Влад Воронов - Помеченный на удаление [litres]

По этому поводу накануне ругались особенно ожесточенно. Комиссии хотелось увидеть взрыв полностью укомплектованного целого беспилотника в полете, а разработчикам было попросту жаль убивать живой, ни в чем не повинный аэроплан. Да и сделано их было не так много.

В результате договорились подорвать на земле поврежденный при посадке планер одного из первых «Альбатросов». Центроплан разрушился полностью, внешние части консолей и половинки фюзеляжа разлетелись в разные стороны. Двигатель оставался более-менее целым, но он не был секретным. Угрюмов со товарищи признали, что получивший такие повреждения самолет никуда улететь не способен, и подписал акт. Формальных препятствий для первой боевой работы «Альбатроса» не осталось.

Когда «Русалка» отошла от Берегового достаточно, представителей КБ попросили собраться в кают-компании. Расселись вокруг стола и только начали делиться первыми впечатлениями от морского путешествия, как вошел немолодой флотский офицер. Невысокого роста, поджарый.

– Добрый день! Я – представитель разведотдела флота капитан третьего ранга Бубнов. Назначен командовать в этом походе. Вы, как гражданские военнообязанные специалисты, на время похода считаетесь военнослужащими и подчиняетесь мне. Кроме того, в части соблюдения внутрикорабельного распорядка вы подчиняетесь командиру корабля и его помощнику. Вопросы?

– А боевые будут платить?

Это Петрович из группы планера. Мастер золотые руки, но редкостный балабол. И не дурак выпить, что красноречиво подтверждал его немаленький красный нос.

– Да, поход является боевой службой, поэтому вам, помимо оклада и командировочных, идут еще и боевые выплаты. Но должен сразу предупредить – за нарушение дисциплины, в первую очередь за пьянку, вы можете подвергаться дисциплинарным наказаниям наравне с другими военнослужащими. Во время дисциплинарного взыскания боевые не выплачиваются. Понятно?

Петрович пожал плечами:

– Что ж тут непонятного?

– Далее. Вы можете в ряде случаев привлекаться для несения вахт. При стоянках вблизи берега в ночное время караулы усиливаются, и штатного экипажа не хватает.

– А куда мы плывем? Где предстоит… работать?

– Для начала отснимем один интересный квадрат в устье Амазонки. А дальше – в соответствии с распоряжениями руководства.

– А это все надолго?

Бубнов удивленно посмотрел на Егора.

– Я же сказал – в соответствии с распоряжениями руководства. Еще вопросы?

После совещания Петрович подошел к загрустившему Егору.

– Домой охота побыстрее? Это знакомо, сам такой был. Так вот, чего хочу сказать – вряд ли нас продержат в море дольше чем две недели.

– Это почему?

– Я тут с коком – поваром корабельным – подружиться успел. Он говорит, что продовольствия приняли месячную норму, но народу сейчас на корабле, считай, вдвое больше, чем штатного экипажа. Вот я одно на другое и поделил…

– Ну… Бывают же суда снабжения? Да и в порт какой-нибудь можно зайти…

– От устья Амазонки проще в Береговой вернуться, чем какое-то снабжение организовывать. Кроме того, результаты наших полетов надо обрабатывать и руководству докладывать как можно быстрее. Кому нужны разведданные месячной давности?

– Хорошо бы…

– Что, скучаешь? Красивая она?

– Красивая. Просто мне обещали отпуск на свадьбу сразу после войсковых испытаний.

– Понимаю. Но не грусти – вся эта бодяга ненадолго.

За полсуток «Русалка» добежала до нужной точки. Ночью подготовили самолет и с рассветом стартовали. «Альбатрос» поднялся, нашел радиомаяки и без проблем определился с точкой старта. Дальше ему предстояло отснять с большой высоты кусок мангровых зарослей километров двадцать шириной на глубину пятьдесят. Полет был почти в боевом режиме – самолет только изредка сообщал свои текущие координаты одной короткой посылкой.

В томительном ожидании прошло три часа. Егор почти физически переживал за свое детище, которое где-то там, далеко, делает трудную, но важную работу с риском угодить в жуткие зубы местным хищным тварям. Почему хищные твари должны заинтересоваться воняющим бензином куском пластика, эмоциональная часть сознания не сообщила.

Еще через полчаса самолет сообщил, что приближается. На корабле включили приводной радиомаяк и снялись с якоря. Еще через десять минут «Альбатрос» засекли корабельным радаром. Вскоре самолет догнал «Русалку» и толкнулся в сеть.

– Когда усталый беспилотник из высоты идет домой, – пропел Петрович на мотив песни про подлодку.

«Альбатрос» осторожно достали из сетки и поставили на палубу. Специальный человек снял систему аварийного подрыва с боевого взвода, спецы из разведслужбы утащили камеру к себе в каморку. Штатные беспилотчики из экипажа под руководством Петровича начали готовить самолет к следующему вылету. Эксперименты закончились, началась работа.

В тот день они сделали еще два вылета, с малой высоты изучая те районы, которые показались разведчикам подозрительными. Оба полета закончились благополучно, а о результатах гражданским специалистам не сообщили. Видимо, недостаточно быть временно военнослужащими.

Вечером «Русалка» снялась с прежнего места и двинулась куда-то в море, оставив заходящее солнце за кормой. Бубнов поздравил инженеров с удачным началом похода и пообещал вскоре новые задачи, интереснее и сложнее. Уточнять, как всегда, не стал. Всему свое время.

Пару дней корабль провел вне видимости берега, регулярно меняя курс и скорость. Бубнов пропадал в рубке, ограничившись распоряжением готовить технику и людей. Этим командированные и занимались, по мере сил обучая штатный экипаж корабля-разведчика работе с их главным оружием – беспилотниками. Конструкция, обслуживание, возможные неисправности, ремонт. Боевые возможности и ограничения. Взлет и посадка. Управление в полете. И многие, многие другие знания, которые потом превратятся в стопки книг и рулоны плакатов, но пока существовали только в головах специалистов.

На третий день Бубнов собрал уже не только людей из КБ, но и штатных корабельных беспилотчиков.

– Итак, новое задание. Нам предстоит разработать алгоритм облета острова среднего размера, чтобы, с одной стороны, полностью вскрыть обстановку, а с другой – не засветить наш к этому объекту интерес. Идеи?

– Для начала очевидное – оставить корабль-носитель дальше линии радиогоризонта, чтобы радар на острове его не засек. На острове есть радар?

– С большой вероятностью – да.

– Размер и материал «Альбатроса» дают не очень большую эквивалентную отражающую поверхность, особенно во фронтальной проекции. Можно предположить, что обнаружить его смогут километрах в двадцати или ближе.