Дмитрий Силлов - Закон бандита [litres]

По моим расчетам, мы были где-то в районе Корогода, когда грузовик дернулся, взвыл двигателем – и встал намертво. Бандиты немедленно принялись материться, суетиться и стучать каблуками по полу кузова. По их воплям я понял, что машина въехала передним колесом в какую-то аномалию, и теперь колесу звездец. Но в моем случае это не был повод открывать глаза, ибо пленник не обязан решать проблемы пленивших.

Побеспокоить меня никто не рискнул, поэтому, пока бандиты меняли колесо, я даже успел вздремнуть и проснулся, лишь когда машина вновь тронулась с места.

– Ну и нервы у тебя, Снайпер, – покачал головой тот бандит, что сидел ко мне ближе всех. Странный тип. По его мнению, мне, наверно, тоже надо было вскакивать со своего места и, матерясь, носиться туда-сюда по машине, выясняя, чего это мы стоим, а потом вместе со всеми сношать мозги водиле, который, мать его, не умеет правильно домкратить грузовик и быстро крутить гайки.

Я не ответил, лишь зевнул и приготовился снова отрубиться, ибо покачивание и тряска машины на грунтовке меня нисколько не раздражали, а, скорее, убаюкивали, как вдруг справа и слева от меня раздалась отрывистая трескотня.

В следующее мгновение мне в лицо брызнули мозги того бандита, который только что восхищался моими нервами, при этом сам я уже падал на пол грузовика, потому что мои рефлексы практически всегда опережают мысли.

Впрочем, размышлять в этой ситуации было не о чем. Кто-то прострочил машину несколькими длинными очередями, в результате чего моя охрана теперь валялась на полу в лужах собственной крови. А мне в очередной раз повезло – тот бандит, которого восхитила моя нервная система, остановил своей головой пулю, которая летела мне прямо в лицо. Хорошо, когда рядом есть люди, головы которых могут тебе пригодиться. Как и тела, между которыми я уже полз к заднему борту грузовика, по пути прихватив ближайший автомат. Очевидно, что вооруженные люди, напавшие на грузовик, не захотят оставлять свидетелей своего деяния, и мне совершенно не улыбалось составить компанию пятерым мертвым бандитам.

Хотя нет, четверым.

Один из бандюков пошевелился, посмотрел на меня и приложил палец к губам. Тихо, мол. Ишь ты, какой сообразительный! А я как раз собирался спеть в голос что-нибудь для поднятия настроения.

Две очереди еще раз простучали кузов, после чего чей-то зычный голос заорал снаружи:

– Парни, хорош, мля! Весь хабар перепортите нах! Эй, есть кто живой в кузове? Выходи без оружия. Не тронем, вы нам нахрен не уперлись. Выметайтесь и валите нах.

Пока голосистый снаружи обещал нам столь прелестные перспективы, я пытался понять, сколько бойцов снаружи. Судя по строчкам пулевых отверстий в тенте грузовика, не меньше четырех. Но может быть и больше. Понятное дело, если мы сейчас выйдем, тут же нас и прикончат. Поэтому выходить надо было правильно.

Я прихватил второй автомат и заметил, что выживший бандит сделал то же самое. Это правильно. Когда начнется, менять магазины будет некогда. А еще мне понравилось, как этот выживший двигался. Полз правильно, не отклячивая зад кверху, а главное, все делал спокойно, без паники. И, кстати, заслышав стрельбу, упал так же, как и я, раньше, чем понял, что происходит. Такие рефлексы никакими тренировками не наработать. Это значит, что бандит из бывалых, повоевавший немало и научившийся выживать в боевой обстановке.

Когда мы оба оказались возле заднего борта, я жестом показал: мой сектор слева, твой справа. Бандит кивнул – понял, мол.

А обладатель зычного голоса продолжал орать:

– Короче, считаю до трех. Не выхо́дите – не обессудьте. Раз. Два…

Но на счет «два» я уже выпрыгнул из кузова, приземлился на ноги, перекатился, уходя от возможных выстрелов, и длинной очередью перечеркнул пять ростовых фигур, замерших слева от меня. Неудобное это занятие, когда в руках не один, а два автомата, но с такого расстояния промахнуться сложно, а слово «удобство» вообще неприменимо к сталкерам, у которых вся жизнь неудобная, словно старые ботинки, постоянно натирающие ноги до кровавых мозолей.

Фигуры оказались шустрыми и готовыми к чему-то подобному. Отреагировали все, начав было поливать свинцом то место, где я был полсекунды назад – но трое тут же прекратили это занятие, поймав тушками мою ответку. Поэтому проблемы для меня принялись создавать двое оставшихся, которые успели рухнуть на землю – и, естественно, открыть огонь по шустрой цели, метнувшейся за придорожный камень.

Укрытие было так себе – мне за шиворот немедленно посыпалась каменная крошка, выбитая из него пулями. Но я не открывал ответный огонь, скорчившись за небольшим укрытием.

Я считал выстрелы.

Невидимые противники палили по камню азартно, надеясь меня задеть, и, когда я дернусь от боли и высунусь, добить. С двух пулеметов такое вполне возможно. Но из автоматов – не рекомендуется.

Потому что в автоматных магазинах быстро заканчиваются патроны.

Парни были опытные и это знали. Их бойкая хоровая стрельба вдруг стала одиночной – пока напарник менял магазин, второй заставлял меня по-прежнему вжиматься в камень.

Но один – это не двое.

Подобравшись, словно пружина, я метнулся из-за своего укрытия, полоснув очередью по тому месту, откуда слышалась стрельба. И когда враг, не ожидавший такого поворота, услышал свист пуль над макушкой и вжался в землю, я бросил пустой автомат и из полностью снаряженного разнес обоим стрелкам головы.

Все.

Это в книгах описание подобных скоротечных перестрелок занимает целые страницы. В жизни же все происходит от силы за полминуты. Тридцать ударов сердца – и осознаешь, что твое еще бьется. А у тех, кто пытался тебя убить, уже нет. То есть на моем счету еще минус два. Простая и скучная арифметика войны, в которой нет места эмоциям. Посмотрел, как вытекает кровь вперемешку с мозгами из черепов, раскроенных твоими пулями, убедился, что никто не выстрелит тебе в спину, – значит, можно повернуться на сто восемьдесят и посмотреть, что стало с твоим случайным боевым товарищем и с теми, в кого он стрелял…

С последними, кстати, было все в порядке, не зря я отметил боевую выучку бандита. По правую сторону от грузовика лежали четыре трупа.

А вот с самим бандитом было не очень.

Он сидел, прислонившись к колесу и зажимая правой рукой левую выше локтя. Но получалось у него это неважно – меж пальцами раненого обильно текла кровь. Была б третья рука, он бы еще наверняка и за лицо держался. Пуля жутко разорвала его щеку от верхней губы до мочки уха – под полуоторванным куском мяса были видны окровавленные зубы.

– Главное, что живой, – сказал я, подходя ближе. – Остальное приложится. Жгут где?

Бандит показал глазами на карман правой руки. Понятно, почему сам не перетянул раненую конечность. Потому что она не двигалась и достать ею что-то из правого кармана было проблематично.