Игорь Андреев - Трансформация [СИ]

Он сделал паузу, прошла минута — все молчали.

— Теперь о поведении. Здесь также, всё просто. Профессиональные команды, выходящие на кластеры, обычно имеют ровный состав, где у каждого своя функция. Когда каждый на своём месте, то подобных вопросов не возникает, ты заметил, что с девушками у меня всё ровно? Я рейдер, а не нянька. Если кто-то желает стать капитаном, пусть становится им, но сделать это надо было прежде, чем собираться в поход. Процесс становления очень долгий и вот так вдруг, без опыта, без закалённого Дара, не то что других людей водить, самостоятельно далеко удалятся от стаба не стоит. Популярно?

В течение всего монолога Лич не отрываясь смотрел мне в глаза, я не сдавался:

— Весьма. Не стоило идти к Алмазу — рано, ну и говорлив он больно. Но жребий брошен, мы на маршруте: ты ведёшь группу, а я не могу найти своё место и веду себя инфантильно — капризничаю и хочу, чтобы все меня слушались. Так?

В ответ собеседник развёл руками, даже Дарья оторвалась от своего занятия и тоже смотрела на меня.

— Очень хорошо! — я лихорадочно подбирал правильные слова.

Теперь у меня есть понимание ситуации. Дело за малым, нарисовать свою картину текущего момента и постараться максимально ярко и точно перенести этот образ в головы моих компаньонов. Основной посыл — я первый в очереди и никому не позволю оттереть меня в сторону. В прежней жизни не единожды наблюдал взрослых дядек, попавших в подобную житейскую ловушку: сорок лет — лимит времени на становление, развитие и «выход в люди» исчерпан, дерзкая молодежь не просто оттирает, наступая на пятки, а обгоняет, со свистом проносясь мимо, опрокидывая в грязь лицом. У большинства в этом возрасте уже пониженный гормональный фон, лишний вес, одышка. С таким набором остаётся только глотать пыль и слёзы. Это не инфантильность — это её последствия. Человек, как правило, уже понимает, что что-то пошло не так, но сделать ничего не может, боится или не хочет — запал иссяк.

— Надо заслужить место в команде? Согласен полностью. Вопрос — кому? Дарье с Ольгой? Не думаю, они основа команды, с их поиска я начал подготовку к походу. Мне? Думаю, подобное утверждение вообще лишено смысла. Оригинальный план, определение цели, это суть всей операции, это и есть Я. Ну и последняя кандидатура на должность соискателя очевидна.

У меня не было намерений принуждать противника к оправданиям — не такой это человек, его не заставишь. Не было здесь и проявления строптивости, скорее это демонстрация независимости. Я желал одного — избавиться от ощущения собственной неполноценности, заткнуть этот мерзкий внутренний голос, постоянно подбивающий меня фрондировать в мелочах, выставляя самого себя в дурацком свете.

Лич на мой выпад отреагировал спокойно. Я и не ожидал какой-то бурной реакции, но приготовился к чему-то провокационному в стиле «ну давай командир, командуй». Однако, оппонент неожиданно закрыл тему:

— Ну что же, обмен мнениями состоялся, теперь, надеюсь, всё пойдёт ровно.

Слова он сопроводил пантомимой, адресованной мне — высоко поднятые брови, ладони разведённые в жесте ожидания чего-либо: «ещё что-то хотите предъявить?»

Я ответил тем же — энергичное мотание головы, опускание век и пожимание плечами: «нет, нет, спасибо, я вполне удовлетворён».

Лич как ни в чём не бывало продолжил разговор теперь уже о насущных делах:

— Предлагаю задержаться в этом доме на пару дней, здесь индивидуальная система водоснабжения и гелиоколлектор. Мощности генератора хватит: можно будет принять ванну и запустить стиралку.

Ещё некоторое время шёл вялый разговор о наших житейских делах. Оживление возникло при обсуждении дальнейшего маршрута, я лишь задал общую цель — выйти на известную мне трассу и проехать определённое расстояние. Информацию о кластерах в конце пути, скорости их перезагрузки решил придержать — проницательному человеку этого может оказаться вполне достаточно.

К концу следующего дня, я уже мог опираться на пострадавшую ногу, и чувствовал, что завтра вполне смогу обойтись без дополнительной опоры в виде уже не костыля, а обычной палки. Ольга тоже почти полностью оправилась после ранения, передвигалась вполне уверенно, но резко бледнеющее лицо и крупные капли пота на лбу говорили о накатывающих время от времени приступах боли.

Утром третьего дня мы наконец продолжили путешествие. Формально ничего не поменялось, Лич по-прежнему задавал тон, но теперь это меня не задевало. Дьявол кроется в деталях, раньше именно нюансы вызывали раздражение и мою неадекватную реакцию. Складывалось впечатление, что Лич намеренно меня провоцировал, устраивая проверку, эдакий стресс-тест на эмоциональную устойчивость. Я невольно улыбнулся, вспомнив «бородатый» анекдот: «Петя всю жизнь считал себя пофигистом, пока ему не объяснили, что это называется — высокая стрессоустойчивость».

Мы ехали уже не менее четверти часа и за это время никто не издал ни звука. В отличии от боевых рейдов с ребятами Катрана, когда музыка не возбраняется и даже помогает скрасить ожидание или снять напряжение, аудиосистема нашего электробуса всегда была выключена. Оно и понятно — нельзя шуметь, это и нас выдаёт и маскирует потенциально опасные звуки. Скрипучий голос Ольги заставил вздрогнуть:

— На тринадцать часов в километре примерно.

Водитель тут же, сбросив скорость, свернул с дороги — обычного пригородного шоссе обсаженного высоченными тополями и оборудованного гравийной обочиной. В моём старом мире я бы посчитал, что мы на подъезде к какому-то областному центру — всё ухожено, но не шибко богато. Однако, сплетаемый Стиксом узор затейлив, и впереди может быть всё что угодно: хоть чистое поле, хоть мегаполис.

Остановились возле тополей, стволы, не менее метра в обхвате, колоннадой уходили далеко вперёд и для наблюдателя проезжая часть доступна лишь в небольшом секторе обозрения, всё что от него под острым углом, скрыто сплошной непроницаемой стеной. А «тринадцать часов и километр впереди» это как раз то, что надо, мы надёжно укрыты перекрывающими друг друга деревьями.

Лич из машины выбрался первым, мы тоже не заставили себя ждать. Оптические приборы оказались у всех кроме меня: Дарья с Ольгой передавали друг другу бинокль; Лич подкручивал увеличение на прицеле своего элегантного автомата. Я же невооружённым глазом на удалении в километр смог разглядеть только какие-то строения, даже этажность не получилось определить.

— Ну что же Хват, пришло и твоё время.

У меня в руках оказался автомат. После секундного замешательства я приник к прицелу и… ничего не увидел. Потребовалось не меньше минуты чтобы приноровиться и поймать цель объективом — маленькое поле зрения, а также отсутствие резинки наглазника требуют определённой сноровки.