков сил у него хватит. Мне же и одного будет достаточно – если он в меня попадет. Лишний раз рисковать, а тем более геройствовать, было мне сейчас совершенно не с руки. Да и просто время тратить не хотелось. Из серии что любая кривая короче прямой проходящей вблизи противника.

Забравшись на четвертый, а следом и на пятый этаж я с удивлением обнаружил, что зелени здесь было гораздо меньше. Да. Марсианского винограда хватало. Но он был рыжим, сухим и не разъедал стены и пол. Вероятно, именно поэтому полы на самом верху были значительно в лучшем состоянии чем на третьем и даже втором этажах.

Насекомые были и тут. Все как на подбор из той же породы что с таким трудом поверженный титан. Вот только размерчиком подкачали. Только одна особь больше полуметра встретилась – но у нее броня была в разы тоньше чем у гиганта, и огнемет сработал идеально. Стоило подержать гада в огне с пол минуты – и вот у меня десять килограмм мяса, сваренного в собственном соку.

Правда радоваться я не спешил. На этом этаже комнат было значительно меньше – а сами они на порядок больше. Не знаю уж для чего они использовались до апокалипсиса, но после явно были переоборудованы в спальни. Десятки поставленных в ряды двухэтажных кроватей были загажены и повалены насекомыми. Спасть здесь я бы не стал, разве что уж очень сильно прижмет.

Но не все комнаты были такими. Стоило пройти ближе к центру, и я оказался в просторном зале с вытянутым овальным столом. Не то учебный класс. Не то конференц-зал. На сдвинутом в угол столе до сих пор лежали бумаги. Но меня привлекло не это. На дальней стене, над, представительского вида, столом, висело несколько фотографий. И одна из них смутно знакомая.

Я подошел ближе и прочел: «Александр Сухов. Погиб при спасении поселения 4 февраля 2080 года. Вечная память герою».

- Этож я… Вечная память.

Приятно конечно, что помнят, и даже фото нормальное где-то нашли. Вот только я жив и здоров. Ну теперь. То, что это именно моя фотография сомнений не вызывало. Не «как в зеркало посмотрелся» конечно. Да и фото черно-белое, что странно. Но в любом случае, это был я. Но на стене памяти я был не один. Фотографий было много. Пять в ряд и так десять рядов. С другой стороны, и не так много – всего пятьдесят человек. Сколько тут жило? Четыре тысячи вроде?

Правда с чего тебе умирать если ты живешь в защищенном бункере в котором достаточно еды и воды. Есть тепло, место для сна, и даже собственная производственная лаборатория. Хоть сейчас она и затоплена роли это не играет – была же. Оглянувшись по сторонам я, заинтригованный причиной стольких смертей, начал внимательно изучать фотографии.

Минут пять мне понадобилось чтобы понять – это рисунки. На столько профессионально выполненные что я не смог их в начале отличить от фото. Даты смерти были самые разные, но большинство погибло в январе восемьдесят четвертого. Судя по всему, это была не случайность. Может прорыв насекомых, или упоминаемое Федором землетрясение. В любом случае тогда погибло сразу двадцать человек всех возрастов. А потом несколько скончалось в течении еще десяти дней.

Я водил пальцем в воздухе читая приписки, до тех пор, пока мой взгляд не наткнулся на надпись: «Березин Ф.И. 13.02.2005-04.03.2084. Он жил во имя науки и отдал себя ей без остатка. Светлая память».

- Чего блин? – ошарашенно сказал я, смотря на фото. Доцент. Однозначно. Не так немного, как на голограмме, выглядит. Старше. Но все равно – никаких сомнений что это именно он. Вот только я с ним разговаривал. А он со мной, хотя я вон тоже среди погибших числюсь, да еще и на первом месте. Так что тут бабка на двое сказала. Надо будет потом у него спросить в чем именно дело и как он на эту стену попал.

Помотав головой, я отогнал пустые мысли и еще раз осмотрел комнату. Ну точно учебный класс. По крайней мере стал после всего произошедшего. А до этого, наверное, собрания руководства проводили. Полезных вещей не много. Да и собирать их прямо сейчас я не могу. Ни рюкзака, ни сумки. Хотя вон в углу как раз ранец валяется, армейский.