Кирилл Клеванский - Сердце дракона. Том 15 [СИ]

Меч взлетел над головой Хаджара.

— Отуст…

И опустился на шею матери, отсекая голову от туловища. Кровь родного человека брызнула на руки Хаджару.

Может он забыл о чести. Может он забыл о совести. Но все еще Хаджар Дархан. Он все еще сын королевы Элизабет и короля Хавера IV. И он не станет отпускать свои грехи только из-за страха, что они разрушат его душу.

— Это все?! — прокричал Хаджар в пустоту.

Исчезли люди, исчез и юноша, исчез пьедестал и поле, на котором все произошло.

— Что еще ты хочешь от меня, груда камней?! Чтобы я отказался от своего пути? От своего меча? Тогда тебе придется постараться посильнее!

— Почему… генерал… зачем ты сопротивляешься… ради чего?

Потому что то, что он уничтожил секту Лунного Света ради какой-то там цели, не очищает его руки от пролитой крови. Точно так же, как эта девушка виновна в том, что украв часть урожая она могла обречь кого-то другого на голодную смерть.

То, что из-за малодушия Хаджара его собственная жена и нерожденный ребенок теперь на грани смерти, не делает его не виновным в собственной слабости. У него не было права на эту слабость.

Точно так же, как не было у обвиняемой права распоряжаться чужим имуществом и забирать то, что не принадлежит ей. Пусть это даже простая шаль старой шлюхи.

И то, что он отказался от чести, это лишь его выбор. Его выбор, который не обязывает весь остальной мир тоже отвернуться от своих путей.

Он был виновен.

Точно так же, как та девушка.

И он это понимал.

И, может, именно поэтому, синее пятнышко на кромке лезвия его клинка, стало чуть больше.

Но вместо всего этого, Хаджар ответил просто:

— Последнее испытание, камень. У меня нет на тебя времени.

— Твой выбор, генерал… живи с ним…

Хаджар стоял в небольшой, тесной кузне. От жара, заполонившего её, было сложно дышать, а забивающийся в ноздри и глотку дым, заставлял постоянно кашлять.

Отмахнувшись от едкого смога, Хаджар сделал шаг вперед.

— Осторожней, человек, смотри куда ступаешь.

Хаджар среагировал на голос и посмотрел себе под ноги. Там он увидел осколки каких-то доспехов, ошметки рваных одежд, кости и плоть.

И, с легкой оторопью, обнаружил в этом всем — себя. Он увидел собственные черные доспехи. Увидел собственные кости, кожу и плоть.

Это был он. Разбитый и разобранный по частям.

— Тум, — звучал молот, бьющий по наковальне.

— Тум-тум, — эхо отдавался он среди стен.

Хаджар пригляделся и увидел лысого, старого, немного нескладного гнома. Его правая рука была настолько мускулистой, что ей одной можно было прикрыть тело взрослого человека, как щитом. А левая, наоборот, была изогнута под каким-то неправдоподобным углом.

Тоже самое касалось и ног.

От постоянного жара и огня, кожа гнома закоптилась и приобрела коричневый оттенок. Волосы на его макушке и вовсе облетели, а борода, завитая в тугую косу, побелела.

В руках он держал небольшой молоток, которым стучал по наковальне.

— Архад-Гален, — догадался Хаджар. — но…

— Договор с фейри — так же непреложен, как клятва на крови, — легендарный кузнец продолжал стучать молотом по наковальне, давай жизнь своему новому изделию. — Впрочем, тебе ли не знать, человек.

— Что ты имеешь ввиду?

— То и имею, — гном прервался на секунду. — я чувствую на тебе печать такого же договора, как и на мне… с Королевой Мэб. Повелительницей Тьмы и Холода.

Хаджар хотел было возразить, но вдруг почувствовал, как прямо на его душе каленым железом пылают сказанные некогда слова:

“Ты будешь рассказывать истории до тех пор, пока ночью, когда свет солнца осветит покровительницу матерей, не расцветет цветок с черными лепестками и синим бутоном.”

— Вот и я о том же, — кивнул каким-то своим мыслям гном. — Твои уговором было одно, а моим… что же, до тех пор, пока существует Река Мира, я буду ковать оружие для фейри в преддверии их последней войны.

— Последней войны?

— Да, человек. Той самой, к которой ты так усердно готовишься с самого своего рождения.

Хаджар не понимал, о чем говорит этот древний узник. Более того, он не особо осознавал было ли происходящее реальностью или только очередной иллюзией, созданной Горой-Матерью.

— Знаешь почему еще никогда прежде испытания Рубина и Дракона не были провалены? — неожиданно продолжил гном. — просто потому, что их невозможно провалить. Да и не испытания это вовсе…

— Но ведь…

— Смертные адепты… — чуть скривился Архард-Гален. — думают, что все в этом мире имеют цену. За все надо платить… но часто забывают, что имеют на мир такие же права, как и он на них. Как ты думаешь, что останется от Гор если из их недр уйдут гнома, а с их вершин — драконы?

— Не знаю, — честно ответил Хаджар.

— Ничего! — Архад-Гален в очередной раз ударил молотом. Только чуть яростнее, чем прежде. — И это не принцессы приносят жертву, нет… это Гора отдает свою плату. Свои дары. И эти самые дары не зависят от того, сколько народа явится в её храм. Лишь от того, кто придет к ней на поклон.

— Но…

— Даже мудрейшие из мудрых, человек, имеются свойство ошибаться. Даже сама судьба порой… — Архад замолчал. — впрочем, не важно. Я рад тому, что за сотни эпох кто-то оказался достоин того, чтобы Гора-Мать привела его ко мне. И по уговору между ней и Мэб, я могу выковать тебе одно изделие. Будь умен в его выборе.

Испытание разума…

В камне не было слов. Не было чувств. Лишь покой и время.

То, что слышал Хаджар, было не более, чем выражение Горы-Матери через его собственное сознание.

Так что теперь, когда он знал истину, то слышал не “испытание”, а:

Дар разума.

— Я ведь не смогу никому об этом рассказать? — спросил Хаджар.

— Правильно мыслишь, человек, — на лице гнома не отображалось никаких эмоций. — впрочем, ты и не вспомнишь о произошедшем. Только о том, что тебе удалось пережить этот день и то, что ты вынес из этого несколько уроков.

Хаджар ненадолго замолчал.

Он никогда не отличался особым умом, но в данной ситуации.

Если уже, как в сказках, ему предлагают три дара, то пришло время поступить так, как и поступают герои сказок.

— Выкуй, достопочтенный кузнец, мне то, что сам считаешь нужным.

Впервые за все время, гном улыбнулся.

— Правильный ответ, человек.

Гном ударил кулаком по наковальне и, в тот же миг, осколки брони на земле ожили и взмыли в воздух. Вместе с ними подлетели и кости с плотью.

Они упали в горн, который раздували гигантские меха. По желобу потек алый метал.

Архад неустанно стучал по нему своим молотом. Он бил и бил по разгоряченному металлу, затем остужал его, чтобы вновь ударить молотом.

Сколько так длилось — Хаджар потерял счет времени. Он лишь стоял и будто завороженный наблюдал за работой…