Макс Глебов - Тактический уровень

– На связи «Филин-1», – доложил дежурный радист.

– Включайте! «Филин-1», здесь «Север». Жду доклада!

– Слышу вас, «Север». У «Кота» проблемы. При взлете самолет был обстрелян с земли из пулемета. Экипаж выведен из строя. За штурвалом младший лейтенант Нагулин с нулевым налетом. Сейчас они пересекли Днепр. Нагулин просит инструкций для дальнейшего полета и посадки.

Обычно Михеев воздерживался от употребления нецензурной лексики в присутствии подчиненных, но тут он не выдержал и позволил себе пару крепких выражений.

– «Филин», есть хоть какой-то шанс, что младший лейтенант сможет посадить самолет?

– Не знаю, «Север». Я попробую ему помочь, но дальше все зависит от удачи и от самого Нагулина. Буду выводить транспортник к реке Псёл в район села Барановка. Там есть относительно прямые участки и ширина реки почти пятьдесят метров. Если повезет – не разобьются.

– Действуй, «Филин», я на тебя надеюсь!

Закончив разговор, Михеев несколько секунд стоял, обдумывая услышанное.

– Старший лейтенант, машину! Роту охраны поднять по тревоге. И медиков! Лучших, каких сможешь найти.

Земля еще лежала в тени, но редкие облака уже подсвечивались солнцем. Наступал рассвет. Под нами змеей извивался Псёл, уже неплохо видимый даже без помощи режима дополненной реальности.

Самолет меня слушался, хотя полной уверенности в пилотировании я не испытывал. Конечно, игра в вопросы-ответы с командиром ТБ-3 по большей части была для меня спектаклем, но несколько действительно дельных советов я от «Филина» получил. Все-таки практический опыт полетов на такой технике не заменишь никакими 3D-моделями и прочими теоретическими построениями.

Самого «Филина-1» я видел метрах в трехстах справа по курсу. Оба его ведомых получили приказ возвращаться на аэродром и уже скрылись в предрассветном сумраке. Зато с первыми лучами солнца над нами пронеслась тройка истребителей Як-1, прибывших сюда прикрывать медлительный бомбардировщик и раненый транспортник.

– «Медведь», начинай снижение, – услышал я в трубке радиотелефона, как только рассветные лучи осветили поверхность реки.

К этому моменту я уже выполнил разворот, чтобы солнце не слепило меня с востока. Маневр этот оказался для меня непростым, несмотря на подсказки вычислителя и боевой режим имплантов, но «Филин» остался доволен – это чувствовалось по голосу командира бомбардировщика.

– Приступаю, – ответил я и подал штурвал вперед.

Вот он, Псёл. Неширокая река, но все же шире, чем размах крыла ПС-84. Правый берег – высокий, от него нужно держаться подальше. Левый – пологий, на него, случись что, можно и выскочить.

– Триста метров. Продолжаю снижение.

– Не торопись, Нагулин, все нормально, – отбросив позывные, попытался успокоить меня «Филин», – Если видишь, что промахиваешься – штурвал на себя.

– Сто пятьдесят.

– Неплохо идешь. Болтает тебя немного, но в пределах.

– Восемьдесят.

– Все. Не дергайся. Хорошо зашел, лучше бы и я не смог. Теперь главное плавно. Метрах на десяти тебя начнет вверх отжимать. Слегка придави штурвал, но совсем чуть-чуть.

– Тридцать!

– Давай, Нагулин! Первый раз вижу, чтобы новичок так садился!

– Контакт!

Удар! Самолет как будто поймала за хвост гигантская щука. Меня бросило веред, но ремни удержали. Разведчики давно сидели пристегнутыми в грузовом отсеке, и, по идее, не должны были сильно пострадать. А вот раненые…

Еще удар! Самолет коснулся воды крыльями и сопротивление резко возросло. Вода плеснула в остекление кабины. Из пробитых пулями дыр в меня неожиданно ударили тугие холодные струи.

ПС-84 зарылся носом в воду и, кажется, зацепил дно. Фюзеляж перекосило, с треском и скрежетом надломилось крыло. Нас развернуло носом к берегу и почти завалило набок.

Радист, сидевший в кресле второго пилота, обвис на ремнях – видимо, потерял сознание от перегрузок. Трубка радиотелефона улетела куда-то вперед, вырвав с корнем провод из рации, но стоны раздираемого корпуса прекратились. Кажется, мы больше никуда не двигались.

Через многочисленные пробоины в самолет поступала грязная вода, взбаламученная нашим приземлением, но утонуть нам не грозило – мы и так уже частично лежали на дне реки, оказавшейся в этом месте довольно мелководной.

– Экипаж! – выкрикнул я явно громче, чем следовало, но в ушах шумело и мне казалось, что за этим шумом меня не услышат.

– Не ори, Нагулин, живы мы, – раздался в ответ надтреснутый, но довольный голос Лебедева, – Кто тебя учил так самолеты сажать, младший лейтенант? Никакого уважения к комфорту старших по званию!

Когда мы совместными усилиями открыли дверь, к самолету уже бежали люди от остановившейся на дороге колонны грузовиков и автомобилей. Я посмотрел в небо. Словно почувствовав мой взгляд, ТБ-3 солидно качнул крыльями, а казавшиеся мошкарой рядом с ним истребители сделали горку.

Нам помогли выбраться из разбитого самолета, уже изрядно заполнившегося водой. Ранеными тут же занялись медики. Судя по их сосредоточенным лицам, работа им предстояла непростая.

Наш кривоватый строй выглядел весьма колоритно, учитывая, что половина бойцов и командиров были одеты в грязную и местами рваную немецкую форму и вооружены трофейным оружием от винтовок до пулеметов.

– Товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, – обратился Лебедев к подошедшему к нам начальнику особого отдела фронта, – задание выполнено. Разведгруппа капитана Щеглова эвакуирована из вражеского тыла в полном составе вместе с захваченным ими пленным. В моей группе двое раненых, в экипаже ПС-84 трое убитых и тяжелораненый. Сам самолет, похоже, восстановлению не подлежит.

– Благодарю за службу, разведчики! – внимательно оглядев нас, произнес Михеев.

– Служим Советскому Союзу!

– Майор, сажайте своих людей в машины. Сейчас переоденетесь, приведете себя в порядок и на аэродром. Позавтракаете в самолете – в Москве вас уже заждались.

Я одновременно ждал этой встречи и откровенно ее побаивался. Сначала, естественно, были беседы с очень разными людьми в форме, в гражданской одежде и даже в белых халатах, причем последних оказалось довольно много. Однако по характеру этих бесед, а допросами я бы их все же не назвал, было понятно, что они носят сугубо предварительных характер и служат лишь прелюдией к главному разговору. И вот, время такого разговора настало.

– Товарищ нарком внутренних дел…

– Здравствуйте, младший лейтенант, – прервал меня Берия, – Проходите, присаживайтесь.

Кабинет главы НКВД был просторным, но гигантскими размерами не отличался. Добротная дорогая мебель без особых излишеств. Как я понял, такой стиль предпочитали многие высшие руководители СССР, а функционеры рангом пониже стремились в меру сил ему подражать.