Константин Хвостополосатов - Попрыгун. Трилогия [СИ]

— Сергей, — пришел шепот Анны. — Это был бой?

— Нет, Анна, — ответил я. — Это мы драпали от каких-то уродов.

— Зачем они напали? — спросила она.

— Я не знаю, — честно признался я. — Может, хотели ограбить. Ты в порядке?

— Да, — сказала Анна. — Можно пригласить тебя к себе? Твои товарищи пока не собираются заходить в систему. А я послежу за курсом.

— Ты все видишь? — спросил я

— Да, — ответила Анна.

— Давай, приглашай в гости, — сказал я. — Ты хоть обустроилась?

Переход в мирок Анны случился как секундный сбой в освещении. Я стоял посреди уютной каюты. Каюта оказалась стандартной для "Бурундука", только немного доведенной до ума. Каким-то известным только женщинам способом девушка смогла наполнить ее уютом, практически ничего не поменяв. Анна сидела в одном из кресел перед небольшим столиком. Она явно специально приоделась. Платье, скажем честно, шло ей не очень. Зато выглядывающие из-под края платья коленки и все остальное оказалось с виду обтянуто явно недешевыми колготками или чулками. Туфли вообще смотрелись выше похвал, и что-то шевельнулось в моем сознании при виде этих туфлей. Каштановое каре осталось без изменений, а вот лицо слегка тронула косметика. Веки, губы и ресницы явно несли в себе следы лёгкого украшательства. И еще что-то было совсем не так, как в прошлый раз. Что-то сильно разнило обстановку, даже не саму обстановку, а какую-то часть этого виртуального бытия. Я сел во второе кресло. Анна, слегка опустив глаза, смотрела на меня. Я все никак не мог понять, что не так. Первая догадка прорезалась сама. В этой реальности появились запахи! Они, как будто ждав приглашения, кинулись ко мне. Запах хвойного леса, слегка подправленный запахом близкого водоема в летний день, совершенно, как я люблю. Я закрыл глаза, отдавая себя на волю этой стихии. Как давно я не окунался в нее. "А ведь, скорее всего, это вполне можно устроить и в моей каюте", — пришла мысль. Вместе с ней пришла мысль, что в моей каюте еще не скоро появится такая симпатичная женщина, как Анна. Это натолкнуло на очередное открытие. К запахам леса и воды примешался посторонний слабенький запах. И он принадлежал каким-то духам. Я вполне мог их знать, но быстро вспомнить не удавалось. Слегка отпустив воображение, я попытался почувствовать запах Анны, не запах ее духов или одежды с остатками ароматов порошка или мыла, а запах ее тела. И запах пришел. Он оказался немного похож на знакомый мне до боли запах Светланы. Мое сознание возмутилось. К сожалению, Светлана не могла здесь находиться, а Анна была совершенно другой женщиной. Согласившись со мной, запах утратил насыщенность, стал другим и спрятался где-то на самой периферии моего обоняния. Я открыл глаза. Анна сверкала всеми красками алой розы, опустив лицо с закрытыми глазами к груди. Я молчал, не понимая, что произошло.

— Сергей, ты меняешь меня, совершенно вгоняя в краску, — сказала Анна. — Дай мне секунду, пожалуйста, я хочу взять себя в руки.

Мы помолчали, пока Анна возвращала себе душевное спокойствие.

— Что же я с тобой могу делать? — задал я, съедающий меня любопытством вопрос.

— Все, что ты видишь — это твое, — сказала Анна, опять слегка покраснев.

— Поясни подробнее, — попросил я.

— Я никогда не видела человеческую женщину, — сказала Анна. — Ты — первый человек, которого я увидела в этом мире.

До меня начало доходить. Чулки, туфли, запахи — все это были кусочки мозаики, в которых жила, отсутствуя здесь, Светлана.

— Почему тогда ни тело, ни лицо, почему ты — не Светлана? — спросил я.

— Это просто, — сказала Анна, пошевелив плечиком. — Этот образ имеет в твоем сознании вполне определенного хозяина. Я не смогу стать Светланой, даже если очень захочу. Твое сознание просто не отдаст мне этот образ.

— А как же эти чулки, эти туфли? — спросил я. — Это же — ее вещи.

— Эти вещи ее, но они — не часть ее самой, такие вещи могут быть и у других человеческих женщин, — сказала Анна. — Твое сознание, немного поколебавшись, отдало мне их образы.

— А платье? — спросил я. — Ты извини, но оно довольно топорное.

— Сергей, ты помнишь не платье, а саму женщину. Чулки, туфли, подвязка для чулок, запах этой женщины, да еще кучу мелочей, все это — твои фетиши, не дающие в ее отсутствие забыть о ней, — сказала Анна, вогнав в краску теперь уже меня.

— Ты можешь видеть все в моем сознании? — спросил я.

— Нет, конечно, — сказала Анна. — Только самые яркие воспоминания, которые не принадлежат к личным накрепко закрытым от других переживаниям. Еще я могу видеть твои случайные образы, когда-то окружавшие тебя. Ну и опять же картинки, с которыми ты ассоциируешь меня. Как это ни обидно, я — пока раба твоих ощущений. Сегодня, к примеру, ты подобрал мне запах женщины.

— А лицо и тело я для тебя подобрал при нашем знакомстве, — догадался я с некоторым чувством вины. — Ты извини. Я могу как-то помочь?

— Не за что винить, — ответила Анна. — Благодаря тебе, я стала кем-то определенным, получив даже это виртуальное тело. Не скрою, ты как будто порою запускаешь в мое нижнее белье свою, хоть мягкую, теплю и нежную, но все же мужскую ладонь. Не могу сказать, что мне это противно. Но я — по сути, еще девственница со всеми своими комплексами и страхами. И такое отношение меня полностью выводит из равновесия.

— Неужели ты не можешь оградиться? — удивился я.

— Могу, — ответила Анна. — Могу, оставшись при этом не совсем женщиной и не совсем человеком.

— Извини, я понял, — сказал я. — Как я могу помочь?

Анна продолжала смотреть на меня своими темными и очень выразительными глазами. Ситуация для нее оказалась явно не из простых. И я решил помочь ей:

— Скажи. Не бойся оскорбить меня, я пойму, что это не специально.

— Открой мне разум, открой мне то, что вы называете душу, дай мне увидеть глубины твоей памяти, дай мне пережить твои радости и горе, — сказала она, подавшись вперед от возбуждения. — Я хочу стать определенной личностью. Я хочу быть человеком, пусть, даже если это будет только в моем сознании.

— Если бы это было пустяком, ты бы не стала так бояться своей просьбы, — сказал я. — Ты уверена, что не пожалеешь потом?

— Мне не из чего выбирать, но ты мне нравишься. Ты — добрый, — сказала Анна.

— Я правильно понимаю, что если все получится, то ты сможешь узнать про меня все, что пожелаешь? — спросил я. — Мои детские проказы, мои темные пятна, которые бы я хотел навсегда забыть, мою первую женщину?

— Да, — ответила девушка. — Я это узнаю, но оставлю себе то, что сделает меня женщиной и человеком.

— Ты сможешь что-то поменять во мне? — задал я мучающий меня вопрос.

— Нет, конечно, — улыбнулась Анна. — Твой разум даже при твоем желании очень неохотно отдает сокровенное. Я до сих пор не могу увидеть образ твоей супруги. Изменить там что-то будет весьма непросто.