Денис Кащеев - Путь к Небу

– От Миюки? – встрепенулся я. – Говорите, я слушаю!

– Оно вот здесь, – в руке у Азуми-сан появился инкрустированный деревянный цилиндр, размером чуть больше обычного игрового свитка.

Присмотревшись к нему, я прочел:

Предмет: Почтовый контейнер

Класс: Редкий

Свойства: получение корреспонденции (получено: 1/3, прочитано: 0/3), отправка корреспонденции (отправлено: 0/3)

Срок действия свойства: ограничения не установлены

Способ активации: активирован

Необходимый уровень: не ниже 11 (1-й дан)

Владелец: Белов Артур, Уровень 11 (1-й дан)

Хранитель: Азуми-сан, Уровень 6

– Давайте скорее! – нетерпеливо протянул я руку к цилиндру, но, впрочем, тут же поправился: – То есть, я хотел сказать: благодарю за любезность, Азуми-сан, позвольте мне его взять…

– Разумеется, Бирофу-сан!

Теплое полированное дерево легло в мою ладонь. Почти машинально я поднял Предмет к глазам, чтобы рассмотреть внимательнее – и в следующий миг сильный удар едва не выбил цилиндр из моих пальцев. Ошеломленный, я уставился на металлическую четырехконечную звездочку размером почти с ладонь, глубоко вошедшую отточенным изогнутым лучом в расщепившуюся стенку контейнера.

Предмет: Хира-сюрикен

Класс: Заурядный

Свойства: Метательное оружие

Необходимый уровень: ограничения не установлены (для использования необходим специфический боевой навык)

Не столько внимательно прочитав, сколько скользнув взглядом по описанию, я повернул голову: в конце гостиничного коридора стоял замотанный от макушки до пят во все черное человек.

Непись Уровня 10.

– Синоби [2] Синоби-но-моно – «прячущийся», «притаившийся» – тот, кого принято называть «ниндзя» ? – ахнула Азуми-сан, также заметившая незнакомца.

– Он здесь, я вижу его! – прокричал в свою очередь тот и как-то судорожно дернул рукой. – Все сюда!

– Что вы делаете в моей гостини… – одновременно грозно двинулась в его сторону Азуми-сан, вольно или невольно оказавшись при этом между мной и человеком в черном.

Договорить она не сумела – вторая серебристая звездочка вонзилась японке точно между точеных бровей.

Крови не было – непись лишь бесшумно осела.

– Бегите, Бирофу-сан! Бегите в комнату – там им вас не достать… – успел услышать я прежде, чем тело японки растворилось в воздухе. Что-то со стуком посыпалось на деревянный пол – должно быть, лут.

Со стороны веранды послышался топот – не иначе, многочисленные сообщники человека в черном услышали его призыв и уже спешили на подмогу. Впрочем, не особо-то та ему была и нужна – с его-то сюрикенами! Третья смертоносная звездочка как раз материализовалась в пальцах синоби, как назвала своего убийцу Азуми-сан.

Благо, от по-прежнему распахнутого настежь входа в комнату меня отделяло буквально полшага. Не долго думая, я метнулся через порог, рыбкой нырнув в неширокий проем. Правое плечо обожгло – пущенный синоби сюрикен – к счастью, недостаточно точно пущенный – чиркнул острием по рукаву моей куртки.

Не сдержав короткого вскрика – скорее от досады, нежели от боли – я ввалился в свое убежище и торопливо задвинул утлую дверь. Что-то – по всей видимости очередная звездочка – тут же ударило снаружи в импровизированный бумажный щит, легко его пробив, но тем не менее отскочив от самого воздуха комнаты, словно от несокрушимой стены: как и обещала перед смертью Азуми-сан, никто и ничто не могло проникнуть сюда помимо моей воли.

Или могло?

Проверять это было, пожалуй, не самой лучшей идеей. В панике взметнув глаза к потолку, я распахнул таблицу меню и впился взглядом в кнопку «Выйти из игры» – совершенно не уверенный, что та не окажется заблокированной, как бывалоча…

…и в следующий миг обнаружил себя скрючившимся в тесном пассажирском кресле, возле слегка заиндевелого овального иллюминатора несущегося в небесах «Боинга».

Сон? То есть это был всего лишь сон? Конечно же сон… Но почему тогда правый рукав моей футболки стремительно окрашивается бордово-алым?

Скосив глаза влево, на соседей по ряду, я сделал еще одно удивительное открытие. Рядом со мной сидел молодой смуглый мужчина южной внешности в светлом костюме, за ним, у прохода — женщина в одеянии свободного покроя и платке, закрывавшем волосы и шею. Так вот, над головами обоих висели надписи! Синие, как у неписей в игре! Судя по ним, мужчину звали Ахмет Исмаил, женщину — Аль-Хашими Марьям.

Я бросил быстрый взгляд через проход. Пассажирское кресло по ту его сторону занимал некто Блэйк Дональд. Компанию ему составляла Блэйк Саманта, у иллюминатора, подложив под щеку плоскую подушечку, дремал Аскеров Адам.

Впрочем, что мне в их именах… Сам факт!

Ошалело откинувшись на спинку кресла, я возвел глаза к потолочной панели — и немедленно получил то, что уже и ожидал получить — табличку игрового меню. Правда, нервно мерцающую и подрагивающую, словно готовую в любую секунду самопроизвольно закрыться, с полуразмытыми кнопками и почти нечитаемыми подписями (отчетливо я разобрал только команду вызова карты и еще опознал индикаторы Здоровья и Бодрости — оба в виде диаграмм, без точных числовых значений).

Убрав с глаз долой меню, я снова повернулся в сторону соседей, неосторожно опершись при этом правой рукой на подлокотник кресла. Плечо болезненно прострелило, этак ненавязчиво напомнив мне о свежей ране. Ране, полученной в игре! А то и вовсе во сне! И заливающей теперь рукав кровью наяву, в реальности! Как в таких случаях выражается мой приятель и товарищ по секции косики каратэ Пашка Иванов: это вообще законно?!

В любом случае, нужно было что-то делать — пока мой окровавленный рукав не заметили другие пассажиры или стюардесса и не начались вопросы, убедительных ответов на которые мне не сыскать…

Неловко прикрыв раненое плечо левой ладонью, я слегка приподнялся и, повернувшись к соседу, выговорил с виноватой улыбкой:

– Excuse me [3] Извините… (англ.) …

– Oh sure! [4] Да, конечно! (англ.) – радушно оскалился в ответ Ахмет и бросил что-то в сторону своей спутницы – Аль-Хашими — уже по-арабски.

Та коротко кивнула хиджабом, и они оба выбрались в проход, пропуская меня на выход.

— Аригато годзаимас! — само собой выскочило у меня. – В смысле, thank you! [5] Спасибо! (англ.) – поспешил исправиться я.

Оба расположенных в хвосте салона туалета оказались заняты, и за время ожидания под дверью кровавое пятно у меня на рукаве разрослось уже настолько, что ладонью его стало не закрыть. В меню же, вызванном мной просто от нечего делать, рядом с индикатором Здоровья выразительно замигал восклицательный знак предупреждения об опасности — пока, правда, не красный, как случилось бы в по-настоящему серьезной ситуации, а всего лишь желтый. Но вот, наконец, один из туалетов освободился. Прижавшись спиной к переборке, я пропустил к рядам кресел дородную арабскую матрону (Аль-Мансури Лубна, непись, то есть прошу прощения: Спящая) и юркнул в кабинку.