Валерий Желнов - Метро 2033. Реактор [litres]

Зорин прошел по коридору и ступил на лестницу. Он стал осторожно подниматься наверх, готовый открыть огонь при малейшем движении. Указательный палец дрожал на спусковом крючке.

Заглянув на второй этаж, Дмитрий увидел почти то же самое, что и на первом. Пыльный пол, грязные окна, обшарпанные стены. Он решил не тратить время на осмотр пустых комнат, а сразу направиться на третий.

То, что третий этаж обитаем, стало понятно уже на лестнице. Ступеньки были чисто подметены, на площадке лежал ворсистый коврик. За ним по полу до огромных лакированных дверей тянулась красная ковровая дорожка. Это, несомненно, была обитель начальника. Зорин вспомнил спартанскую обстановку в кабинете Захарчука, и прапор в его глазах упал еще ниже.

Испытывая злорадное удовольствие, Дмитрий, не вытирая сапог, прошелся грязными подошвами по вычищенному ковру. Не таясь, открыл тяжелые двери. Зорин был уверен, что такой человек, как этот бывший прапорщик, не будет стрелять сразу. Таким сначала надо вдоволь попонтоваться, показать свое мнимое величие, унизить противника. В первой комнате стояла тишина. Здесь когда-то сидела секретарша, возможно, молодая и длинноногая, а возможно, строгая и пожилая. Сбоку от ее стола находились еще одни двери, менее вычурные, чем входные, но тоже показывающие статус владельца кабинета. Дмитрий вошел в них.

По всей длине кабинета тянулся большой деревянный стол для совещаний. На дальнем конце стола располагалось такое же огромное кресло, какие Дмитрий видел по телевизору в передачах про судебные разбирательства. В кресле сидела его жена. Лена была крепко связана, без противогаза. На ее бледном заплаканном лице виднелись следы побоев.

– Дима, – всхлипнула она.

Зорин скрипнул зубами. Подонку не жить!

Из-за спинки показалась бледная рука с зажатым в ней пистолетом. Ствол уперся Лене в висок.

– Автомат положи не стол, – послышался скрипучий голос.

Дмитрий, поняв, что у него нет выбора, положил оружие. По столу к нему скользнули наручники.

– К батарее себя пристегни.

Зорин, не отводя глаз от жены, выполнил и это.

– Дурака из меня не делай! – взвизгнули из-за кресла. – Плотнее, чтоб я видел.

Дмитрий сжал наручники так, что металл впился в кожу.

– Вот это другое дело.

Пистолет опустился, и человек, державший его, вышел на свет.

– Дима, Дима, Дима.

Человек, вышедший из-за кресла, неторопливо пошел вдоль стола, поигрывая пистолетом, словно второсортный бандит из дешевого фильма. Он остановился и с грохотом опустил оружие на столешницу. Действие было настолько наигранным, что Зорину захотелось рассмеяться.

– Как же ты мне надоел, – почти ласково произнес Темный.

Прапор выглядел хуже некуда. Тонкая кожа обтягивала лысый череп, словно резиновая перчатка – руку. Глубоко посаженные глаза нездорово блестели. Бледные губы, раскрываясь, обнажали обломанные пеньки редких гнилых зубов. Он напоминал персонаж фильма ужасов.

Хозяин кабинета сделал еще насколько неторопливых шагов.

– Я уже тысячу раз пожалел, что привлек вас для поимки тех беглецов. Ну что тот старик мог вам рассказать?

Кто б ему поверил? Да даже если бы и поверили. Начали бы что-то подозревать?

Прапор расхохотался.

– Да плевал я, Дима, на ваши подозрения. На подозрения, на вас лично и на весь ваш сраный городишко. Но, – он философски поднял палец, – мы имеем то, что имеем. И это придется исправлять.

Хозяин кабинета обошел стол и встал напротив Димы.

– Ты чего приперся? – Он наклонился над пленником.

Дмитрий не сдержался и хмыкнул. Прапор, видимо, ожидавший другой реакции, нахмурился.

