Дмитрий Блинов - Метро 2033: Аркаим [litres]

Вдвоем они миновали полуоткрытые тяжелые гермоворота, в случае закрытия превращающие станцию в неприступную крепость. Пройдя еще полторы сотни метров мимо осветительных костров, горящих вдоль стены вместо лампочек с небольшим интервалом, подошли к «висящим вагончикам». «Висящими вагончиками» называли внешний блокпост станции «Торговый центр». Оригинальное название оправдывалось и в самом деле необычным видом вагонов, установленных на железобетонных сваях, скрепленных друг с другом в верхней части. Под ними проходили рельсы, огороженные бронированными листами, которые в случае необходимости поднимались вручную, сверху, со специальной платформы над всей этой конструкцией. Внутри вагончиков и располагался штаб коменданта.

Пройдя мимо охраны, которая уже не пыталась остановить Ковальчука, они поднялись по металлической лестнице, и начстанции без стука зашел в кабинет.

– Смотрю, не спится тебе, Степаныч? – спросил Ковальчук полковника Смагина, сидящего за своим рабочим столом. – Почему для меня вдруг неприемный день?

– Тебя не выпустишь – смотрю, вон все двери для тебя открыты, – проворчал тот. – Заходи, садись, как раз о тебе думал.

– Я не просто так, полковник, мне помощь твоя нужна, – сразу перешел к делу начальник станции.

– Что, все так плохо? – с ухмылкой спросил Смагин.

– У меня две проблемы: первая – это не вернувшаяся группа Смирнова, и вторая – это его девушка, которую несколько часов назад задержал внутренний патруль… – Ковальчук осекся, когда увидел странное выражение лица собеседника.

– И что ты предлагаешь: стать соучастником твоих темных дел? – вдруг повысил голос полковник. – Твоим подельником?

– Ты о чем сейчас? – В горле Владимира Михайловича пересохло. Он уже едва сдерживал приступ ярости. – Что вы вместе с президентом задумали? Чувствую, что-то не то.

– У меня ордер на арест Смирнова за несанкционированный выход на поверхность, – уже официально разъяснил обстановку Смагин.

– Какой «несанкционированный», если он по моему приказу…

– А ты отстранен. За станцию отвечаю я. И поэтому даже к лучшему, что группа исчезла! Не люблю показательные суды, нет группы – нет проблемы.

Полковник Смагин торжествовал, ведь загнать в угол начальника станции ему раньше и не снилось.

– В чем обвиняют Смирнова? – пока еще сохраняя внешнее спокойствие, спросил Ковальчук. – Не в измене же?

– В краже боеприпасов и подготовке к покушению на президента.

– Да ты ж… Но ты знаешь, что это не так!

– Я комендант станции, и я верю только фактам. А ты – уже прошлое, Владимир Михайлович, наступает новая эра правления. Нам больше не нужны лишние звенья, начальники станций… Выходит, что тогда полномочия президента слишком условны. Пока условны!

– Стремитесь к абсолютной власти? – уточнил Ковальчук.

– А кто к ней не стремится-то? Вы расслабились, а мы окрепли. Зачем скрывать? Тебе лучше знать: особое положение введено на всех станциях вашей умирающей республики. Связи между станциями временно нет, президент находится в специальном вагоне у станции «Площадь Революции», а точнее, за естественной преградой недостроенного прохода. Внутренние войска уже с нами, а ваши внешние оперативные группы, если те не будут согласны с нововведениями, объявим вне закона. Когда власть будет централизована, мы сможем развиваться, а то вы устроили тут полный застой!

– Это не застой, а стабильность, – попытался вернуть разговор в разумное русло Ковальчук. Трудно было понять, еще труднее поверить тому, что он сейчас слышал. Бред какой-то…

– Для вас она сытая.

Договорив, комендант аккуратно положил пистолет «ТТ» на стол – поближе к себе. Владимир Михайлович был обречен! Такого поворота быстро развивающихся событий даже он со своим многолетним опытом ожидать не мог. Стоя посреди оборудованного под кабинет вагончика он сказал:

– Бардак! Нашли время… Столько проблем сейчас: вентиляционная система устарела, не хватает продовольствия, боеприпасов, чистой питьевой воды, смертность превышает рождаемость – ну, самое время играть в революцию!

– Так малой кровью поиграем, а смертность не такая уж и повышенная, раз продовольствия не хватает, не грех ее и увеличить. У нас на проблему нехватки продовольствия и болезни свои взгляды.

– Мы десять лет создавали, а вы разрушите. Отбросите назад, в двадцатые, – с отчаянием вздохнул Владимир Михайлович.

– Это все эмоции!

– Да какие к черту эмоции?! – Ковальчук уже и не знал, как разговаривать с этим человеком. – Вот, возьми нашу станцию. Вся инфраструктура работает, все наладили, даже банк и бюджет! Безработицы нет. Бесплатное разовое питание для всех жителей и гостей станции. Да, проблем много! Но не рушьте то, что имеем. Годы трудов… Наших трудов, сволочи!

– Я сейчас просто расплачусь! Ты еще не понял? А ты вспомни, что до объединения станций было! Вы всех, кто с «Площади Революции», за людей как не считали, так и не считаете. Зажрались тут! Устроили монополию на боеприпасы и продовольствие. Даже банк себе, блин, и в самом деле создали.

– И создали! Для порядка создали, сами хорошо живем и другим помогаем, обеспечиваем. Едой, водой и работой.

– Да тошнит от правильности твоей! Хочу большего. Широких полномочий. И я все это получу, потому что президент поддерживает. Хватит, мне некогда тут с тобой…

Речь свою комендант закончить не успел, потому что Ковальчук молниеносно, в два прыжка, уже оказался рядом с ним. Перемахнув через стол, отбил дернувшуюся к пистолету руку Смагина. И в то же мгновение воткнул ему в шею свой охотничий нож. Вскрикнуть комендант не успел, потому что начстанции придавил его, зажав левой рукой рот, правой проворачивая лезвие.

– Хватит, Степаныч, пока ты мне на станции дров не наломал, – глядя в глаза жертве, проговорил Ковальчук. – Извини, нехорошо получилось, но выбора нет. С изменниками нельзя иначе…

Полковник Смагин умирал медленно. Будучи физически крепким человеком он попытался сбросить Ковальчука, но после поворота ножа в шее в горло плеснула горячая кровь. Захлебываясь ею, глядя в глаза ненавистному ему человеку, он дернулся и затих через несколько секунд.

Владимир Михайлович слез с коменданта, закрыл изнутри кабинет и поднял трубку телефона с надписью: «ОД». На другом конце провода раздался грубый голос:

– Оперативный дежурный Басов! Слушаю вас, товарищ полковник.

– Это начальник станции Ковальчук. Полковник Смагин убит за измену Республике, а внутренние войска пытаются уничтожить оперативные группы и руководство станций. Я сам заблокирован в комендантской. Приказываю немедленно собрать все четыре оперативные группы, находящиеся на станции, и обезоружить внутренние войска.