Игорь Андреев - Трансформация [СИ]

— Беги Настя!

Женщина замерев смотрела на неравный бой, как будто верила, что никакая сила не может одолеть её защитника. Крик вернул её в действительность, она вскинулась и бросилась прочь от места кровавого побоища, но было поздно. На ногах оставались ещё два бегуна, они-то, будучи не удел, с утробным урчанием устремились к новой жертве.

В голове моей сложилось «дважды два» — я понял, что эти двое муж с женой, а в руках у женщины ребёнок. С мыслью, что первый урок обучения навыкам холодной отстранённости окончен и нужен небольшой перерыв, я вылез из электробуса. Игнорируя гневный окрик: «Твою мать, Хват, назад!», — одним за одним метнул два заточенных обрезка арматуры, выхваченных из заплечного чехла. С удовлетворением отметил, что при втором броске сумел обуздать волну адреналина и удержался от применения Дара — после, первую арматурину я даже не смог найти.

Пройдя мимо вновь оцепеневшей женщины, переступив через поверженных бегунов, я отправился на расправу с главарём нападавших. Для верности, во избежание совсем неуместных сейчас травм, достал револьвер.

Добивать никого не пришлось, человек за те секунды что удерживал морду твари одной рукой, второй наносил удары ножом, пытаясь пробиться сквозь огромную тушу к жизненно важным органам. Лотерейщик, разорвав горло противника, неудачно рванул нож, глубоко засевший в теле, и оружие, уже выпущенное мёртвой рукой хозяина, совершило-таки своё смертельное движение, перерезав какую-то главную жилу врага. В конвульсиях монстр откатился прочь от своей жертвы.

Героическая смерть. В ней проявилось нечто из древнегреческих мифов или даже русских сказок, когда богатыри в одиночку бились с различными чудовищами и полчищами врагов. Я отстегнул ножны с пояса погибшего парня и оттерев нож, подобранный рядом, забрал себе на память — с ножом против лотерейщика, это мне и сейчас не по силам.

Лотерейщик действительно оказался из ранних, всего один споран. Потрошить бегунов под осуждающими взглядами товарищей мне показалось некорректным.

Я побрёл назад, выволочка за безответственное поведение неминуема: «…команда, …цели, …проблемы, …умерить пыл», — я зарёкся не возражать и мысленно подбирал слова извинений.

У машины двое — Лич и Ольга, Дарья со спасённой внутри. Уже хорошо, теперь пусть даже оскорбляют, я полностью удовлетворён.

— У подлости тоже есть масса оттенков, — проскрипела Ольга, — одно дело не броситься в омут на помощь утопающему, другое дело оставить умирать уже спасённого.

Это надо полагать обвинение в форме объяснения: «мы поступаем по совести, но ты вынудил отряд принять обременение». Ольга после небольшой паузы продолжила, подтвердив, что я всё понимаю правильно:

— Ты Хват, нас очень подставил. Наша миссия, совсем не гуманитарная. Теперь ты повесил нам на шею якорь. Стоило тебя выгнать вместе с ней, но…

Речь ей далась тяжело, она задыхалась, захлёбываясь словами. Развернувшись девушка отправилась в машину, помогать подруге с беженкой. Все трое разместились на заднем диване.

Лич смотрел на меня обычным для последнего времени пристальным взглядом, только сейчас смотрел долго, а я потупил виновато глаза. После, он развернулся и молча занял свое место за рулём, я поспешил забраться на сиденье рядом с водителем.

— Мы у цели, правее должен быть указатель на Новку, это и есть нужное нам место, — я говорил и сам удивлялся неудержимости словесного потока, ведь первоначально планировал открыть место непосредственно перед указателем.

В ответ не удостоился даже кивка — гробовое молчание. Ладно, едем дальше.

С заднего дивана раздался женский голос:

— Ой, это же спирт, мне нельзя, я грудью кормлю!

— Это лекарство, — голос Дарьи звучал неожиданно ласково, — голова перестанет болеть, в глазах сразу просветлеет. Ну как?

— Да нет, голова по-прежнему раскалывается и пить опять хочется.

— Без иммунитета, — Лич пробормотал как бы под нос, но услышали все.

Раньше мне часто снился один и тот же сон: я абсолютно голый оказываюсь посреди своего города, обычно в центре, откуда мне необходимо добраться до дома. И вот я иду, испытывая невероятный стыд и унижение. На открытых участках где никого нет я стремительно бегу, ощущая радость от того, что скоро всё закончится. Там, где я вижу людей, стараюсь спрятаться или укрыться за кустами, скамейками, оградами. Но всегда наступает момент, когда необходимо пересилить себя и пройти на виду у всех, чтобы наконец покончить с этим. Это всегда апофеоз: я иду не таясь, медленно — наплевав на улюлюканье и смех. Стыд прокатывая волнами, в конце концов оставляет меня, я испытываю облегчение и обычно просыпаюсь. Не знаю, к чему снятся подобные сны.

Сейчас я сидел, не в силах пошевелиться и ощущал этот стыд из своего сна — с оцепенением и липким потом. Чёрт меня дёрнул, вылезти из машины. Слабак! А ещё хотел вести людей за собой. Ольгино предложение выгнать, наверное, было спонтанным и не совсем продуманным, но чёрт возьми, справедливым, каждый тогда продолжит свою миссию — я спасаю, они добывают жемчуг.

Сколько людей в перезагрузившемся кластере? Десятки тысяч и в течении суток более девяноста процентов из них погибнет или переродиться, это одна сплошная трагедия.

Считается, что среднестатистический человек не может сопереживать миллионам. За сотни тысяч лет, которые насчитывает история человека разумного, только последние пять тысяч он живёт крупными колониями, а до этого понятие «человечество» для конкретного индивида включало в себя от силы пару сотен особей — численность стада, или племени. По мере развития цивилизации, с её медициной и доступным качественным питанием, отдельные сапиенсы развиваются интеллектуально и нравственно, овладевают умением сопереживать далёким и незнакомым людям — близкие родственники, друзья благополучны и не требуют расхода душевной энергии, ставшего обязательным в ходе эволюции. Это умение, значительно повышает конкурентоспособность: творческий человек сможет написать картину, которая отзовётся в сердцах миллионов, изобретатель сумеет произвести продукт, востребованный в сотнях тысяч домохозяйств. А вот в подростковом возрасте человеку свойственна любовь или точнее привязанность только к ближнему кругу. Все, кто выходит за эти рамки, встречаются или с безразличием, или с агрессией. Многим из нас знакома, иррациональная на первый взгляд вражда «пацанов» из соседних районов. Или отношение к новичкам и соответственно отношение новичков в(к) новом(у) классе(у). Даже, если благодаря учителю, отношение класса будет ровным или приветливым, новичок первое время внутренне напряжён — он готов к неприятию. В последствии, многие, становясь взрослыми, «застывают» в этом отсутствии способности сопереживать посторонним, и требующая выхода энергия достаётся бездомному котику или сублимируется в ненависть, адресованную людям «чёрствым и бессердечным», например, охотникам или гражданам, выказывающим недовольство «собачниками» и «кошатницами». Общество получает гражданина? в советское время именовавшегося мещанином, что не совместимо с образом «строителя коммунизма» с его интернациональным долгом: «Я хату покинул. Пошёл воевать, чтоб землю крестьянам в Гренаде отдать» [9] Из песни «Гренада моя» (сл. М.Светлова). .