Евгений Решетов - Скиталец по мирам

— В носке? — с омерзением переспросил я.

— Ага. Где встретимся? — лихорадочно выпалил друг, донельзя взволнованным голосом.

— Там, где ты впервые повстречал свою зазнобу, — решил я и сбросил вызов. — Мартыш, что надумал?

— А куда ты хочешь бежать? — уточнила обезьяна, подпрыгала к мотку с проводами и вытащила один из них.

— Подальше. Бананов я тебе не обещаю, но погуляем знатно, — протараторил я, вытаскивая двумя пальцами носок Сэма, будто гремучую змею. — Ну, так ты со мной? Скальпеля не вернуть. Ты же не умеешь оживлять мёртвых?

— Нет, — грустно ответил Мартыш, оторвав у настольной лампы вилку. — Но я попробую научыться. Кое-что я запомныл.

— Тогда тем более пошли со мной, иначе ты зазря погибнешь, — убеждал я разумное животное, набивая вторую сумку вещами друга. — Потом, может, сумеешь оживить своего отца.

— Хорошо, — благоразумно решил Мартыш и протянул мне проводок и вилку. — На, положы к себе. У меня карманы маленькые.

— Давай, — бросил я и засунул в сумку приглянувшиеся обезьяне предметы, а потом спросил: — А как ты сюда добрался?

— На поезде. До семи лет проезд бесплатный, — прорычал Мартыш. — А я умер, когда мне было четыре.

— Вот, наверное, люди удивились, когда увидели тебя, — пробормотал я под нос.

Дальше, собрав вещи, выскочил в коридор, открыл дверь квартиры и оказался на лестничной клетке. Обезьяна следовала за мной.

— Нет, давай по лестнице, — остановил я Мартыша, двинувшегося к лифту и поскакал вниз по ступеням.

Животное помчалось за мной, передвигаясь на четырёх конечностях. Мы преодолели два пролёта — и тут столкнулись с Миком. Он ошалело уставился на Мартыша, который недружелюбно глядел на него, вывернув нижнюю губу.

— Это кто? — проблеял парень.

— Ну как тебе сказать… — почесал я репу. — Сын Сэм. Долгая, в общем, история.

— Охренеть, — выдохнул друг, широко открыв рот и продемонстрировав отсутствие зуба. — Они ведь на одно лицо! Привет, я дядя Мик.

— Мартыш, — проревела обезьяна грубым голосом, пожав руку парня. Повезло, что тот сроду не видел представителей этого вида.

— Сильный, — удивлённо оценил Мик крепость рукопожатия. — А имя-то какое странное. Заграничное?

— Ага, — буркнул я.

— А ты куда так торопишься-то с двумя сумками?

— Так, ладно, врать не буду, а то это чревато, — лихорадочно проговорил я, нервно почесав подбородок. — Из города валю, а, скорее всего, из империи. Проблемы у меня, большие проблемы. Вот ты повариху нашу из школы помнишь? Так вот крупнее, чем она.

— Охренеть, — снова выдохнул Мик, а потом его лицо внезапно озарилось какой-то мыслью, и он жарко добавил, вогнав меня в ступор: — Я с тобой!

— Ты дебыл? — полюбопытствовал Мартыш, начав ковырять в носу.

— Кто его научил таким плохим словам, — ужаснулся парень, а затем погрозил ему пальцем: — Ай-яй-яй так говорить, малыш.

— Дебыл, — резюмировал Мартыш, вытерев козюльку об штанину комика.

— Мик, зачем тебе со мной? Меня ведь убить могут, — протараторил я, глянув между лестничными пролётами. Никто не поднимался.

— Это же приключения! — загорелся друг, покрывшись румянцем. — Я давно хотел свалить из страны. Даже деньги копил! А тут такой шанс! Мы вместе покинем Империю! Меня здесь ничего не держит!

Я сделал вид, что колеблюсь, а потом решительно махнул рукой, огибая парня:

— Я тебе позвоню. Не выключай коммуникатор.

— Отлично! — обрадовался Мик, сжав кулаки. — Я тогда побежал собирать вещи.

— Много не бери, — посоветовал я, перескакивая через три ступеньки.

Друг что-то крикнул в ответ, но я его уже не слышал, сбегая по лестнице. Мартыш не отставал. Вскоре мы очутились на первом этаже. Здесь никого не оказалось, и наш дуэт торопливо покинул дом.

Уже около входной двери, животное спросило у меня:

— Ты ведь обманул его?

— Ага, — кивнул я, пожав плечами. — Незачем ему так рисковать. Лучше потом сам выберется из Империи. Так во сто крат безопаснее, чем с нами.

Несмотря на позднее время, люди всё так же шастали по улицам. Не так много, как днём, но их хватало для того, чтобы пялиться на нас. Мартыш хоть и стал передвигаться вертикально, но вызывал живой интерес, хотя бы зимним комбинезоном, а уж если кому-то удавалось разглядеть его лицо… Одной любопытной дамочке чуть плохо не стало.

Чтобы быть подальше от такого интереса, я свернул в узкий проулок между домами. Обезьяна шла за мной по пятам. Вдруг кто-то выкинул в окно окурок. Он чуть не упал на голову Мартышу, пролетев всего в паре сантиметров от неё.

Тот задрал башку к небесам и громко проорал:

— Ублюдок, я тебя найду ы покалечу!

— Мамашу свою покалечь! — донёсся в ответ визгливый бабий голос, резанувший по ушам.

— Вот мразь, — тихо прорычало животное, не став дальше переругиваться с женщиной. Видимо, Скальпель обучил его кое-каким манерам.

А та баба не унималась, обливая Мартыша ядрёной матерщиной. Она не видела его, но это ей совсем не мешало. Курильщица закручивала такие словесные проклятия, за которые можно было смело назвать её асом в этом деле. Я даже уважительно заслушался, но вскоре крики женщины стихли. Выдохлась. Теперь её мужик точно несколько дней сможет ходить спокойно.

Тем временем мы преодолели большую часть пути и стали приближаться к зданию школы. Возле высокого забора из железных прутьев мялся знакомый квадратный силуэт. Сэм тревожно поглядывал по сторонам. Вот он заметил меня и расплылся в облегчённой улыбке, напоминающей оскал дикого животного. Действительно, чем-то Сэм похож с Мартышом. Затем парень перевёл взор на обезьяну, но, видимо, подумал, что это странный местный ребёнок, который просто идёт в одну со мной сторону. Выражение его лица никак не изменилось.

— Ты чего так долго? — прохрипел друг, когда я подошёл к нему, и тут он увидел физиономию «ребёнка» и потрясенно добавил: — Твою мать, ты!

— Агу, ёпта, — насмешливо прорычал Мартыш, подмигнув левым глазом.

— Ли, откуда он здесь?! — завопил друг, исторгнув изо рта несколько капель слюны и прожигая животное ненавидящим взглядом.

— По пути в порт всё расскажу, — хмуро проронил я, двинувшись к мосту и передав одну сумку Сэму.

Друг потопал рядом со мной, а Мартыш скакал с другой стороны. Я достаточно подробно поведал Сэму о том, что произошло за последние минут двадцать. Его начала бить нервная дрожь и задрожала нижняя губа.

Животное отметило это глумливыми словами:

— Сыкун.

— Да заткнись ты, — огрызнулся он, а потом повернул ко мне голову и с надеждой спросил, заглядывая в глаза: — Ли, что теперь делать будем? Антиквар ведь и меня пришьёт.

— В первую очередь — давай не будем ссать, — не смог удержаться я от шпильки.