Сергей Мусаниф - Возвышение физрука

— За первое прохождение! — как–то уж слишком экспрессивно выкрикнул Кэл и протянул бутылку Сумкину.

Человеческое сознание — штука довольно странная.

Вот, например, и месяца не прошло, как у меня появился инвентарь, а я так к нему привык и пользуюсь уже на автомате, как будто у меня это межпространственное хранилище всю жизнь было. Оружие меняю, практически не задумываясь, сигареты оттуда достаю, одежду туда снимаю, когда самому раздеваться лень.

И в то же время меня не перестает удивлять, когда им пользуется кто–то другой.

Федор уже взял бутылку и поднес ее ко рту, когда Виталик выбросил в сторону Кэла пустую руку. А в следующий миг, я и моргнуть не успел, в этой руке появился дробовик, упирающийся местному игроку в голову.

А потом Виталик выстрелил.

Голову Кэлу оторвало, что называется, к хренам. А меня, стоявшего к нему ближе всех, окатило новой порцией кровищи, как будто на предыдущем уровне на меня мало набрызгали.

Кэл рухнул на пол, и мы с Федором тупо проводили его взглядами. Потом Федор посмотрел на бутылку в своей руке.

— Я б на твоем месте не пил, — спокойно сказал ему Виталик. — Оно отравлено.

— Ыыыы, — сказал Федор и аккуратно, словно там было не вино, а нитроглицерин, взрывающийся от резких движений, поставил бутылку на стол.

— Похоже, несмотря на то, что мы ему продемонстрировали, модераторов он боялся все же больше, чем нас, — констатировал я.

— Чужая душа — потемки, — сказал Виталик. — А эта гнида все время против нас злоумышляла, я прямо чуствовал. Только до этого момента мы ему были нужны, а теперь, когда путь на свободу уже расчищен, нас можно и в расход. Вот такая у них, сука, игра.

— Как же так? — спросил Федор. — Ведь мы же вместе… плечом к плечу…

— Мы не местные, мы ему никто, — сказал я. — А интересы клана превыше всего. А свои собственные интересы, видимо, еще выше.

— Он сам говорил, что тут никому нельзя верить, — сказал Федор. — Что ж, а все–таки, жаль…

— Он выбрал сам, и замнем на этом, — сказал Виталик, прибирая бутылку с ядом в инвентарь. — Авось еще пригодится. Может, модераторам придется поляну накрывать или с Архитекторами на брудершафт пить.

— Не отклоняемся от плана, — сказал я. — Давайте осмотримся тут. Для начала было бы неплохо босса залутать. Да и нашего предательского друга заодно. Кто знает, какие сюрпризы таит их внутренний мир.

Из трупа доктора Менгеле нам удалось извлечь ключ, открывающий двери наружу, и три бутылки абсолютного восстанавливающего эликсира, который был особо ценен тем, что действовал практически на любые формы жизни, даже на Виталика. Мы разделили бутылки между собой, и я как–то сразу почувствовал себя еще немного уверенней.

Больше ничего ценного у босса при себе не оказалось, но это не беда. У нас полно времени, чтобы по всей его лаборатории пошарить.

Из Кэла выпал ворох свитков телепорта, десяток зелий на ману, горстка бижутерии, немного золота и том заклинания подчинения, относящегося к ментальной, а значит, непрофильной для него школы магии. Видимо, на продажу с собой таскал.

А больше ничего и не было. То ли он действительно был не слишком богат, то ли часть его инвентаря осталась для нас запечатанной.

Мы разбрелись по лаборатории, осматривая столы, шкафы и пролегающие между ними пространства в поисках чего–то ценного.

Кэл мне, в общем–то, с самого начала не особо нравился и показался довольно–таки мрачным типом. А уж если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились, подобный финал наших отношений был практически неизбежен. Да, в какой–то момент мы нуждались друг в друге, мы — в его знаниях, а он — в нашей огневой мощи, но теперь, когда главная объединяющая нас проблема была решена, наши дороги просто должны были разойтись.

Жаль только, что разошлись они вот так…

— Нашел полевой набор юного, сука, алхимика, — доложил Виталик. — Никому не надо?

— Мне надо, — отозвался Федор. — Тут, кстати, есть пара манекенов с броней, можешь посмотреть.

— Где?

— Да вот же. Иди на мой голос. Заодно набор алхимика с собой прихвати.

Слушая их беседу, я машинально перебирал бумаги на одном из столов. Под кипой пергаментов обнаружилась небольшая шкатулка, типа тех, что выпадали из зомби, когда это все только начиналось, только не деревянная и более дорогая на вид. И еще она была закрыта на замок.

Рассудив, что в ней точно может быть что–нибудь ценное, я сунул шкатулку в инвентарь, а обратным движением достал оттуда сигарету. Последняя пачка пошла, надо будет что–то с этим решать.

Или бросить в очередной раз, если местных аналогов тут не водится.

Виталик добрался до манекенов и гремел броней, выбирая себе обновки.

Часом и двумя сигаретами позже я предложил товарищам по команде считать, что ничего более ценного мы тут уже не найдем, и выбираться отсюда на поверхность. Хотелось глотнуть свежего воздуха и посмотреть на мир, в который мы угодили.

Федор было начал протестовать, дескать, он еще не все углы проверил и не каждый тайник нашел, на что мы предложили ему остаться тут и заканчивать поиски в одиночестве. Этого он почему–то не захотел, так что мы преодолели еще один короткий лестничный пролет, Виталик сунул выбитый из босса ключ в замочную скважину и отворил дверь наружу.

Воздух был действительно свежий и по–ночному прохладный. Я задрал голову вверх, любуясь незнакомыми звездами на чужом небе, и потому не сразу заметил прятавшийся в тени комитет по торжественной встрече.

Но потом комитет деликатно кашлянул, и его заметили уже все.

Комитет состоял всего из одного участника, и это был гоблин. Невысокий, тощий, серый, одетый во все темное, он идеально сливался с окружающим данж ночным ландшафтом, к тому же, вполне возможно, что он себе еще какой–нибудь стелс вкачивал, вот мы его и не видели, пока он кашлять не начал.

— Рад познакомиться, господа, — сказал гоблин. — А я вас тут уже довольно давно поджидаю. И разве вас не должно быть четверо?

Виталик снова показал свой фирменный фокус с материализующися, как по волшебству, в его руке дробовиком, и на этот раз ствол дробовика уперся гоблину в левый глаз.

— Ты кто, сука, такой? — поинтересовался Виталик. — Модератор? А почему такой маленький? Болел в детстве?

Это был мертвый мир.

Он был мертв уже очень давно, и никто толком не знал, что же именно его убило.

Планета пустынь, простирающихся от горизонта до горизонта. Планета песчаных бурь, что могут свирепствовать несколько месяцев кряду. Планета песка без единого оазиса, без малейших признаков жизни, как разумной, так и неразумной, как органической, так и кремниевоуглеродной.

Планета без данжей и квестов.