Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

Я прикоснулся к дереву и положился на инстинкт. Я чувствовал, как от дерева исходит энергия. И от земли вокруг него, и от идеальной лужайки, где оно стояло. Иногда я удивляюсь, существует ли предел. Я выпил много энергии, но, клянусь, мог еще продолжать пить и брать, и этого все было недостаточно. Я заставил себя остановиться, когда голод утих и грудь перестала болеть. Я вылечусь в любом случае, голоден или сыт, вылечусь от всего, по крайней мере, так было до сих пор. Но если батарейки заряжены, я вылечусь быстрее. Когда я отошел от дерева, то почувствовал себя намного лучше. Дерево выглядело почти так же, но там, где я касался, осталось бесцветное пятно. Если все пойдет как обычно, то на этом и закончится. Но несколько раз я уходил и возвращался через день или позже, и дерево умирало, или та метка распространялась на все дерево, и я знал, что оно умирает. Иногда не приноровишься. А кушать надо.

Расскажу о Лайзе Крессвелл. Она девчонка с улиц. Училась с нами в школе номер 132 в Сан-Франциско, со мной и Анной, и как-то прикипела к нам. До этого ее семья жила в Алабаме, а еще раньше в Бостоне, они часто переезжали. И на этом список не заканчивается. Но когда-то она рассказала мне что ее родина – пригород Чикаго, и я думаю, ее потянуло домой. А значит, мне повезло.

Быть уличной крутышкой еще не значит принадлежать тому сообществу, и иногда это хорошо. Я имею в виду, да, у меня есть работа и все такое, но это не то же самое. Анна тоже не робкого десятка, но держится подальше от тех хулиганов, потому что не дура. А я слишком глуп, чтобы внимать здравому смыслу.

Лайзу оказалось не сложно найти, и, как я сказал, она была так добра, что не швырнула в меня камнем, услышав мое имя. Мы раньше встречались. Ничего серьезного, но могло бы быть, если бы все обернулось иначе. Самые обычные проблемы, такое всегда бывает в старших классах. Она была белая, а я нет, и она уезжала вместе с семьей, а я оставался. Мы обещали друг другу держать связь, оба лгали. Ладно, я больше, чем она, но лгали оба.

В прошлый раз, когда я ее видел, она перекрашивала свои каштановые волосы в разные оттенки лилового почти каждый день, у нее были узкие бедра, маленькая грудь, и одевалась она в обтягивающую одежду. На этот раз волосы были натурального цвета, грудь гораздо больше, бедра я не видел из-за ребенка, которого она носила в животе. Наверное, я уставился на нее, словно обезьяна, а она все время смотрела на меня взглядом под названием «без глупостей» и улыбалась.

– Что это, черт возьми?

Я уставился на ее живот, который сильно увеличился с прошлой нашей встречи. Я смотрел во все глаза, потому что, честно говоря, никогда не думал, что увижу Лайзу беременной.

– Это называется «ребенок». Не верь в сказки про аистов. Вот откуда они берутся.

Лайза показала на соответствующее место на теле. Должно быть, я покраснел, потому что она засмеялась и толкнула меня в плечо.

Я посмотрел ей за спину, обводя глазами комнату и пытаясь увидеть отца ребенка. Меньше всего мне нужен был разъяренный будущий отец, решивший выместить на мне свои разочарования. Она покачала головой.

– Я одна. Это долгая история, и не твоего ума дело.

Я зашел в комнату, когда она махнула рукой, и прикусил язык. Я слишком хорошо знал Лайзу: если бы она хотела рассказать мне, что произошло между ней и каким-то парнем, то рассказала бы. Квартирка была приличного размера, и, очевидно, в ней жили еще пара человек – для одной Лайзы она была велика. Я видел три закрытых двери, выходящих в коридор. Дверь в ванную была открыта. Даже если за одной из дверей был стенной шкаф, за другой должна быть вторая спальня. И я чуял запахи разных людей, их одеколон, сигареты, крепкий кофе. Я не собирался указывать, что все это вредно для ребенка. Чужая жизнь. Чужой ребенок.

– Так что происходит с Анной?

Сразу к делу. Даже когда мы были близки, Лайза никогда не отличалась терпением. Мы сели, и я рассказал ей все, что знал, даже ту часть про меня – вампира. Тут она покачала головой. Еще бы. Я сам до сих пор качаю головой, как подумаю.

– Вот и все, что я могу рассказать, – я пожал плечами. – Не знаю, что и делать, Лайза. Просто растерялся. За мной гонятся, а я должен найти Анну.

Наверное, у меня был очень несчастный вид, потому что она встала с кресла, где устроилась, пока я рассказывал, и уселась рядом со мной на диван. Потом мы обнялись. Ничего страстного, просто обнялись, и это было приятно. С такой работой, как у меня, не часто пообнимаешься с кем-нибудь, ну вы понимаете.

– Джон, Анна звонила мне позавчера, – тихо, неохотно сообщила Лайза.

– Что?

Я выпрямился и отодвинулся от нее. Могла бы и раньше сказать.

– Она сказала, что за ней охотятся, что она приедет в Чикаго, попросила, может ли остановиться здесь. Я сказала «да», но больше ничего не услышала.

Лайза посмотрела на меня честными глазами, впрочем, как всегда. У нее было отличительное свойство – она никогда не лгала. Она могла избегать разговора, если не хотела кого-то обидеть, но лгать не любила.

– Почему ты мне раньше не сказала?

– Я тебе сейчас говорю.

Она пожала плечами.

– Черт возьми, Лайза, ты знаешь, что я хочу сказать.

Лайза отвела взгляд и уставилась на ковер на полу, обычная дерюжка, чего там особо рассматривать.

– Она сказала, что бежит от тебя, Джон. Она сказала, что ты ее преследуешь.

– Но это же бред.

Я чуть не заорал, еле сдержался. Она-то тут причем? Но я был поражен.

– Я бы никогда не стал преследовать Анну. Она моя сестренка. Я за нее в ответе.

И всегда был. Когда мы были подростками, Анну часто оставляли на мое попечение, пока родители ходили на работу, стараясь нас обеспечить. Так и было. Всегда.

– Я знаю. Поэтому тебе и рассказываю.

Она положила руку мне на плечо, и я посмотрел на нее. Когда-то мы были близки, и мне больно было думать о ней, о том, как она изменилась за несколько лет. Боже, да у нее скоро будет ребенок!

– Я знаю, что ты никогда не обидишь Анну. Я ей это сказала, но она ответила, что ты изменился.

Тут мне стало стыдно. Я покраснел и отвернулся от Лайзы, стиснул зубы, пытаясь не замечать холодный поток ненависти к себе, но будем честными, все мы время от времени делаем то, о чем впоследствии сожалеем. Я всегда сожалел, что работаю на мафию, но находил оправдание. Может, в этом проблема? Может, Анна не могла так жить? А ту еще вампиризм. Анна помогла мне через это пройти, но это не значило, что ей это нравилось. Я вспомнил, как она плакала, когда я убил ту бродячую собаку. Мою душу, словно взрывная волна, охватил стыд.

– Ее похитили, Лайза, – я не сводил с нее глаз. – Похитил чертов людоед. Я его видел. Совсем недавно он вытряс из меня всю душу.

Почему сестра на меня наговаривает? Опять нахлынули стыд и отвращение к самому себе. Неужели я такой ужасный? Единственной, о ком я заботился, я так опротивел, что она на меня возвела напраслину и хотела сбежать из дому?