Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

— Пожалуйста, вот копия для вас. Мы занимаемся стимуляцией работы надпочечных желез. Сегодня человек живет спокойно и безопасно…

— Ха! — с горечью вставил Гэллегер.

— …благодаря различным удобствам и устройствам, развитию медицины и общей структуре общественной жизни. Так вот, надпочечная железа выполняет очень важную роль в организме нормального здорового человека. — Хардинг явно оседлал любимого конька. — Когда-то давно мы жили в пещерах и, когда из джунглей выходил тигр, наши надпочечные железы начинали работать, поставляя организму адреналин. Следовала вспышка активности, побуждающая либо к схватке, либо наоборот — к бегству, и именно этот временный приток в кровь адреналина регулировал весь химизм организма. Я уже не говорю о достоинствах психической природы. Человек — существо агрессивное. Постепенно этот инстинкт утрачивается, но его можно пробудить, искусственно стимулируя надпочечные железы.

— Может, выпьем? — с надеждой в голосе предложил дедушка. Из лекции Хардинга он не понял ни черта.

Хардинг доверительно наклонился вперед.

— Развлечения, — сказал он. — Вот в чем дело. Мы предлагаем людям приключение. Безопасное, возбуждающее, очаровательное приключение для пресыщенных современных мужчин и женщин. Это не тот суррогат, который предлагает телевидение; мы даем настоящее приключение. «Надпочечники Лимитед» обеспечивает супер-приключение, гарантируя при этом как физическое, так и психическое здоровье. Вы должны были видеть наши рекламы: «Ты хандришь? Ты устал? Отправляйся на охоту и вернешься иным человеком — мир будет принадлежать тебе».

— На охоту?

— Организация охоты — самая популярная из наших услуг, — ответил Хардинг, вновь переходя на деловой тон. — Впрочем, здесь нет ничего нового. Уже долгие годы бюро путешествий предлагают волнующую охоту на тигров в. Мексике…

— В Мексике нет никаких тигров, — вставил дедушка. — Я там бывал. Предупреждаю, если ты не найдешь мне бутылку, я сейчас же уеду в Мэйн.

Однако Гэллегера проблема захватила.

— Откровенно говоря, не понимаю, чем могу вам помочь. Я не могу поставлять вам тигров.

— Мексиканский тигр относился к семейству кошачьих. Кажется, его называют пумой. По всему миру у нас размещены заповедники — они влетают нам в копеечку — где и проходят охоты, заранее спланированные до мельчайших деталей. Опасность нужно свести до минимума, точнее, исключить совершенно. Однако должна существовать видимость опасности, в противном случае клиент не оценит приключения. Мы пытались так дрессировать животных, чтобы в последний момент они отступали, но, честно сказать, особых успехов не добились. С грустью должен признать, что таким образом мы потеряли нескольких клиентов. Деньги в дело вложены большие и их нужно возвращать, однако мы пришли к выводу, что нельзя использовать ни тигров, ни каких-то иных крупных хищников. Это просто опасно. Но какая-то видимость опасности, конечно, необходима. Проблема заключается в том, что мы постепенно опускаемся до уровня стрелкового клуба, а в стрельбе по тарелочкам опасности ни на грош.

— Если вы хотите получить настоящее удовольствие, поезжайте со мной в Мэйн, и я покажу вам настоящую охоту. В наших горах и сейчас водятся медведи.

— Я начинаю понимать, — сказал Гэллегер. — Но если говорить об элементе опасности… интересно! Собственно, что такое опасность?

— Опасность, это когда кто-то хочет до тебя добраться, — объяснил дедушка.

— Неизвестное или чуждое тоже опасно по той простой причине, что мы его не понимаем. Поэтому истории о призраках всегда пользовались успехом. Рычание в темноте пугает сильнее, чем сам тигр при дневном свете.

Хардинг кивнул.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но есть еще одна закавыка. Зверь не должен быть легкой добычей — что за удовольствие убивать кролика! И, разумеется, мы должны снабжать наших клиентов самым современным оружием.

— Почему?

— По соображениям безопасности. Проблема в том, что со всеми этими радарами и усилителями обоняния любой дурак сумеет выследить и подстрелить зверя. В этом нет никакого риска, разве что дело коснется тигра-людоеда, но такой риск великоват для наших клиентов.

— Ну, так чего же вы от меня хотите?

— Я и сам не знаю, — медленно произнес Хардинг. — Может, какое-то новое животное. Чтобы оно соответствовало требованиям «Надпочечников». Но я просто не знаю, что бы это могло быть, иначе не пришел бы к вам.

— Трудно создавать новых животных из ничего.

— А где же их взять?

— Об этом я и думаю. С других планет? Из иных потоков времени, иных вселенных? Были у меня когда-то забавные зверушки из марсианского будущего, но они бы тут не подошли.

— Значит, с других планет?

Гэллегер встал, подошел к лабораторному столу и начал соединять какие-то шестеренки и трубки.

— Есть у меня одна идея. Скрытые резервы человеческого мозга… Мои скрытые резервы начинают пробуждаться к жизни. Сейчас, сейчас… А может…

Под руками Гэллегера начало складываться какое-то новое устройство, однако изобретатель непрерывно думал о чем-то. Внезапно он выругался, бросил все и вновь прильнул к алкогольному органу. Дед попытался сделать то же самое, но поперхнувшись первым же глотком джина, пригрозил, что вернется домой, заберет с собой Хардинга и покажет тому настоящую охоту.

Гэллегер столкнул старика с дивана.

— Мистер Хардинг, — сказал он, — завтра все будет готово. Еще один штрих…

— Я много о вас слышал, мистер Гэллегер, — сказал Хардинг, вынимая пачку банкнот. — Вы умеете работать только под нажимом. Вам нужно чувствовать нож у горла, иначе вы ничего не сделаете. Ну как так? Пятьдесят тысяч кредитов. — Он посмотрел на часы. — Даю вам час. Если за это время вы не решите мою проблему, наш договор будет расторгнут.

Гэллегер вскочил с дивана как ошпаренный.

— Вы шутите. Что такое один час?

Хардинг упрямо повторил:

— Я человек серьезный, и знаю о вас достаточно, чтобы понять, какой вы породы. Я могу найти других специалистов, и вам это хорошо известно. Итак, даю вам час. Если нет, я ухожу и уношу с собой пятьдесят тысяч кредитов!

Гэллегер пожирал деньги глазами. Он наскоро глотнул спиртного, тихо выругался и вернулся к начатому агрегату. На этот раз он работал без остановок.

Через несколько минут с лабораторного стола прямо ему в глаза ударил луч света. Гэллегер с воплем отскочил.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Хардинг.

— Разумеется, — буркнул Гэллегер, отключая ток. — Кажется, я понял, в чем тут дело. Этот свет… о-о-о!

Он быстро заморгал, потом подошел к алкогольному органу, глотнул и повернулся к Хардингу.

— Я начинаю понимать, что вам нужно. Но не знаю, сколько времени это займет. — Он скривился. — Дед, ты ковырялся в органе?