Олег Дивов - Техподдержка. Мертвая зона. [калибрятина]

— Похоже, у нас одна задача, а?

— Добрый день, — промямлил Леха. — Ага.

Элис рассмеялась снова, еще звонче.

«Да, живьем она лучше, чем на картинках. Совсем не красавица, зато очень земной и простой человек. И этот бюст... Черт побери, у нее же грудь натуральная!»

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... командир, — сказал он. — Город Абуджа полон сюрпризов. Включая минометы.

— Не бойся, меня не засекут. А ты, значит... оператор... — Элис произнесла слово так, чтобы подчеркнуть все его значения сразу.

Она быстро и ловко настраивала «бинокль». Наблюдать за тем, как девушка умело работает руками, было одно удовольствие.

— Вовсе нет, — твердо сказал Леха.

— Именно это я и имела в виду, ха-ха!.. А что у тебя с глазом? Спасал мир от злодеев, потом выпил и упал?

Леха осторожно потрогал синяк.

— Неудачное интервью. Или слишком удачное, это как посмотреть. Кстати, подумай, был бы я оперативником — позволил бы злодею так непочтительно обойтись с моей физиономией?

— Ну, значит, у тебя и враги крутые. По себе подбираешь.

— Ага, враги мои...

«Алкоголизм и идиотизм!» — едва не ляпнул он.

— Слушай, хватит меня смущать, честное слово. Я рядовой клерк Института, из отдела углубленных исследований. Научный сотрудник, которого выгнали в поле, чтобы у него не атрофировался опорно-двигательный аппарат. Обычная практика, нас так всех гоняют. У кого еще не атрофировался.

— Правда? — она лукаво улыбнулась.

— В гостинице наверняка есть Библия, могу руку на нее положить.

— Да ты еще и хитрец! Вы же, русские, не клянетесь на Библии...

Леха смотрел на нее и радовался. Никакая не звезда, совершенно нормальная молодая женщина. И зачем вы, девочки, выбираете войну?

— Хорошо, могу поклясться на значке Института. Меня послали в Африку потому что таких, как я, много, и нас не жалко. Кто-то должен ходить по убитым городам, почему бы и не клерки. Попутно мы разминаем ноги и отрабатываем навыки выживания. Это ответ?

— Не сердись, — она припала глазами к окулярам, чуть нагнувшись, и Леха не отказал себе в удовольствии пристально рассмотреть ее сзади. Эталонная фигура, хоть в музее выставляй. Произведение искусства. И человек, похоже, славный, с ней будет легко подружиться. Не для работы, для себя.

— Вовсе не сержусь. Только хочу чтобы ты верила, когда говорю правду.

— А когда неправду?..

— А зачем я буду врать? Мне это даже по инструкции не положено, ни в Институте, ни как оператору «Свободного Радио Никосии». Тем более, я по умолчанию младший в группе, без права выпендриваться. За меня шеф, — Леха не удержался от ехидной многозначительной паузы, — ...разговаривает с людьми.

Элис оторвалась от своей техники и посмотрела искоса, как ему показалось, оценивающе.

— Твой начальник... — протянула она. — Немножко того, а?

— В смысле?.. По-моему, вполне нормален. Мы ходили в пешую разведку по городу, и он вел себя... — Леха на миг задумался. — Да в общем отлично. А что?

— Ну, значит, у него только с этим проблемы.

— Э-э... Пардон, я верно тебя понял?

— Ага.

— Надеюсь, мне не придется бить ему морду, защищая честь прекрасной дамы?

На соседнем континенте, в более цивилизованной обстановке, такая реплика мигом повлекла бы обвинение в гендерной дискриминации. Но на войне, слава богу, другие правила игры. Может еще поэтому девочки выбирают войну? — пронеслось в голове. Не ехать же им всем в Россию, где тоже... В смысле гендера — как на нормальной современной войне. Русские мальчики любят девочек и не стесняются вести себя по-рыцарски, пусть не всегда умело, зато от души.

Элис шутливо ткнула его кулаком в плечо. Оценила, значит, комплимент.

— Расслабься, храбрая офисная крыса. Просто будь повнимательнее к шефу. Сдвиг по фазе начинается с малого, первые признаки могут выглядеть даже забавно, но... Здесь обстановка нервная, вдруг ему станет плохо, и он совсем рехнется? Ты следи, ладно? И сразу зови врачей.

— Да что случилось-то?!

— Ну... Он такой джентльмен. И вообще очаровательный. А утром попытался украсть мои трусы.

Леха подобрал челюсть. Утер пот со лба рукавом, свернув набок бейсболку. Поправил ее, вернул камеру на место.

— Красные? — спросил он деловито.

— Так, — сказала Элис. — И этот туда же.

— Нет! Вовсе нет! Послушай...

— Пойми меня правильно, ничего не имею против фетишизма, очень милая и трогательная сексуальная практика, но воровать-то зачем?!

— Да нет же!

— А-а... Тоже не любишь квиров? Мне стыдно, но ничего не могу с собой поделать, тошнит от них. Видимо, я слишком натуральная, иногда это так мешает в работе, прямо хоть гормоны вкалывай.

— Да нет же! — рявкнул Леха в полный голос. — Ты — валькирия!

Элис озадаченно притихла.

— Не фетишизм, а бизнес-план! Местные предлагали что угодно за твои красные трусы. Женское белье нужно колдунам для джу-джу. Ну, для волшебства. А ты — валькирия. Твое белье вообще крутое. Понятно?

— Понятно. У меня трусы волшебные. Долбаные извращенцы.

Она явно хотела что-то добавить, и, судя по выражению лица, крепкими словами из военного лексикона, но вдруг «бинокль» тонко пискнул.

— Ничего себе... Ты тоже это видишь?

— Где?

— Девять точка ноль семь один. Семь точка четыре девять девять... Ой, ладно, возьми в рюкзаке планшет. О-бал-деть...

Леха навелся по координатам и понял, что его условно гражданская оптика на такой дистанции «возьмет» картинку только под последующую обработку, а прямо сейчас он не разглядит и половины интригующих мелочей, в которых вся суть. Запустив руку в рюкзак, он нащупал пистолет, гидратор, воки-токи, упаковку сухого пайка — а в Миллениум Парке, неподалеку от «Хилтона», шло тем временем такое шоу, что Элис охала да ойкала, — и только когда Леха недовольно заворчал, ему попался свернутый в рулон планшет.

Он впился глазами в изображение.

Гламурный «парк культуры и отдыха» сгорел в ходе конфликта и оказался вдобавок здорово перепахан — понятно теперь, почему. Сюда Великая Мать водила свое железное воинство на прогулки; и не исключено, что именно здесь у Йобы излюбленная огневая позиция. Этот пятачок не виден из жилых районов, его не достать стандартными калибрами частников. Зато Йоба, гуляя по парку, контролирует добрую половину города. А если надо больше, ей рукой подать до площади у Национальной Ассамблеи; быстро отстреляться и так же быстро уйти под защиту высоких стен парламента. Ей тут все близко, все удобно и везде безопасно.

Но сама она, конечно... М-да.

«Я огляделась по сторонам, прикинула, какое железо есть в наличии, и начертила лафет», — говорила Вик.

Реакция главмеха Шварцмана на ее чертеж стала более чем понятна.

— Йо-о-ба-а... — протянул Леха.

У пушки было четыре ноги спереди и две гусеницы сзади.