Абра-кадабра - Инопланетянин не по своей воле или забросы судьбы [СИ]

Начался тот же процесс, что и вчера, за исключением того, что сейчас были разумные, а вчера животные. Всё было так же, так же сначала страх и негнущиеся ноги, затем постепенная смелость, бодрые шаги и радость своему здоровью. Мне это быстро надоело и я хотел было уже улизнуть, но не тут-то было. От пауков пришла просьба не уходить, а немного подождать, так как народу осталось немного и они скоро закончат. Чего ждать, кого ждать, зачем ждать, для чего ждать? От них же пришло, что я нетерпелив для такого "Высокого Мага", который живёт долго. Я собщил-послал им ответ-извинение, что, мол, я стал магом совсем недавно и мыслю категориями коротко живущих людей. Постараюсь исправиться, оправдать доверие, быть на высоте и т. д. и т. п. В общем, дяденьки простите маленького засранца, я всё понял, больше не буду и вообще я хороший, пушистый, весь белый такой и красивый. При этом я услышал не мысленно, а именно услышал какой-то свист, пощёлкивание и тихий скрежет. Все в очереди замерли от этих звуков и побледнели, я, поняв что это из-за меня пауки так, по видимому, смеются, громко крикнул, что бы находящиеся в зале не пугались и делали то, что делали до этого.

— Пауки так смеются. Это я их рассмешил — сказал я.

До меня долетела мысль пауков, что, мол, никогда на их памяти такого не было, что бы разумный, находясь около большого хора пауков, веселил их и вёл себя подобным образом. Обычно разумные боятся их и дрожат мысленно и физически. А ты настолько беспечен, задорен и смел, что мы решили тебе сделать подарок.

— А что такое большой хор и вообще хор в вашем понимании? У нас, у людей, это пение и музицирование в коллективе — спросил я их.

И ко мне пришла мысль, что тоже самое только не петь, а мыслить. Хор это когда объединяются сознания пауков и достигается коллективное сознание уровня разумного, а большой хор это когда пауков столько, что становится возможно предвидеть будущее и менять структуру пространства, как в данном случае, нарушенную старым дожем.

— Так вас же тут не так много? — удивился я.

— Некоторые здесь, а некоторые под замком, но мысленно с нами — был ответ от них.

Наконец очередь кончилась и я мысленно почувствовал, что и разумные и пауки, как бы, облегчённо вздохнули, каждый о своём. Разумные, что всё закончилось, а они остались живы, а пауки, что привели замок, подземелье, Лес, животных и разумных в должный порядок.

— Ну что, пошли к вам? И можно ли мне взять с собой своих помошников? — спросил я.

Опять раздались щелчки и скрежет и опять все разумные напряглись, но меньше, чем в первый раз.

— Ты наверно не понимаешь, что идти в подземелье к нам, это означает остаться там навсегда, но мы сделаем для тебя и твоих помошников исключение — пришла мысль от них.

Пауки стали спускаться вниз, а мы вышли во двор.

— Ну кто идёт со мной к паукам в пещеры? — спросил я их.

А в ответ тишина, будто все не вернулись из боя. Все стояли, замерев как манекены.

— Да, я вижу, что вы все очень заняты своими делами и никак не можете пойти со мной к паукам, но ты, Нола, пойдёшь со мной — приказал я ей.

Все с сочуствием посмотрели на Нолу и стали медленно расходиться в разные стороны, как-будто растворяясь в пространстве. И мы с Нолой остались одни.

— Вот так познаются истинные друзья и те, которые кажутся друзьями, а на самом деле ими не являются — поразмыслил я вслух.

— Но их тоже можно понять, они жить хотят — с горечью произнесла она.

— А мы с тобой не хотим жить, да? — негодовал я.

— Ты вообще-то "Ца" и я тоже теперь, благодаря тебе, "Ча", да и они обещали сделать исключение для нас — произнесла она и при чём, когда проиносила слова "благодаря тебе", наклонила голову, благодаря меня.

— Ну что, идём? — спросил я.

— Идём, но страшно — ответила она.

И мы пошли со двора в Лес, ориентируясь на ощущения чувств и аур множества животных. Пройдя небольшое расстояние за несколько минут, мы вышли на полянку и увидели такую картину. Возле полянки был овраг, собственно овраг начинался на поляне и постепенно опускался с сторону от поляны. В стенах оврага были какие-то провалы или, точнее, входы в пещеры. Животные, выходя на поляну, шли через этот овраг, не заходя в пещеры, и выходили на противоположной стороне где-то в Лесу, а пауки, находящиеся, по видимому, в пещерах около входов сканировали животных и лечили их. Все были на своих местах. Животные были в овраге в Лесу, а пауки в пещерах в подземелье под Лесом. Но тут я заметил нечто необычное в этом отрегулированном процессе, а именно, некоторые животные, с виду более старые и какие-то сильно больные, идя по оврагу, вдруг останавливались и, замерев на мгновение, шли влево или вправо в пещеры. При этом процесс не останавливался, а как бы на секунду приостанавливался и тут же шел дальше мерно, спокойно и плавно.

— Ты заметила, что случается с этими животными? — обратил я её внимание на это.

— Да. Это старые животные. Они плата за лечение и будущий корм пауков — тихо произнесла она.

— Я чувствую, что нам сюда — сказал я, увидев мелькнувшего паука около одного из входов в подземелье.

Мы вошли и пошли по походу внутрь пещеры, тут было темно, но мне было всё равно, т. к. я видел в темноте (ночное зрение) и, кроме того, в истинном зрении я видел ауры живых и шел туда, да и Нола, по моему, видела также. Мы шли, проход петлял, опускаясь ниже и ниже. Затем на достаточной глубине мы вышли в какой-то подземный зал или грот явно естественного происхождения. На противоположной стороне грота были сталактиты сросшиеся со сталагмитами, ставшие колоннами и превратившие эту часть грота в лес из сталагнатов. Внизу протекали ручьи, а сверху капали капли, было влажно, но не холодно. Стены и потолок, как бы, светились изнутри, это наверное были какие-то грибы. На колоннах и потолке было полно пауков. Колонны и потолок были, как бы, покрыты живым, шевелящимся и чёрным ковром. С точки зрения обычного наблюдателя это было жутко и страшно. Но мне было жутко интересно и страшно любопытно. От этого ковра из тел пауков вышел один из них и пошел по потолку к нам. Он был больше других пауков и, в отличии от других гладких и блестящих в этом свете пауков, был матово-тёмно-серым и, казалось, что он был гораздо старше всех остальных.

— Приветствую тебя, чужеземец, на нашей земле и тебя, освободившаяся, из телесного заточения. Рад увидеть вас у себя дома, редко кто заходит к нам по своей воле. Для вас сделано исключение. Начнём с тебя, освободившаяся. Подойди к этой колонне и постарайся обнять её — сказал-подумал этот старый паук.

Нола подошла и обняла, вернее сказать постаралась обнять, довольно толстую колонну и, как бы, приросла или приклеилась к ней. Пауки приблизились к ней, но не прикасались, не дотрагивались до неё, и замерли.