Никита Шарипов - Иной мир. Часть первая

– Татру уже здесь приобрели, – рассказал Гай. – Она тоже неплоха, но старовата и не в меру прожорлива. В общем, не жалуемся.

– Надолго вы тут? – спросил я.

– Недельку ещё будем, – ответил Гай. – Возможно, две.

Посмотрев на свою Тойоту, я увидел, что Кейли проснулась и с опаской смотрит по сторонам. Боится.

– Пойду успокою, – сказал я, кивнув на машину. – Подруга проснулась.

– Иди, – улыбнулся Гай.

Кейли, увидев меня, перестала бояться и заулыбалась. Объяснив ей, где мы находимся и с кем, я спрятал ампулы с чудо-лекарством в бардачок и повёл ирландку знакомить с французами. Никаких проблем, кроме языковых.

Спустя минут сорок мясо было готово и подано к столу, сервировать который помогали я и Кейли. Чай заварил из собственных запасов, и французы его похвалили. Мы, в свою очередь, похвалили мясо, оказавшееся мягким и вкусным, сильно похожим на крольчатину, но пожирнее. Пока обедали, узнали много нового.

Самое важное: ближайший населённый пункт находится аж в ста двадцати километрах. Проживает в нём чуть более тысячи человек, и зовётся населённый пункт Заксенхаузен. Если по-немецки, то Sachsenhausen. В истории я силён и знаю, что так назывался нацистский концентрационный лагерь, расположенный в городе Ораниенбург в Германии. Населённый пункт довольно старый, насчитывает почти пятьдесят лет существования. Первым поселенцем, который и дал название населённому пункту, был немец. Точнее, фашист. Чудом сбежав от правосудия в этот мир, тогда ещё совсем не обжитый людьми, фашист перестал бояться прошлого. В нашем мире этот фашист был одним из главных в том самом концлагере Заксенхаузен. В этом мире он пытался пропагандировать учение Гитлера и даже преуспел в этом. Длилось это недолго. Нашлись агрессивные русские, которые прознали о существовании фашиста и быстро отправили его в мир иной. В самый настоящий иной, а не в этот. Не удивлюсь, что к убийству причастна организация, отправившая меня сюда. Фашиста не стало, а название осталось. Прошлое прежнего мира неумолимо прорывается в этот. Когда-нибудь здесь будет так же, как и на Земле.

Находится посёлок Заксенхаузен возле небольшой реки под названием Извилистая у подножия двух достаточно больших холмов. Основной доход посёлок имеет от ловли рыбы и сельского хозяйства. Всё просто. Население разномастное, но в основном европейское. Русские есть, но их немного, не более трёх десятков. Примерно, конечно.

Что касается денег или кредитов, как сказал Гай, они имеют три исполнения. Первый – в электронном виде, но не как платёжное средство, а как счёт в Едином банке. Второе исполнение – медные монеты, номиналом от одного кредита до десяти. Третье исполнение – бумажное. Начинается от сотни кредитов и доходит до купюры в сто тысяч кредитов. Купюру в тысячу кредитов я имел возможность лицезреть и нашёл её сильно похожей на американский доллар. Навевает на определённые мысли.

Сам Гай и его товарищи живут в другом месте, до которого ехать почти три сотни километров. Зовётся то место городом Светлым. Население почти семь тысяч, имеется развивающаяся промышленность, есть отделение Единого банка и тому подобное. Хороший городишка, судя по рассказам. Стоит посетить.

Поблагодарив французов за добрый приём, мы продолжили путь. Мимо посёлка Заксенхаузен точно не проеду. Река не позволит, да и виден он издалека.

***

Добраться до поселка без происшествий нам было не суждено. Неладное я почувствовал, когда поле наконец-то закончилось, превратившись в умеренно холмистую местность, поросшую редкими участками кустарника. Если в поле видимость была хорошей, то сейчас она упала до минимума. Находясь в низинах, ты не видишь почти ничего, а кустарник может служить отличным местом для засады.

Стараясь держаться возвышенности, я снизил скорость до двадцати километров в час. На душе неспокойно. Что-то произойдёт. Что-то обязательно случится.

– Ты нервничаешь? – тихо спросила Кейли.

– Да, – кивнул я, продолжая барабанить пальцами по рулю. – Засада мерещится. Или не мерещится… неспокойно, в общем.

– Это как? – удивилась ирландка.

– Как-то так, – ответил я, не зная, как объяснить беспокойство. Похоже, что пора начинать обучать девушку русскому языку.

В итоге решил остановиться и подождать. Место выбрал такое, чтобы по обе стороны были кусты. Замаскировался, короче. С горем пополам замаскировался.

Протянув Кейли пистолет, спросил:

– Умеешь пользоваться?

Она кивнула. Надеюсь, что не врёт. Надеюсь, что младший Хардман, который Джордж, хотя бы немного обучал подругу азам владения огнестрельным оружием. Нужно будет заняться этим. Кейли, хоть и девушка, но может неплохо выручить, если научить её стрелять. Займусь плотным обучением в скором будущем. И чего я такой нервный?

Оставив Кейли сидеть в машине, я, вооружившись АК-15, решил сходить в разведку. Хотя бы для того, чтобы успокоить нервишки. Возможно, что просто накручиваю себя, и никакой опасности нет. Всякое возможно…

Я спустился с холма и пошёл вдоль растущих полосой кустарников, внимательно осматривая местность. Шел минут десять, не меньше. Полкилометра точно отмахал.

Ещё полкилометра остались позади. Стою на высоком холме и вижу округу как на ладони. Машину и направление, с которого приехал, не вижу. Это хорошо. Что же меня нервирует?

Связавшись с Кейли по рации, убедил её, что всё хорошо, и паниковать не нужно. Также сказал, что имею некоторые подозрения насчёт засады и вынужден проверить одно место. Пусть посидит, понервничает.

Чтобы понять бандитов, промышляющих грабежом новоприбывших, нужно думать, как бандиты. Попробую.

Для засады подойдёт высокая позиция. Ближайшая: холм в полутора километрах впереди. Чем он хорош? Хотя бы тем, что с него местность просматривается не хуже, чем с того, на котором нахожусь в данный момент. Он хорош и тем, что на вершине растут кусты. Плотные такие, способные укрыть как вооружённую группу, так и внедорожник. Если бы я был бандитом, то выбрал бы для засады именно этот холм. Но тут напрашиваются новые вопросы, и первый: а зачем бандитам здесь быть? Места тут неоживлённые. Если бы была дорога, то другое дело. Но дороги нет, а значит, и бандитов нет.

Во мне начали бороться две личности. Первая требует успокоиться, вернуться к машине и продолжить поездку как ни в чём не бывало. Вторая, личность-паникёр, говорит, что жизнь штука временная и может оборваться в любой момент. Также она говорит, что любая паника появляется неспроста. На шестое чувство валит, короче. Хитрая личность-паникёр. И какой, спрашивается, верить?

Трезвый рассудок взял верх. Личность-паникёр победила. Порой я параноик. Иду в направлении подозрительного холма. До вершины осталось не более одного километра и трёхсот метров.