Игорь Грач - Неизвестная планета. Затерянный мир [СИ]

А Рок сидел, смотрел на свои ладони, и медленно шевелил пальцами.

— Хорошо. Я согласен.

В ответ тишина. Рок собрался с духом и сказал:

— Страж, я согласен.

— На что?

— На эту твою коррекцию внутренних энергетических потоков.

— А клятву?

— Какую еще клятву?

— Ну как же. Я корректирую твои внутренние энергетические потоки, а ты выполняешь мою просьбу.

— А если я поклянусь и не выполню своё обещание?

— Плохо. Значит, я не тому помог. И он больше не получит помощи в самый нужный момент.

— А то, что я получу… опять заберёшь?

— Это невозможно. Но ты и сам поймешь, что совершил ошибку. Только тогда уже будет поздно.

Рок вздохнул.

— Хорошо. Клянусь выполнить твою просьбу, если это будет в моих силах. Надеюсь, что для этого не нужно прогнать всех злодеев и установить мир во всем мире?

Страж молчал.

— Страж! Так в чем заключается твоя просьба?

— Верни мне мою планету, чужеземец Рокворд Стокс!

И вот как это всё можно понять?

Ведь этот непонятный Страж на самом деле попросил то, что Рок сделать не сможет при всём своём желании.

Прогнать всех злодеев и установить мир во всём мире!

Вот уж поистине теперь стало страшно.

Бойтесь своих желаний, ибо мысль материальна, и они могут исполниться.

Хотя, ведь Рок, наверное, и не сам пожелал то, что у него смог попросить этот инопланетный вычислитель. Наверное, эту мысль он подспудно вложил в голову лейтенанта и теперь…

А что теперь?

Черт-черт. Не стоило давать обещания, не узнав сначала цели поручаемой работы.

Но ведь пообещал!

Зачем?

Аааа, ладно. Всё равно в его теперешнем состоянии (или положении?) выбора-то особого и нет.

Погибнуть на делянке, быть съеденным дикими животными или утонуть в реке при переправе… Вариантов не так и много. Точнее, вариантов не много, чтобы избежать смерти, а вот вариантов умереть — бессчетное количество. И какая в таком случае разница? Ну, будет лежать на душе незадачливого самоубийцы еще и клятва о вселенском добре. Ну и что?

Грех, конечно. Да только смерть спишет все грехи. А вот помощь…

Да любая помощь в его теперешнем положении всё же лучше, чем ничего.

— Страж?

— Да.

— А ты не шутишь?

Молчание. А потом мысли на грани восприятия и ответ:

— Нет.

— А ты понимаешь, что должен дать мне достаточно возможностей, чтобы я мог выполнить твою просьбу?

И опять тишина.

И через несколько минут:

— Я дам только то, что смогу. Всё равно ничего другого у меня нет.

— И что же это?

— Надежду.

Рок разозлился и ударил кулаком правой руки по ладони левой.

— И это всё??

— А у меня ничего больше и нет. И всё теперь будет в твоих руках.

Дааа!

Знатная ловушка!

Дай клятву, что поможешь. А после этого оказывается, что ты сам взял на себя ответственность за то, что совсем не хотел. И никакой помощи, ну, кроме моральной, не ожидается.

Рок замолчал и уставился на стену.

Злость кипела внутри, и её надо было на что-то выплеснуть. Только вот в чём проблема. Даже если он разобьёт все стены этого склепа, то это ничего ему не даст.

Ни новых знаний, которыми вроде бы владеет этот компьютер, ни новых умений…

Ничего!

Так стоит ли тогда злиться?

Ладно. Нечего сидеть здесь и корить самого себя непонятно за что.

Сам виноват!

— Хорошо. Давай свою надежду.

Может быть, эта самая 'надежда' что-нибудь материальное? И этот сбрендивший машинный разум просто так называет 'волшебную палочку'?

Вот сейчас откроет свои тайные кладовые и…

— Там в глубине пещеры есть старый сталактит. Вершина с годами стала плоской и похожа на маленький столик. В нем есть отверстие. Оно длиной около полуметра. Сунь туда руку и достань старинную монету.

— Монету? Но зачем?

— Ну как же. Это счастливая монета. С ней ты получишь удачу, если будешь носить её с собой.

Лейтенант засмеялся. Смеялся он долго. И его смех временами походил на смех сумасшедшего.

Монета!

Монета на счастье!

Монета, которая даст ему надежду.

Смешно.

Впрочем, ничего иного, как видно, получить от этой полоумной машины и не удастся.

Так что, пусть будет, хотя бы, монета.

И придется верить в её 'волшебные' свойства в самых безвыходных ситуациях.

Сломанный сталактит действительно находился в дальнем конце пещеры.

Выглядел он монументально. И такой столик мог бы 'использовать' только великан.

И правда, прямо по центру, этого предмета здешней обстановки, находилось отверстие, в которое могла пролезть его рука.

И, увидев это место, Рока сильно разожгло любопытство — а не соврал ли Страж и в этот раз? Есть ли там монета?

Но выяснить всё это можно было только одним способом.

Просто сунуть руку внутрь и найти там то, что было обещано.

И вот когда он осторожно шарил своей левой рукой внутри этого странного хода, как казалось прогрызенного крупным червяком в этом скальном образовании, что-то очень острое кольнуло в пальцы.

— Черт! Страж, там ничего нет!

Рок вытащил руку и осмотрел её. С подушечек указательного и среднего пальцев стекли капли крови. Его крови. А в этом схроне ничего кроме пустоты и не оказалось.

— Как это нет? А монета?

Странная усталость навалилась на лейтенанта. Ему вдруг показалось, что он только что выполнил самую тяжелую работу в своей жизни. Так он себя чувствовал только в учебке, когда их унтер-офицер недовольный временем прохождения их взводом полосы препятствия, снова отправил их повторять упражнение.

Перед глазами поплыли цветные круги, всполохи цвета… И сознание решило покинуть его тело, чтобы дать организму время восстановить свои силы.

— Проснись! Проснись! Про…

Кто-то неизвестный постоянно твердил Року одно и тоже.

Но, как же не хотелось просыпаться.

В этом его сне было всё.

Он снова был со своим взводом, и они опять готовились к взятию укреплений противника. И опять он был вместе с Лией. И они гуляли по парку. И мать, которая укладывала его спать и рассказывала самую увлекательную сказку на ночь…

И пробуждение стало совсем неожиданным.

Сознание вернулось сразу вдруг, и Рок понял, что так и сидит около стола-сталактита, прислонившись спиной к камню. А вокруг… Вокруг всё осталось так же как и было.

В руках ничего не оказалось. И никакой монеты в этом схроне тоже не нашлось.

И Страж…

Страж больше не отзывался, как бы ни звал его сиделец.

Ни на мысленные посылы, ни на громкие крики пленника.

Ничего.

И никого.

Только единственное чувство осталось после его разговоров с потусторонними силами — чувство насыщения. Никакого голода лейтенант не чувствовал. Как будто он только что встал из-за стола, где предавался чревоугодию без ограничений.