Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

Самым жизнеобильным был радист Ярбридж, коренастый, с густыми и жесткими, как пакля, волосами. В прошлом он был радиолюбителем и теперь ужасно гордился: ему доверили великолепную радиостанцию там, откуда ещё никто не вёл передач. Маленький, но очень мощный передатчик стал его личным божеством. И Ярбридж был в более выгодном положении, чем остальные, — он всегда мог найти утешение у своего бога, а также у тысяч невидимых друзей. Даже в кромешной темноте он не остался бы без компании голосов. Единственное, чего ему недоставало, так это утренней почты с отчетами общества радиолюбителей.

Самым занятым, а значит, и наименее обидчивым был Джеймс Холланд, высокий, нескладный и веснушчатый. Хоть и был он самым молодым членом экспедиции, но отличался спокойствием, аккуратностью и старательностью. Иначе и быть не могло. Он четыре года изучал атомные реакторы и надеялся ещё на сорок лет работы с новейшими достижениями человеческого гения.

Холланду пришлось немало усилий приложить, чтобы разобраться со штуковиной, работавшей на лунной базе, поскольку она была куда хитрей тех реакторов, с которыми он имел дело в Международном институте энергии, — в четыре раза меньше и в восемь раз легче, а в качестве топлива использовался торий. Нельзя было исключать, что уже через год-другой это чудо техники устареет. Холланд старался идти в ногу со временем и следить за последними разработками.

Оставшиеся четверо были на удивление похожи друг на друга — широкоплечие, с мужественными лицами, не слишком аккуратные, настоящие спецы по самым разным карточным играм и витиеватой ругани. Все четверо сделали карьеру на Земле, занимаясь бурением для нефтяных компаний. Они хорошо знали своё дело и справлялись с ним неплохо.

В тот день, когда были сброшены бомбы, возле купола базы находилось сорок шесть проб. Их сложили аккуратными рядами в том порядке, в котором удалось добыть, и каждая была упакована в пластиковый пакет с номером. Их число показывало, что люди забурились уже на девятьсот двадцать футов. Электромотор рычал, бур вращался и медленно продвигался вниз.

Нетронутый ящик с виски на запечатанном контейнере с продуктами терпеливо дожидался первого торжества. Когда будет достигнута глубина в тысячу футов, члены лунной экспедиции устроят себе маленький праздник и разопьют бутылку. В ящике было двенадцать бутылок, но это вовсе не означало, что необходимо пробурить двенадцать тысяч футов. Работа установки будет продолжаться до тех пор, пока не выйдет из строя мотор, а на корабле не закончатся металлические трубы для бурения скважины. Все остальное — в том числе и виски — могут доставить на другом корабле.

Ярбридж, не торопясь, прошёл в центр базы, наблюдая за белым меловым кольцом — меткой на трубе. Труба вращалась, метка опускалась.

— Как дела? — спросил Ярбридж, хотя его это не слишком занимало.

— Потйхоньку продвигаемся. — Бурильщик откусил кусочек сломавшегося на большом пальце ногтя. — А какие новости с Земли?

— Штормовое предупреждение в Атлантике. Началось извержение Везувия, итальянцы эвакуируют близлежащие населённые пункты. Разбился чешский стратоплан, семьдесят жертв, все сгорели заживо.

— Хм-м! Ничего из ряда вон… — Бурильщик поплевал на палец, чтобы оставить на трубе влажный след, и объяснил: — На удачу.

— Что за удачу ты ждешь? На золотую жилу выйти надеешься?

— Надеюсь, что в ближайшее время нам не придётся менять сверло.

Ярбридж кивнул. Он понимал, что это значит. Трудная работа — поднимать наверх трубу, свинчивая одну секцию за другой, пока они не доберутся до стершегося бура. А потом — все повторить в обратном порядке, загнав трубу до дна скважины. Придется это делать не раз и не два, однако никто не мечтает о такой каторге.

Довольно скоро ему надоело смотреть на трубу, и он начал «прогулку в Синг-Синге» [47] Тюрьма в штате Нью-Йорк. — так здесь называлось скучное, бессмысленное хождение под куполом вокруг буровой установки. День и ночь кто-нибудь из членов экспедиции разгуливал по кругу. Когда этим занимались сразу двое и встречались в десятый раз, каждый подумывал о рукоприкладстве.

Ярбридж не стал бы слоняться без дела, но сейчас Земля повернулась к ним азиатской стороной. Огромная полусферическая антенна на вершине купола не ловила ничего интересного над Китаем, Малайзией и Монголией. Так, всякая ерунда — кошачий концерт в Шанхае, цены на олово в Сингапуре и буги-вуги в Токио. Тысячи людей, с которыми он переговаривался, сейчас не могли связаться с ним. Для электронного бога наступили часы сиесты.

Наконец Ярбридж уселся на ящик возле буровой установки, наблюдая, как Холланд занимается проверкой генератора, обеспечивающего обогрев, работу механизмов и освещение.

— Джеймс, — сказал он, — почему мне не нравится на Луне?

Холланд обратил к нему веснушчатое лицо.

— А ты сам не знаешь?

— Может, все дело в том, что мне скучно. — Ярбридж немного подумал и спросил: — А тебе нет?

— Нет.

— Почему?

Теперь Холланд ненадолго погрузился в размышления.

— Как и у тебя, у меня есть свой интерес. Но мой не связан с внешними условиями. Он каким был, таким и остался.

— Наверное, ты прав. Быть может, я стал слишком зависим от своего хитрого ящика. Пожалуй, нужно научиться играть в покер.

— Когда все закончится, ты получишь много денег, — заметил Холланд. — Их придётся отдать этим четверым.

— Или я заполучу их денежки.

— Очень сомневаюсь.

— Да, если вспомнить, как часто они предлагали составить им компанию. — Ярбридж огляделся. — А где старый ворчун? Слоняется по кратеру?

Кивнув в сторону люка в стене купола, Холланд сообщил:

— Надел шлем и вышел наружу, чтобы ещё раз взглянуть на последние керны. Он что-то бормотал относительно бурой полосы в дюйм шириной — будто бы это окись железа.

— И что это означает?

— Ничего существенного. Нет никакого смысла добывать здесь гематит. Слишком мало и слишком глубоко.

— Мне кажется, ему наплевать на породу, — предположил Ярбридж, — Просто он старается держаться от нас подальше, поскольку мы ему смертельно надоели. Запас кислорода позволяет ему хотя бы на два часа от нас избавиться. И почему этот человеконенавистник не завербовался в Иностранный легион?

— Старому псу уже не выучить новые трюки, — серьезно ответил Холланд. — Я, молодой пёс, оказавшийся в таком же положении, ему сочувствую.

— Ему должны были разрешить возвращение домой, — заметил Ярбридж. — А вместо него прислали бы гитариста. Или, того лучше, полдюжины хорошеньких брюнеток. По слухам, ученые выбрали ещё двадцать мест для бурения. Если это правда, то нам здесь ещё очень долго куковать.