– Да я, вообще-то, не к тебе. – Зорин кивнул в сторону жены. – Я за ней. Зачем забрал?

– Да, да, да. – Прапор пошел дальше вдоль стола, обхватив подбородок ладонью. – Наша Елена Прекрасная. Я ведь, когда узнал, кого вместе с остальными привезли, сразу понял, что ты притащишься сюда. Ох, я и ругал своих олухов! А потом, как увидел, что она с бонусом, прямо камень с души. Ради такого можно и тебя в качестве неудобства потерпеть. Хотя знаешь ли, я надеялся, что ты не дойдешь так далеко. Как ты мимо Аркадьича прошел? Впрочем, это не важно. Дошел – молодец! Только зря все это. Мне теперь тебя убить придется. Как ты понимаешь, труда это никакого не составит. А ее из-за тебя ждет одиночное заключение в кандалах, чтоб она ни с собой, ни с ребенком ничего не сделала. Вот только вроде бы смирилась, покладистой стала, нет, ты нарисовался, хрен сотрешь. Зачем? – Прапор резко обернулся. – А может, мне тебя отпустить? Если пообещаешь не хулиганить. Я разрешу тебе с женой видеться, с ребенком. Когда они мне перестанут быть нужны, я, возможно, их тебе совсем отдам. А? Обещаешь?

Дмитрий покачал головой.

– Нет, не пойдет. Я тут на ее лице отметины всякие вижу. Явно твоих рук дело. Так что теперь это мне придется тебя убить. И тут без вариантов.

Его собеседник присел на стул.

– Жаль. Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но надеялся до последнего.

Он встал и передернул затвор пистолета. Лена взвизгнула, а у Зорина невольно похолодело все внутри.

– Погоди, – сказал он.

– Чего годить? – нахмурился прапор. С улицы раздался сухой треск автоматных очередей. Он оскалился гнилыми пеньками. – А-а, друзей привел. Полкана небось? Точно, его. А я-то думаю, как ты тут так быстро сориентировался? Начальничек бывший помог. Ну, так это вообще здорово. Сразу двух зайцев. И тебя, и полкана с его вонючим Сопротивлением.

Прапор снова навел на Дмитрия пистолет.

– Погоди! – выпалил опять Зорин. Он изо всех сил тянул время, надеясь, что что-нибудь произойдет. Не могла же судьба вести его мимо всех опасностей, чтобы остановить здесь, прямо перед любимой женой.

Прапор с досадой опустил ствол.

– Ну! – с раздражением спросил он.

– Ответь на один вопрос. Ты в курсе, что у тебя на реакторе творится?

Димин собеседник нахмурился.

– На реакторе? А что там? А! Ты про то, что стержни скоро плавиться начнут? Ну и что?

– Как – что? – опешил Дмитрий. – Сдохнем же все. Взрыв будет!

Прапор отмахнулся, как от надоедливой мухи.

– Никто не вечен. Все мы когда-нибудь сдохнем. А может, и нет. Мои яйцеголовые уже месяц взаперти сидят, решение ищут. Может, и найдут. Ну, а не найдут…

Он развел руками.

– Так тому и быть!

В глазах его полыхало пламя безумия. Этому существу было уже все равно.

– Ну, и зачем тогда? Зачем все это?

Прапор быстро подбежал к Зорину и сжал его лицо сухими холодными пальцами. Тот застонал, но скорее от отвращения, чем от боли.

– Власть! – дыхнул собеседник на Диму могильной вонью. – Ты когда-нибудь имел над кем-нибудь власть? Нет? Ты не знаешь, как это – контролировать всех и вся. Эта штука врастает тебе под кожу. Настает время – и ты становишься с ней одним целым. Ты сам становишься властью! Потерять ее хоть на миг означает потерять себя. И потом уже очень сложно приделать отвалившийся кусок обратно. Невозможно! И тебе остается только истекать кровью, жизнью из той раны, что образовалась. А те люди, что окажутся рядом, заберут власть себе. А тебя оставят подыхать в помойной луже. Так что расставаться с ней нельзя. Ни на минуту. Ни на секунду. Ни на миг!