Александр Шапочкин - Варлок. Книга шестая [СИ]

Найти нужные нам места преступлений, оказалось довольно сложно. Особенно потому, что, несмотря на мой статус машину в зелёную зону не пропустили. Однако мы справились, благо нужные координаты имелись у меня в ПМК, а у Вальки оказалось совершенно феноменальное для городского жителя, чувство ориентации в лесной местности. Впрочем навигаторы на девайсах и планшетах стояли практически у всех и не промахнулись бы мы в любом случае, роль же моего приятеля в итоге сводилась к тому, чтобы провести не имеющих воинских навыков девчонок по парку так, чтобы они не особо запачкали ножки.

Впрочем, лесопарк этот был не такой уж и большой. После минут двадцати блужданий меж деревьев, продираясь сквозь кусты, а так же форсируя овраги, и мы оказались на небольшой полянке. Той самой, на которой в прошлом году неизвестный напал на гулявшую здесь девушку. Вот только… как и у следователей, у меня возникли большие сомнения в том, что она здесь, в чащобе именно что просто «гуляла».

Что собственно подтвердила и моя сестра, которой я опять опустил ладонь на макушку. Как показали эксперименты, мне главное было вкачивать сансару в её черепушку, а что уж там на самом деле работало: какая из чакр, или пружинка удерживающая у женщины уши — не суть важно. Главное что театр туманных образов запустился, а вот дальнейший сестрёнкин рассказ — заставил меня нахмуриться. Образы на этом месте Анька видела по её словам более чёткими нежели ранее, а потому могла различить кое какие детали.

Так она утверждала, что «вонзил в грудь что-то вроде кривого ножа» девушке, а точнее молодой женщине, мужчина, пришедший с ней на эту поляну со стороны дороги. А затем, он словно бы растаял в воздухе, уступив место другой фигуре, которая подойдя со спины, словно бы обняла подрагивающее тело.

Собственно, по словам Ани, «первый» появился ещё только раз, в похожей ситуации, которую мы, точнее она, чуть позже наблюдали уже в одном из жилых микрорайонов. Вот только там, приведя и убив жертву, он не исчез, а некоторое время стоял рядом, по словам сестры, то ли просто кивая своей дымной головой, то ли что-то объясняя вновь так же обнявшему девушку «второму».

В остальных случаях действовал исключительно последний и всегда в одиночку. Причём если иногда, сцены были похожи на любовные объятья, после которых другая тень просто падала на землю безвольной куклой. То в других случаях, это было нападение, словно бы безумного зверя, буквально рвущего свою жертву на куски. Причём, Аня, кое-как освоившись, с определённой уверенностью утверждала, что это действует один и тот же человек.

Другое дело, что мне уже после посещения третьего места преступления, было не очень понятно, как нам вообще может. Да — Аня там что-то видела, и подробно, как могла, описывала нам происходящее. Вот только единственное что мы узнали нового, так это то, что иногда убийца несколько раз делал своё чёрное дело вместе с неким компаньоном.

И всё! Образы, видимые сестрой оставались совершенно нечёткими, да и из деталей Аня упоминала разве что нож, которым совершались некоторые убийства. Причём исключительно тех жертв, которые позже были найдены обескровленными. В других же случаях он иногда тоже использовался, но уже для нанесения резаных ран, но иногда маньяк словно бы сходил с ума и начинал в буквальном смысле рвать своих жертв руками, хотя Софья, например, выдвинула предположение о том, что у убийцы имелись перчатки с накладными когтями.

В общем, всё это конечно было хорошо и если бы не повод — то даже занимательно, но практически бесполезно. «Практически», по той самой причине, что в доступных мне через КБК материалах дела, отсутствовало заключение патологоанатома проводившего вскрытие жертв «Строгинского упыря». Да даже если бы они там и были — то вряд ли с моим уровнем знаний в данной области, я много бы понял, продираясь через все эти медицинские термины.

Имелась правда ещё и выписка, из первичного обследования судмедэкспертами прямо на месте преступления, в которой, утверждалось, что обескровленные, умирали именно от кровопотери. И только потом, им наносился удар по сердцу колюще-режущим предметом. Аня же утверждала, что всё было наоборот, а так как знать о подобном она заранее не могла, приходилось принимать её слова на веру.

В то же время, как я размышлял, подрабатывая батарейкой для сестры, Софья яростно стенографировала на своём планшете то, о чём рассказывала Анька. Задавала дополнительные вопросы и уточняла какие-то детали. Валька, скучая бродил неподалёку, периодически осматриваясь и зевая.

— Это он! — неожиданно захлопнув защитную крышку экрана, громко заявила наша журналистка глядя на меня сверкающими от энтузиазма глазами.

— Кто «он»? — уточнил я. — Ленинградский почтальон?

— Э-э-э… А! Шутку поняла, — серьёзно кивнула Софья и пояснила удивлённо хлопающей глазами Ане. — Это из детского стихотворения Маршака «Почта»: «Кто стучится в дверь ко мне, с толстой сумкой на ремне, с цифрой 5 на медной бляшке, в синей форменной фуражке? Это он! Это он! Ленинградский почтальон!» Вы вроде к школе должны были проходить…

— Я не очень литературу люблю… любила, — покраснев потупилась сестра.

— Но в любом случае — я не про него! Точнее, про «Него»! Про «Душегуба из Ховрина!» — продолжила журналистка. — Я абсолютно уверена в том, что моя теория верна!

— Эм… — я нахмурился и переглянулся с подошедшим к нам Валькой. — А… как бы ничего, что Аня описывала маньяка, как довольно молодого парня, спортивного телосложения.

— С молодым ты махнул, конечно, — фыркнула старшекурсница, вновб открывая экран своего планшета. — Она всего лишь сказала, что он «кажется» ей молодже своего подельника. Впрочем, я сейчас говорила собственно и не о нём.

— А о ком тогда? — вздёрнул бровь мой приятель.

— О «первом» конечно! — безапелляционно заявила Керчина. — О том человеке, который фигурировал как минимум в двух убийствах!

— В полицейском отчёте о нем, кстати, не было написано ни слова, — заметил я с сомнением поглядывая на обеих девушек. — Там утверждалось, что преступник работал в одиночку.

— Вот! — Софья назидательно подняла указательный пальчик к небу. — В доступных материалах по «Душегубу из Ховрино», так же указывается, что маньяк таинственным образом не оставлял никаких следов! Но даже это не главное!

— А что главное? — тут же переспросила Анька.

— А главное, то, что у него был нож! — гордо заявила журналисточка и поймав на себе наши с Валькой скептические взгляды, попыталась объясниться. — Общеизвестно, что «Душегуб» орудовал особым серповидным ножом, похожим на коготь с заточкой на внутренней стороне! Об этом сообщил некий Дмитрий Птапов, пятидесяти трёх лет отроду. Один из немногих мужчин, на которых совершались нападения. И единственный из пострадавших, выживший после встречи с преступником.