Александр Немченко - Контакт [litres]

Левее от меня сидит Жаарр, поедая кусок лепешки, которую, как оказалось, он нашел в вещах одного из диких. Также у него оказался еще и офицерский паек – небольшая коробочка, внутри разделенная на ячейки, каждая из которых наполнена разноцветной жижей, напоминающей пасту или кашу. Стандартные пайки делались на автоматических производственных пищевых предприятиях и доставлялись каждый день в офицерские помещения. Теперь понятно, как он смог спокойно продержаться несколько дней. Правда, как он признался, паек не отличается разнообразием вкусов и предназначен для тех ситуаций, когда нет возможности поесть нормальной еды.

Бойцы и ученые, сидящие в зале, периодически бросают любопытные взгляды на Жаарра, но он либо не обращает на это внимания, либо не замечает вовсе. Собственно, разрешение на свободное перемещение дал ему Леонид Дашкевич. Правда, право на свободное перемещение все же слегка ограничено – ему запрещено покидать лабораторный комплекс и выходить в открытое пространство. Сам Леонид пока вынужден находиться на станции, но сообщил, что, как только появится возможность, спустится к нам, сейчас у него много дел. В частности, надо подготовить отчет и проследить за тем, чтобы раненые вылечились. Странно, что Джеймс Браун не высказал свое веское мнение. Я вообще его в последнее время не слышал и не видел, все команды раздавал напрямую Леонид, а сам Джеймс словно пропал.

Я глянул направо. Еще две минуты назад здесь сидела Валя, но она быстро поела и, извинившись, отправилась спать. Я ее понимаю: пережить такое даже для меня трудно, а уж какой стресс получила она – сложно предположить. От одного только похищения монстром можно с ума сойти! И все же без нее мне даже как-то грустно стало, словно мы находились в какой-то сказке или во сне, где не было нашего расставания, где нет никакого Леонида и все в порядке. Стоило ей уйти, как я пробудился, вновь вспомнил, что у нее уже есть жених. От этого мне стало как-то гадко и неприятно, словно в душу выплеснули таз болотной жижи.

На место Валентины уселся Кшиштоф и начал с явным удовольствием поедать жареное мясо. Вот уж непробиваемый человек, он вообще не выглядит уставшим или напуганным, как будто для него все, что мы пережили, нечто обыденное.

– Разрешите присесть? – спросил Кирилл, встав напротив нас.

– Конечно, садись, – устало произнес я.

Краем глаза я заметил, как Жаарр, до этого не проявлявший ни к чему интерес, поднял взгляд на псионика. Кирилл заметил это, слегка улыбнулся, глянув на инопланетянина. Внезапно ящер вздрогнул, рефлекторно прикрыл небольшие, отдаленно напоминающие ушные раковины, наросты у висков.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Д… да, он поздоровался со мной… только беззвучно… Это так странно. Прозвучало как мой собственный голос в голове, – озадаченно пояснил ящер.

– Прости. Я чувствовал твой интерес и недоверие, только поэтому обратился к тебе мысленно. Ваше общество, как я вижу, пошло по пути киборгенизации – я почти не чувствую твою связь с эфиром.

– Эфир? Что это?

Я тоже вытянул шею, чтобы не пропустить сказанное Кириллом. И с каких это пор мне стало интересно слушать про псиоников и про все, что с ними связано?

– Наши ученые называют это темной материей и темной энергией, разделяя эти понятия. Чтобы ты понимал, под темной материей мы понимаем вещество или материю, которая по всем расчетам должна быть во вселенной, но которую мы не наблюдаем. Под темной энергией подразумеваем силу, заставляющую галактики разбегаться в разные стороны с ускорением.

– Понимаю. У нас несколько иные понятия, но наши ученые пришли к похожим терминам, – кивнув, согласился Жаарр.

– Только вот мы, псионики, не разделяем эти понятия, ведь мы точно знаем, что это одно целое.

– Значит, это что-то типа особых сверхтяжелых и заряженных частиц?

– Нет. Эфир не материален.

– Не материален? Тогда как он может взаимодействовать с материей? – спросил я. – Как вообще что-то нематериальное может существовать в нашей вселенной?

– А что ты подразумеваешь под материей? То, что можно пощупать, что видишь вокруг? Может, мы на самом деле нематериальны, а материален эфир? Все в мире относительно, главное – с какой стороны смотреть.

Я тряхнул головой, глянул на Жаарра, тот тоже смотрел внимательно на Кирилла, силясь понять, что тот пытается сказать.

– Давайте я попробую объяснить. Вы ведь все видели или слышали про компьютерные игры прошлого? Ну, или современные виртуальные миры?

– У нас подобные вещи очень популярны, – двинув головой, произнес Жаарр.

– Так вот, мир в этой компьютерной игре материален или нет?

– Эмм, нет, все-таки это просто трехмерный рисунок, – наконец ответил я.

– Но если мы наделим персонажей в ней разумом и научим воспринимать игровой мир так же, как мы воспринимаем свой реальный, то для них он будет материальным или нет? Ведь они будут взаимодействовать с окружением, собирать яблоки, насыщаться ими. То есть мир, состоящий на самом деле из машинных кодов, для них будет настоящим, состоящим из материи, а наш, реальный, – нематериальным. Но мы, нечто нематериальное, с их точки зрения, сможем воздействовать на их материальный мир – одним кликом изменять ландшафт, иссушать реки, придавать определенным персонажам свойства, не вписывающиеся в законы их виртуального мира.

Я задумчиво потер подбородок. Сказанное Кириллом слишком необычно.

– Хочешь сказать, что мы в какой-то компьютерной игре? – уточнил Жаарр.

– Нет, просто привел пример, как нематериальное может взаимодействовать с материальным и как все на самом деле относительно. Наша вселенная и вся материя в ней что-то вроде… хм… проекции эфира. Как если бы некий художник взял реальный объект – скажем, кубик – и нарисовал его на холсте. Кубик – эфир, рисунок – проекция. Только я все объясняю упрощенно, на самом деле все намного сложнее, потому что в нашем случае мы, то есть проекция, и эфир непосредственно связаны. Как тень от человека или как отражение в зеркале связаны с самим человеком. Алексей, ты спрашивал меня, есть ли душа. Так вот, душа – это сгусток эфира, проекцией которого ты являешься.

От его слов я даже слегка вздрогнул. Все-таки эти псионики – ненормальные. Их теории, их слова, которые невозможно проверить и доказать, больше походили на бредни какого-нибудь сумасшедшего, если бы не одно обстоятельство – помимо теорий, выходящих за рамки здравого смысла, они способны и демонстрировать невероятные вещи, которые также выходят за грани разумного.

– Таким образом, наша вселенная, будучи проекцией эфира, развивается согласно ему. И мы, умея взаимодействовать с эфиром и воздействовать на него, можем воздействовать и на вселенную. У вас никогда не было поговорки «Мысль материальна»?