Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

Пилот Питер устало ввалился к себе в каюту, завел стенной хронометр, глянул через трехдюймовый иллюминатор на спустившуюся тьму, потом растянулся на койке и закрыл глаза. Ему хотелось спать, и потому он не обращал внимания на шум и лязг, доносившиеся из коридора.

В мозгу назойливо зудели мысли раздраженного Гектора:

— Каким бы совершенным он ни был, я все равно утверждаю, его можно усовершенствовать. Почему его нельзя научить телепатическому общению? У меня есть миленькие замечания насчет разного железа, разгуливающего по кораблю, когда мы спим.

— А по-моему, такая дотошность и усердие в рутинных делах — просто чудо, — возразил ему Питер. — Будь благодарен, что он обладает ограниченным и прямолинейным разумом и слит лишь тогда, когда нечем заняться.

— Ему всегда приспичит работать, когда я хочу спать, — пожаловался Гектор. — В редкие часы, когда меня не донимают разные голодные личности, требуя еды.

Откуда-то из хвостового отсека послышался отнюдь не нежный звук, напоминающий «пение» отбойного молотка. Гектор завопил:

— Слышишь? Как будто нарочно. Неужели я не заслужил права на сон?

— Не припомню, чтобы ты когда-нибудь признал мое право на сон, — влез Клобо. — Ты делаешь все, чтобы помешать мне спать.

— Право на сон! — взвыл Гектор. — Днем у него, видите ли, право на сон. Только завзятые бездельники могут спать днем.

— Главная беда корабля — большое количество неисправимых идиотов на его борту, — вмешался Сэмми. — Мое терпение на исходе. Очень скоро я оставлю всякие попытки выспаться и перережу кое-кому глотки.

— Фу, как грубо! — вяло отреагировал на обещание Гектор.

Металлический «концерт» в хвостовом отсеке продолжался, но больше не вызывал ничьих комментариев. Питер снова закрыл глаза и медленно погрузился в сон. Его астральное тело, как всегда, отправилось на Землю. Там (в среднем раз в неделю) оно бродило по городу сновидений, а иногда (примерно раз в месяц) встречалось с прелестной блондинкой.

Эта ночь подарила ему одну из таких встреч. Блондинка сидела напротив него. Их разделяли стол и большая ваза цветов.

— Дорогой, если мы купим эту планетку только для себя, тебе придётся оставить службу. Ты же не будешь…

Неожиданно блондинка резко изменила тему разговора.

— Питер, не спи! Просыпайся!

Он сел на койке, мотая головой и чувствуя себя так, словно его окатили ведром холодной воды.

— Поднимайся, соня, — послышался в мозгу голос Недремлющей Нильды. — Нам готовят большую забаву.

— Это ещё слабо сказано, — пробурчал Клобо.

— Что ты видишь, Нильда? — спросил Питер.

— Большую пушку. Они выгрузили ее со своего корабля и теперь волокут по другому склону холма. Думаю, подъем займет у них не меньше часа.

— Как по-твоему, она может повредить нашу обшивку?

— По-моему, она способна размазать нас по поверхности. Это уже не игрушки. Ее тащат около шестидесяти их солдат. Их главная преграда — деревья.

Нильда что-то пробурчала себе под нос, потом включилась снова:

— Ты у нас главный. Какие будут распоряжения?

— Я мог бы одолжить им лебедку, — невесело пошутил Питер. — Но тогда они сразу же узнают о нашем тяжелом вооружении. Легкое не в счёт. Хотелось бы, конечно, обойтись без крайних мер. Ведь наш корабль тоже может пострадать. Мы ещё не можем поднять его в воздух.

— Тогда что ты предлагаешь? — не отставала Нильда.

— Я оставлю тебе у основания трапа дезинтегратор средней мощности. Ты бросишь его туда, где он может сильнее всего досадить нашим назойливым соседям.

— Идет, — согласилась Нильда, не проявив никаких эмоций, что вообще-то было странно для женщины.

— Послушай, пучеглазая потребительница, — закричал Клобо. — Дай мне время выбраться оттуда. А то я уже в гуще деревьев, почти над ними!

— Это ты назвал меня пучеглазой? — сердито спросила Нильда. — На себя лучше посмотри: коротышка с лицом призрака. Мой разум, если хочешь знать, наполовину…

— Золотые слова. Я всегда знал, что ты полуразумная, — подхватил Клобо. — Оставшейся части разума тебе должно хватить, чтобы дать мне выбраться.

— Нильда, дай ему выбраться, — приказал ей Питер. — Я сейчас проверю, нет ли у нас ещё любителей ночных прогулок.

Взяв фонарик, Питер вышел в коридор и навестил каждую каюту. Оставшаяся часть его экипажа находилась на борту и спала, за исключением Риппи, всегда спавшего вполглаза. Обойдя ромбовидного субъекта, продолжавшего над чем-то трудиться в коридоре, Питер зашел в арсенальную каюту, выбрал небольшой дезинтегратор и отнес его на нижнюю ступеньку трапа. Сделав обещанное, пилот вернулся к себе, лег на койку и сообщил:

— Все в порядке, Нильда.

Он закрыл глаза и попытался вернуться в комнату, где оставил блондинку.

Сон не возвращался: ни с блондинкой, ни без. Питер поймал себя на том, что прислушивается и ждёт, когда появится Нильда и заберет взрывное устройство. Тоже бесполезное занятие: Нильда умела двигаться бесшумно. Его каюта находилась с другой стороны, и в иллюминатор он так и так не увидел бы никакой пушки, однако Питер все равно вглядывался в круглое окошечко. Нильда и Клобо перестали обмениваться любезностями. Остальные члены экипажа спали. Вокруг корабля было тихо. Внутри — почти тихо, если не считать клацанья и лязганья, периодически раздававшихся из хвостовой части.

Через полчаса деревья за иллюминатором на несколько секунд стали ярко-малиновыми. Корабль содрогнулся, и тут же послышался ужасающий грохот. Экипаж пробудился и стал оживленно делиться своими мнениями.

— Неплохо поиграли, — сказала Нильда. — Правда, мне пришлось улепетывать оттуда быстрее, чем падал наш подарочек.

— Иначе ты бы попортила себе прическу, — чуть ли не хором подхватили четыре голоса.

— Да, — невозмутимо ответила Нильда. — Кто-то ведь должен выглядеть пристойно.

Гектор отреагировал на эти слова невообразимым шумом. Из всех только он один умел шуметь телепатически.

Над воронкой, оставленной взрывом, светило раннее утреннее солнце. На краю воронки стоял угрюмый сектор-маршал Бвандт. Он не показывал виду, что поражен размерами катастрофы; все его удивление было внутренним и тайным. Радом стоял капитан наземных войск.

— Докладывай, я слушаю, — бросил ему Бвандт.

— Мы поставили круговое оцепление, причём плотное. Солдат от солдата отстоял на два корпуса. Это оцепление мы держали всю ночь. Пространство находилось под нашим пристальным наблюдением. Никто не мог пробраться незамеченным.

— Значит, пробрался. Иначе откуда бы все это?

Тремя ногами Бвандт спихнул несколько комьев глины, быстро упавших на дно воронки.

— Никто не мог, — продолжал твердить капитан. — Мы вели пристальное наблюдение буквально за каждым клочком. Мы продолжали наблюдать даже после взрыва, до самого рассвета.