Сергей Мусаниф - Возвышение физрука

Гвидо улыбнулся. Эта улыбка не предвещала его создателям ничего хорошего.

Я же подумал о том, что все это довольно утомительно. Здесь вообще есть места, где можно спокойно провести время, чтобы никто туда постоянно не вламывался с намерением настучать тебе по голове? Я и сам не прочь настучать кому–нибудь по голове, но ведь надо делать и перерывы.

— Вот он, сука, вечный бой, — пробурчал Виталик, чьи мысли, видимо, текли в том же направлении. — Покой уже даже и не снится.

— Вы можете уйти, — предложил Гвидо. — На наших договоренностях это никак не отразится.

— Что, правда можем?

— Конечно.

— Тогда покедова, — сказал Виталик. — Приятно было повидаться и все такое. Передавай привет Элронду.

С негромкими хлопками по периметру поляны открылось сразу восемь порталов.

Хорошая новость заключалась в том, что из них полезли не эльфы.

Но больше хороших новостей не было.

Оглядываясь на уже прожитый кусок жизни, я периодически задаюсь вопросом, что же я оставлю после себя. Полтора центнера стреляных гильз? Треснувшую посередине Клавдию, которую прибьет к стенке гостиной какой–нибудь мой удачливый враг? Истории, которыми серые орки будут пугать своих непослушных детей? Вообще ничего?

Скорее всего, так и будет. В смысле, ничего.

Как говорил старина Шекспир, весь мир — театр, и все вы в нем статисты.

В принципе, я всегда понимал, что на главного героя не тяну. Вот Виталик — человек войны, офицер СВР, читер, зомби, убитый, но неупокоенный — тот вполне тянет. Или Соломон — четыре века игрового стажа, кристаллизованная ненависть оптом и в розницу — тоже потянет. Или Роберт Полсон, которого я никогда не видел, разрушитель миров, топ замного рейтинга, прокачавшийся у нас непонятно как, но очень, очень быстро и продолжающий наводить шорох уже здесь. А я — простой парнишка из Люберец, мне бы охранником в «Пятерочку» устроиться, пивка с корешами после работы тяпнуть и все выходные в гараже под машиной проваляться. Это вот мое.

А спасать или разрушать миры, это кто–то явно адресом ошибся. Чужой я на этом празднике смерти, и уровни мне как будто случайно упали. Не получаю я удовольствия от процесса вообще ни капельки, а что же это за игра, если ты от нее кайф не ловишь?

Но пути назад уже нет, к сожалению. Назвался физруком — берись за биту.

Из порталов лезли серые орки. А если точнее — коллоквианцы, истинные наследники империи. На ребят из Племени Отца они были похожи только внешне, да и то не слишком.

Те были почти дикарями, каждый сам себе воин, сражались доблестно, но неорганизованно, и гибли глупо. В этих же чувствовалась железная дисциплина и военная выучка.

Их было два с лишним десятка. Никакой тяжелой, сковывающей движения брони (хотя движения того же Соломона никак нельзя назвать скованными, это я все еще старыми стереотипами продолжаю мыслить), все в кожаных доспехах, вооруженные арбалетами и короткими мечами, рукояти которых торчали у них из–за плечей (тоже инвентари не признают, что ли?), они взяли нас в кольцо за считанные секунды.

Мы втроем не сговариваясь встали спиной к спине и смело посмотрели врагам в лица. Гвидо к нам не присоединился. Во–первых, он все еще стоял слишком далеко, во–вторых, он все–таки не был членом команды, а в третьих, им вообще можно было пожертвовать.

Его для этого и создали.

В воздухе повисло напряжение, тишина и ожидание чьей–то смерти.

— А поговорить? — спросил Виталик.

Орки дружно спустили тетиву.

Я взмахнул Клавдией, отбил два болта, третий поцарапал мне плечо, а четвертый пролетел так близко к голове, что чуть не проделал мне новый пробор в прическе. От брони Соломона все отскочило. (интересно, а оркам пришло сообщение типа «не пробил»?) Виталик хэкнул, получив болт в бедро.

До Гвидо же ни один снаряд не долетел, потому что он повел себя, как последняя скотина и превентивно самозабанился, тупо развалившись на атомы.

И если бы на моем месте был бы более удачливый человек, то бой бы на этом закончился. Потому что, а какой смысл продолжать, если главная цель операции только что превратилась в пыль и у тебя на глазах была развеяна ветром?

Но никакого более удачливого человека на моем месте не было, а потому бой и не прекратился. Орки не стали терять время на перезарядку не принесших им особого успеха арбалетов и схватились за мечи.

Пока они к нам бежали, Виталик успел выстрелить трижды. Стрелял он по–прежнему в стиле «один выстрел — один труп», но не потому, что был великим снайпером, а потому что заряды его дробовика разрывали орков пополам. Хорошо быть читером.

Хайлевелом тоже быть неплохо.

Соломон сделал два шага вперед, быстрым движением тоже кого–то располовинил, а потом поднял меч над головой и принялся его вращать, изображая то ли барона Пампу, то ли грузовой вертолет, собирающийся взлетать.

Я принял орочий меч на Клавдию, в тот же мог одарив его владельца сокрушающим пинком в живот, и орк отлетел на пару метров, сбив с ног двух своих набегающих коллег. На этом пора великих достижений и эффектных ударов закончилась, и начался тупой и монотонный махач.

Во мне даже адреналин не бурлил, а так, слегка побулькивал.

Я уклонялся, блокировал, парировал, бил в ответ и раздавал сокрушительные пинки. Дважды я пускал в дело «призрачный клинок», и оба раза он собирал свою кровавую жатву. Орки отлетали, падали, некоторые успевали выпить целительные зелья и возвращались в бой, и у Виталика с Соломоном все проходило примерно так же.

Это могло продолжаться довольно долго, но ситуация была рабочая и отнюдь не критическая. И, несмотря на это, к нам все равно пришла помощь.

С негромким хлопком на поляне открылся очередной портал и из него, в сполохах адского пламени, выпрыгнул уже изрядно подкопченный паладин Ричард.

Его внешний вид прямо таки вопил о том, что он только что вышел из нешуточного боя. Белая броня поцарапана, в двух местах продавлена и залита чем–то зеленым, предположительно, кровью. Здоровенный щит был пробит в нескольких местах, а левый нижний угол был попросту оторван. На шлеме не хватало одного крыла, а большой страшный меч был так зазубрен, что больше напоминал пилу.

— Во имя его! — прокричал паладин, отчего сразу окутался золотистым сиянием, починившим его оружие и броню.

И тут же бросился в бой.

По шкале крутости, где я был обычным парнем, Виталик — крутым чуваком, а Соломон — машиной для убийства, я оценил бы Ричарда, как машину для геноцида. Он лихо ворвался в драку, напав на орков с тыла, и тремя размашистыми ударами положил сразу четверых.

При виде новой угрозы орки попытались перестроиться, но сдержать его они попросту не могли. Похоже, что этот чувак вообще никогда не спал, все свое время посвящая только раскачке.