Константин Хвостополосатов - Попрыгун. Трилогия [СИ]

— Но как же им пользуется Шиламаа? — показал дядюшка на "дракончик" Шилы.

— Это тёмная история, не имеющая логического объяснения, но Вы тоже можете попробовать, — я протянул свой "дракончик" дядюшке. — Он готов к употреблению, но Вы не сможете им воспользоваться.

Дядюшка неуверенно взял оружие в руки и попытался сделать выстрел в стену. Поупражнявшись еще с пару минут, вернул "дракончика" мне.

— Откуда он у Шилы, пусть будет нашей тайной, — сказал я, соврав далее. — Ситуация там произошла уникальная. Кроме того, оружие обязательно фатально деактивируется при попытке разобрать его на более мелкие детали, чем необходимо для чистки.

— Жаль, — искренне огорчился дядюшка. — Видимо, придется обойтись стандартным оборудованием.

— Шерш, у нас осталась еще одна штука, — Шила осторожно толкнула меня ногой.

— А ведь, правда, кроме того, штурмовая винтовка, так или иначе, уже засвечена в этом уголке космоса, — подумал я, добавив вслух. — Есть вариант, но заранее говорю, военным не очень понравится то, что работать он у них, скорее всего, не согласится.

— О чем разговор? — уточнил Ссорташш.

— Я Вам покажу, когда будете на борту "Бурундука", — ответил я. — Сколько времени понадобится на переоборудование корабля и изготовление капсул, если Вы сможете договориться с военными?

— Переоборудование закончат за местные сутки, ведь там потребуется лишь установка дублирующих систем, — сказал дядюшка. — Анабиозные капсулы будут готовы приблизительно через трое местных суток, включая медицинское сканирование.

— Где база для переоборудования корабля и где будут делать анабиозные капсулы? — поинтересовался я. — Давайте уже покажите нам расходы, кстати.

— База расположена у зоны отчуждения, там сразу можно уходить в надпространство, — ответил дядюшка, разворачивая перед нами голографическую сферу со сметой расходов. — Анабиозки там же и соберут.

— Думаю, что там же можно будет договориться и на счет анабиозки для гуапарда, — уточнил я, осматривая колонки расходов. — У нас мало времени, а гражданских специалистов для монтажа капсулы, купленной на станции, на военную базу, как я думаю, не пустят. Кстати, нас там смогут заправить?

— С этим проблем нет, — уверил дядюшка. — Сейчас определимся с ценой. Остальные расходы Вас устроят?

— Приемлемо, — ответила Шила, наиболее подкованный наш специалист в области коммерции. — Я даже немного удивлена, что они столь умерены.

— Понимаете, — замялся дядюшка. — Тут ведь такое дело, что это все как бы будет списано на починку военных кораблей… И об этом…

— Партнер, — остановил я дядюшку. — Извини, что прерываю, нас устраивает смета расходов, на что Вы потратите деньги, не имеет значения. Давайте лучше определимся как себя вести на военной базе.

Мы обсуждали вопросы и тонкости нашего поведения на базе еще с час. В общем, все сводилось к тому, что нам не стоит покидать борт "Бурундука" кроме как для медицинского обследования. Уладив эти вопросы, мы оценили прихваченные для продажи камни, окончательно совершив расчет, как по ним, так и по предстоящей операции, исходя из надежды, что штурмовая винтовка КСС достаточно заинтересует военных специалистов. Была у меня, конечно, мыслишка, что тут дядюшка Ссорташш старается для себя, но раз винтовка пойдет в оплату моей анабиозной капсулы, можно считать это бартером.

К кораблю мы поехали на транспорте дядюшки Ссорташша. Я Вам скажу, что бедненьким его нельзя было назвать, хоть я, скорее всего, даже и не подозревал о его действительной стоимости. Золотые слитки с корабля-могилы быстро взвесили, перетаскав в экипаж Ссорташша. В это время двое охранников или телохранителей охраняли периметр работ. Предположительно антикварные предметы дядюшка Ссорташш принял по описи, скрупулезно сверив их с каталогом, после чего мы активировали контракт на продажу. Тут же и произвели окончательный расчет по золотым слиткам и частично за "антиквариат". Часть камушков Шила решила припасти на черный день. Наконец, я вынес штурмовую винтовку и две заряженных баратеи к ней. Дядюшка внимательно осмотрел оружие.

— Было бы неплохо осмотреть и записать на голграфические камеры ее действие, — предложил он немного задумчиво. — Я так полагаю, что в моих руках она работать не сможет.

— Вы правы, партнер, — согласился я. — Тут можно во что-нибудь стрельнуть?

— Сейчас, — сказал дядюшка, доставая аппарат связи.

На переговоры ушло минуты три. Видимо, нам просто указали приемлемое место. До этого места мы добрались минут за пятнадцать. Это оказался давно заброшенный ангар с двумя поврежденными кораблями и несколькими не менее убитыми транспортными средствами для передвижения по базе, стоявшими там, судя по захламленности территории, уже не один год.

— Переборки ангара здесь крепкие, — сказал дядюшка. — Так что можно не бояться. Стрелять лучше в какую-нибудь из этих рухлядей, чтоб стало понятно, что собой представляет оружие. Сейчас, я установлю камеры и начнем.

Я активировал винтовку и, включив броню в режим маскировки, приготовился к демонстрации, установив для начала среднюю мощность.

— Начинайте, Ссергей, — сказал дядюшка, внимательно рассматривая мою фигуру. — Такой я эту броню еще не видел, еще раз убеждаюсь, что Вы очень не простой посетитель.

— Это чтоб моя картинка не слишком бросалась в глаза на ролике, — ответил я, выдвигаясь на позицию, решив отстреляться по одному из малых транспортных средств.

Охрана, хоть и должна была бдеть, на время стрельбы отвлеклась. Два плазменных импульса, сделанных с минимально возможным интервалом, сплавили нос транспортного средства в слиток металла и дымящегося пластика. В общем, сплавилась где-то пятая часть транспорта. Убрав мощность до четверти, я тремя импульсами, слитыми в очередь, проделал три сквозные дырки в обоих бортах транспорта величиной: с футбольный мяч в первом и с теннисный во втором. В конце демонстрации я перешел к другому остову наземного транспорта и, выставив максимальную мощность, метров с сорока дал импульс. Плазменное "яблоко" попало в середину транспорта и, пробив в обоих бортах дыру с полметра в диаметре, раскалило до оранжевого цвета кусок борта стоящего метрах в десяти за транспортом остова космического судна. Борту судна это, конечно, не повредило, но зрители впечатлились. Батарея выработала восемь процентов своего запаса, обычно огонь велся на четверти, максимум на половине мощности, полная мощность использовалась редко, как тяжелое вооружение.

Я не стал рассказывать нашему новому партнеру, что такое использование оружия крайне не рекомендовалось внутренними инструкциями. Кроме быстрого разряда батарей в этом случае оружие на некоторое, не такое уж малое по меркам скоротечного боя время, время становилось небоеспособным, восстанавливаясь после каждого выстрела на пределе мощности. На четверти же мощности никаких ограничений на огонь не имелось, при желании можно было выплеснуть очередями практически всю батарею за раз.