Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

— Эй, а знаете, что случилось? — проговорил он. — Он ушиб ногу. Теперь он не может ехать в Санта-Барбару. Держу пари, он нарочно это сделал.

— Черт возьми! — воскликнула Джейн. — Но как?

— Он сказал, что подвернул ее на лестнице. Держу пари, что врет.

Просто не хочет ехать.

— А вдруг… он не может так далеко отъезжать от дома? — предположила Беатрис, и больше они этого вопроса не касались.

Но, в общем-то, Беатрис, Эмилия и Чарльз были довольны, что он не поедет с ними в Санта-Барбару.

Чтобы разместить всех и уложить багаж, понадобилось два такси. Бабушка Китон, Неправильный Дядя и Джейн стояли на крыльце и махали отъезжающим автомобилям, которые быстро исчезли в облаке пыли. Затем Джейн взяла у Бобби часть денег и пошла к мяснику. Вернулась она тяжело нагруженная.

Неправильный Дядя приковылял, опираясь на палку, на террасу и сел на солнце. Бабушка Китон приготовила для Бобби омерзительное, но полезное питье, а Джейн решила погодить до полудня, прежде чем сделать то, что нужно было сделать. Бобби читал «Маугли», спотыкаясь на трудных словах.

На некоторое время установилось перемирие.

Джейн долго не могла забыть этот день.

Все запахи были особенно отчетливыми: запах пекущегося хлеба с кухни, густой аромат цветов, слегка отдающий пылью густо-коричневый запах, источаемый нагретыми солнцем коврами и мебелью. Бабушка Китон поднялась к себе в спальню намазать питательным кремом руки и лицо, а Джейн села на пороге и стала смотреть.

Это была уютная комнатка, милая на свой, особый лад. Занавески были так накрахмалены, что сверкали какой-то особой белизной, а стол был уставлен всякими завораживающими взор предметами: подушечками для булавок, сделанными в форме куколок, крошечными красными фарфоровыми башмачками и прочими диковинками. Там же стояла малюсенькая фарфоровая мышка и лежала брошь-камея с портретом бабушки в детстве.

Медленно, но настойчиво некое скрытое биение усиливалось. Оно ощущалось даже здесь, в этой спальне, куда, казалось бы, ни в коем случае не могло проникнуть.

А сразу после ленча зазвонил звонок.

Оказалось, что это отец Джейн, приехавший за ней из Сан-Франциско. Он торопился на поезд, такси ждало у дома, и оставалось лишь время для короткого разговора. Но все же Джейн улучила минутку и побежала наверх попрощаться с Бобби и сказать ему, где спрятано мясо.

— Хорошо, Джейн, — кивнул Бобби. — Ну, пока.

Она знала, что ей не следовало бы оставлять все на Бобби. Чувство вины мучило ее всю дорогу до станции. Как будто сквозь какую-то дымку до нее доносились голоса взрослых, обсуждавших задержку поезда. Говорили, что он будет еще не скоро.

Отец вдруг вспомнил, что в город приехал цирк…

В цирке было здорово. Она даже забыла о Бобби и о том, что может произойти, если он не выполнит своего обещания. Голубел ранний вечер, когда они вместе с другими людьми вышли из большого шатра. А потом сквозь просветы в толпе Джейн увидела маленькую знакомую фигурку, и внутри у нее все оборвалось. Она все сразу поняла.

Мистер Ларкин увидел Бобби почти одновременно с ней. Он громко окликнул его, и буквально через миг дети уже смотрели друг на друга.

Пухлое лицо Бобби было угрюмым.

— А твоя бабушка знает о том, что ты здесь? — строго спросил мистер Ларкин.

— Думаю, что нет, — ответил Бобби.

— Тебя следовало бы отшлепать, молодой человек. А ну-ка, идём со мной. Нужно немедленно ей позвонить. Она, наверное, умирает от беспокойства.

В аптеке, пока отец звонил, Джейн смотрела на своего двоюродного брата и страдала от гнета первой тяжкой ноши зрелости, сознавая свою ответственность.

— Бобби, — спросила она тихо, — ты сделал?

— Ты оставила меня одного, — мрачно откликнулся Бобби.

Наступило молчание.

Вскоре вернулся мистер Ларкин.

— Никто не отвечает. Я вызвал такси. Мы как раз успеем завезти Бобби домой до отхода поезда.

Почти всю дорогу они молчали. Что бы ни случилось в доме, Джейн не думала об этом — такова была автоматическая защитная реакция мозга. Как бы там ни было, теперь было слишком поздно что-либо предпринимать.

Когда такси подъехало к дому, тот оказался ярко освещенным. На крыльце стояли люди. Свет отражался от значка полицейского офицера.

— Подождите-ка здесь, ребятишки, — велел мистер Ларкин. В его голосе звучала тревога. — Не выходите из машины.

Шофер такси пожал плечами и развернул газету. Мистер Ларкин торопливо направился к крыльцу.

— Ты не сделал, — тихонько сказала Джейн, повернувшись к Бобби.

Это даже не было обвинением.

— А мне все равно, — прошептал в ответ Бобби. — Я устал от этой игры. Я хочу играть во что-нибудь другое. — Вдруг он хихикнул. — А вообще, я победил, — объявил он.

— Как это? С чего вдруг?

— Полиция приехала, и я знал, что они приедут. А он об этом даже не подумал — вот я и победил!

— Я не понимаю…

— Ну, это как в «Маугли». Помнишь, как убивают тигра? Привязывают к стволу дерева кого-нибудь маленького, а когда появляется тигр — бух! Но все дети уехали в Санта-Барбару, и ты тоже уехала. Осталась лишь бабушка, вот я ее и «привязал». Да ладно тебе дуться, она же много с нами играет. И потом, кроме нее, все равно никого не было.

— Но, Бобби, к дереву привязывают не человека. А кого-нибудь из животных, например козленка…

— О! — нахмурился Бобби. — Ну да, конечно. Но я решил, бабушка вполне подойдет. Она слишком толстая, чтобы быстро бегать. — Он мрачно усмехнулся. — А вообще, он дурак. Все знают: когда к дереву кто-то привязан, значит, рядом сидит охотник. Но он ничего не знал. Когда я сказал ему, что запер бабушку в ее комнате и больше в доме никого нет, я думал, он догадается… — У Бобби был весьма довольный вид. — Я хитрый. Я ему через окно сказал. Иначе он мог бы подумать, что приманка — это я. А он ничего такого не подумал. Чуть ли не бегом побежал наверх. Даже забыл, что ему нужно хромать. Наверное, здорово проголодался…

Бобби посмотрел в сторону крыльца, на котором царило оживление.

— Полицейские, должно быть, уже схватили его, — бросил он безразличным тоном. — Легче легкого. Я победил.

Джейн не успевала следовать за ходом столь прихотливой логики.

— Значит, она умерла? — очень тихо переспросила она.

Бобби кинул на нее задумчивый взгляд. Для него это слово имело совсем другой смысл, и вне игры оно ничего не значило. И потом, тигр ведь никогда не успевает добраться до приманки.

Мистер Ларкин возвращался к такси. Он шёл очень медленно и ступал не слишком уверенно.

Лицо его было опущено…

…Дело, конечно, замяли; детей, знавших гораздо больше, чем опекавшие их взрослые, упорно оберегали от подробностей случившегося. Примерно так же чуть раньше дети пытались защитить взрослых. Но, кроме двух старших девочек, остальных это происшествие не особенно взволновало. Игра была окончена, бабушка уехала в долгое путешествие, из которого ей не суждено было вернуться.