Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

Впрочем, раны были поверхностными. Такое могучее, бронированное создание нелегко убить. Тем не менее Чудовище почувствовало боль и зашагало быстрее. Люди, летающие по небу на своих воздушных колесницах, ничего не понимали, но где-то ведь есть ученые. Где-то…

И в конце концов Чудовище пришло в Вашингтон.

Как ни странно, оно сразу узнало Капитолий. Хотя, может, и не так уж это странно: Чудовище знало английский и месяцами слушало телевизор Кирза. Там часто упоминали Вашингтон, и Чудовище догадалось, что в этом городе находится правительственный центр Америки. Если вообще на Земле есть люди, способные его понять, оно найдет их здесь — правителей, мудрых людей. И, несмотря на свои раны, Чудовище ощутило, что его охватывает волнение.

Самолеты угрожающе спикировали, вниз с ревом устремились новые бомбы, вырывая куски плоти из гигантского, покрытого чешуей тела.

— Оно остановилось! — закричал пилот, кружащий на высоте тысячи футов над Чудовищем. — По-моему, мы добили его! Слава богу, оно не успело войти в город…

Чудовище медленно зашевелилось, чувствуя, как его омывают волны жгучей боли. Нервы посылали в мозг сообщения, безошибочно свидетельствующие о том, что рана, нанесенная последней бомбой, смертельна. Самое поразительное, Чудовище не питало ненависти к людям, убивающим его.

О нет… Их нельзя было винить. Они же не знали. И в конце концов, именно люди привезли его с Венеры, вернули к жизни, месяцами кормили, заботились о нем…

Но оставался долг. Он просто обязан сообщить кое — что землянам. Он не может умереть, не сделав этого. Но как?

Огромные круглые глаза разглядели в отдалении белый купол Капитолия. Там Чудовище сможет найти ученых и… понимание. Но как же дотуда далеко!

Чудовище снова поднялось и устремилось вперед, уже не замечая хрупких человеческих строений вокруг, — на это просто не было времени. Передать сообщение, вот что было важно.

Его путь сопровождался ужасающим грохотом. Рушились здания, вздымая облака пыли. По прочности даже мрамор и гранит уступали камням Венеры. След разрушения вел прямо к Капитолию. Самолеты сопровождали Чудовище, но сбрасывать бомбы в пределах Вашингтона пилоты не решались.

Рядом с Капитолием стояла высокая, похожая на буровую вышку башня. Ее построили для журналистов и фотографов, но сейчас использовали для другой цели. Там поспешно устанавливали некий механизм, и люди подтягивали к нему соединительные кабели. Громадная линза, мерцая в свете солнца, медленно поворачивалась, ловя в фокус приближающегося монстра. Она напоминала огромный глаз в небе над Вашингтоном.

Это был прибор, испускающий тепловые лучи, один из первых опытных образцов, и если он не остановит рептилию, то ничто не остановит.

Чудовище продолжало приближаться. Жизненные силы быстро покидали его, и все же еще оставалось время, чтобы передать сообщение людям в Капитолии. Людям, которые поймут его.

Над обреченным Вашингтоном разносился панический крик, вырывающийся из тысяч людских ртов. На улицах люди разбегались во все стороны прочь от приближающегося монстра, который угрожающе возвышался на фоне неба, огромный и ужасный.

Тем временем на башне солдаты лихорадочно настраивали линзу — соединяя последние провода, что-то подкручивая, выкрикивая приказы.

Чудовище остановилось перед Капитолием. Оттуда вывалила толпа, это администрация президента спасалась бегством.

Туман пеленой окутывал сознание. Зверь изо всех сил боролся с нарастающей апатией. Сообщение… сообщение!

Могучая лапа взметнулась вверх. Чудовище забыло о земной гравитации — и о собственной неуклюжести.

Массивная лапа обрушилась на купол Капитолия!

Одновременно ослепительно вспыхнул тепловой луч. Он прорезал воздух, обдав Чудовище жарким пламенем.

На мгновение все замерло. Колосс возвышался над Капитолием. А потом Чудовище рухнуло наземь…

Даже поверженное, оно вызывало невообразимый ужас. Сбитое тепловым лучом, Чудовище неподвижно лежало среди перекрученных железных балок. Капитолий превратился в руины, над которыми витала густая завеса каменной пыли.

Это облако мешало видеть… как и туман, от которого темнело в глазах и мутилось в голове у Чудовища. Однако оно еще было живо. Неспособное двигаться, ощущая, как жизнь быстро покидает его, Чудовище тем не менее все еще пыталось протянуть громадную лапу.

«Я должен передать сообщение, — думало оно. — Должен рассказать о болезни, уничтожившей жизнь на Венере. Должен рассказать о разносимом ветром вирусе, от которого нет защиты. Он пришёл на Венеру из космоса… в виде спор, которые проросли и превратились в цветы. И теперь эти цветы растут на Земле. Пройдет месяц, лепестки опадут, и соцветия начнут распространять вирус. И тогда жизнь на Земле погибнет, как это произошло на Венере, и на планете не останется ничего, кроме ярких цветов и развалин. Нужно предостеречь людей, сообщить им о том, что цветы нужно немедленно уничтожить — до того, как произойдет опыление…»

Туман в его голове сгустился. Чудовище конвульсивно содрогнулось и затихло. Инопланетный монстр был мертв.

С крыши расположенного в некотором отдалении здания наблюдали за происходящим мужчина и женщина.

— Господи, ну что за чудовище! — воскликнул мужчина. — Смотри, смотри, он лежит там, словно сам дьявол!

Передернувшись, он отвернулся.

Женщина кивнула, соглашаясь.

— Просто не верится, что мир, в котором так много ужаса, способен подарить нам нечто столь прекрасное… — сказала она.

Ее тонкие пальцы поглаживали бархатистые лепестки приколотого к платью цветка. Как будто светящийся изнутри, восхитительный цветок с Венеры загадочно мерцал в солнечном свете.

Внутри его чашечки уже начала образовываться пыльца.

Ричард Роли только вошёл в лабораторию, как сразу же почуял недоброе. Его работодатель доктор Гаспар Мик выглядел слишком довольным собой. Либо кто-то умер, либо Мик снова отрывал у мух крылышки. Такой он был человек. Приятный малый, который отлично поладил бы с Торквемадой или даже с самим Нероном.

Кроме всего прочего, Роли волновала судьба лягушек. Они исчезли без следа. Он сел на протестующе заскрипевший стул с выражением горечи на бронзовом лице и попытался привести в порядок мысли, которые ему так хотелось высказать Мику. Через некоторое время он начал:

— Ну?

— А! — воскликнул ученый, закачавшись в своем кресле, как Будда. Его толстое розовое лицо блестело на солнце, а лысина сияла бесовским огнем. — А, — повторил он более многозначительно. — Это ты, Рик. Я наконец решил, что твои таланты не соответствуют выполняемой тобой работе.