Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

Видеоэкран вспыхивал и мерцал различными красками, изображение менялось туда-сюда.

«Ла Кукарачу» кидало, как в бурю, между гипером и нормальной скоростью.

Хильтон попробовал другой микрофон.

— Капитан Денверс. Гипер-станция. Все в порядке?

— Да, я в скафандре, — ответил голос Денверса. — Вы справитесь? Я нужен? Что там такое, Те’сс?

— В управлении вышел из строя вскоре, — ответил Те’сс. — Я мог бы добраться до запасного.

— Да, ремонт нам необходим, — сказал Денверс. Он прервал связь.

Хильтон усмехнулся.

— Перестройка, вот что нам нужно, — пробормотал он. Он нацелил пальцы на клавиши — на тот случай, если у Те’сс что-нибудь пойдет не так.

Но селенит походил на отлаженную машину: у него все всегда шло так. Старушка «Кукарача» сотрясалась каждой своей частью. Атомные двигатели бросили в измерительную брешь невероятное количество энергии. Потом внезапно качка на мгновение прекратилась, и в эту долю секунды корабль скользнул по силовому мосту и перестал быть материей. В трехмерной системе он больше не существовал.

Для наблюдателя он просто исчез, но для наблюдателя в гипер-пространстве он, напротив, явился явно из ниоткуда.

Но дело было в том, что в гипер-пространстве никаких наблюдателей не было.

Собственно, в гипере вообще ничего не было — он был, как определил однажды некий ученый, всего лишь веществом, и никто не знал, что это было за вещество.

Кое-какие качества гипера можно было обнаружить, но это ничего не давало. Он был белым и был, вероятно, какого-то вида энергией, ибо летел подобно невероятно мощному потоку, неся с собой корабль на такой скорости, которая в нормальном пространстве уничтожила бы корабль.

Теперь подхваченная гипер-течением «Ла Кукарача» мчалась в Большой Ночи на скорости, при которой время по достижению орбиты Плутона измерялось в секундах.

Но разглядеть Плутон было невозможно.

Приходилось работать вслепую, полагаясь на приборы. Если будет выбран неверный уровень, плохо придётся тому, кто его выбрал.

Хильтон торопливо проверил показания.

Гипер С-75 ВГ. Верно. На различных измерительных уровнях гипера поток бежит в различных направлениях. При возвращении не придётся изменять атомную структуру и мчаться на гипере М-75-1, который идёт от реи к Земле и дальше.

— Вот так, — сказал Хильтон.

Он освободился от напряжения и протянул руку за сигаретой.

— Никаких тебе метеоритов, никаких головоломных проблем — плыви себе и плыви до реи. Потом выйдем из гипера и, возможно, разлетимся на куски.

Щелкнул коммуникатор. Кто-то сказал:

— Мистер Хильтон, есть неполадки.

— Вот как? О’кей, Уиггинз. В чем дело?

— Один из новеньких. Он был снаружи, делал ремонт.

— У него была куча времени для того, чтобы вернуться на корабль, — рявкнул Хильтон.

Он не был особенно уверен, что это так.

— Я вызвал гипер-станцию.

— Да, сэр, но этот паренек новичок. Похоже, что он раньше никогда не летал на гипер-кораблях. В общем, у него сломана нога, и он в больничном отсеке.

Хильтон немного подумал. Людей на «Ла Кукараче» не хватало. Не многие хорошие специалисты добровольно шли работать на этот музейный экспонат.

— Я спущусь, — сказал он.

Он кивнул Те’сс, потом прошел по мостику и заглянул по пути в капитанскую каюту. Капитан спал. Хильтону приходилось подтягиваться с помощью поручней, потому что ускорительного гравитатора для гипера не было. В больничном отсеке он нашел хирурга, выполняющего по совместительству обязанности повара. Тот заканчивал накладывать лубок на ногу больному, бледному, мокрому от пота юнцу, который временами принимался тихонько стонать.

— Что с ним? — спросил Хильтон.

Бруно, костоправ, сделал движение, лишь отдаленно напоминающее приветствие.

— Простой перелом. Я дам ему палку, и он сможет ходить. В гипере его использовать будет нельзя.

— Похоже, что так, — согласился Хильтон.

Он изучал пациента. Юноша открыл глаза и посмотрел на Хильтона.

— Меня завербовали обманом! — крикнул он. — Я подам на вас в суд, на все ваши деньги.

Первый офицер остался невозмутимым.

— Я не капитан, я помощник, — сказал он. — Я могу сказать вам прямо сейчас, что стоим мы немного. О дисциплине когда-нибудь слышали?

— Меня обманули.

— Знаю. Это — единственный способ, дающий нам возможность набирать на «Ла Кукарачу» столько людей, сколько полагается по списку. Я говорю о дисциплине. Мы здесь придаем ей не слишком большое значение, но все равно тебе лучше называть меня «мистер», когда поблизости есть люди. А теперь перестань кричать и успокойся. Дай ему успокоительное, Бруно.

— Нет! Я хочу послать сеймограмму.

— Это невозможно. Мы в гипере. Как вас зовут?

— Сексон. Лютер Сексон. Я — один из консультирующих инженеров Трансмита.

— Шайки, передающей материю? Что же вы делали у космических доков?

Сексон глотнул.

— Ну, я пошел с членами технической команды на осмотр новых установок. Мы как раз заканчивали венерианскую передаточную станцию. Потом я пошел выпить — и все! Несколько порций и… — … и вы отправились не в то место, — сказал Хильтон.

Он забавлялся.

— Какой-то вербовщик задурил вам голову. Но, поскольку ваша подпись стоит на документе, ничего не поделаешь — если только вы не решите спрыгнуть с корабля. Вы можете послать сообщение с Фреи, но ему понадобится тысяча лет на то, чтобы достичь Венеры или Земли. Оставайтесь-ка лучше здесь, и вы сможете вернуться вместе с нами.

— В этой корзине? Да на ней же опасно. Она такая старая, что я дрожу каждый раз, когда делаю вдох.

— Ну, тогда не дышите, — отрезал Хильтон.

Да, конечно, «Ла Кукарача» старая рухлядь, но он летал на ней много лет. Хорошо говорить этому передатчику: передающие никогда не рисковали.

— Вы бывали когда-нибудь раньше на гипер-корабле?

— Конечно, — ответил Сексон. — Как пассажир. Нам ведь приходится достичь планеты прежде, чем мы сможем установить передающую станцию.

— Угу, — Хильтон изучал мрачное лицо на подушке. — Но сейчас вы не пассажир.

— У меня сломана нога.

— У вас есть инженерная степень? Поколебавшись, Сексон кивнул.

— Отлично. Будете помощником пилота. Для того чтобы выполнять эту работу, вам не придётся много ходить. Пилот скажет вам, что делать. Сможете зарабатывать себе на хлеб подобным образом.

— И еще одно, — продолжал Хильтон, не обращая внимания на протесты Сексона. — Советую вам не говорить капитану, что вы состоите на службе у Передающих. Он повесит вас на переборке. Когда он заведется, с ним лучше не связываться. Верно я говорю, Бруно?

— Да, сэр! — усмехнулся хирург, который и сам недолюбливал Трансмит.

Хильтон вернулся в аппаратную и стал наблюдать за белыми видеоэкранами. Теперь все шло нормально, большая часть конечностей Те’сс бездействовала.