Михаил Михеев - Три «танкиста» [litres]

Израиль. Точное место не определено.

На следующий день

Танк был хорош. Дина вначале было решила даже, что перед ней уже ставшая легендарной, хотя и никем не виденная ранее, пятая модель – «Меркавы». Впрочем, ее почти сразу разочаровали – новый танк, о котором ходило столько разнообразных слухов, все еще не вышел за рамки испытываемых на полигоне образцов. Не особенно успешно испытываемых, кстати. Так что пятая модель осталась столь же недосягаемой, как и раньше, а перед спецотрядом стояли танки, как любят говорить русские, версии 4+. Лучше электроника, усиленная броня, двигатель в тысяча шестьсот «кобыл» против полутора тысяч у предыдущей модификации. Башня заметно увеличилась, и в ней «поселилось» орудие калибром сто сорок миллиметров. С прежними стодвадцатимиллиметровыми, разумеется, не сравнить. Словом, танк Дине понравился. А вот новые сослуживцы – нет.

Разумеется, к своему экипажу у Дины претензий не было. В конце концов, сама, в бытность свою инструктором, натаскивала, да и в бой вела. Ну, не совсем вела, скорее, сам бой к ним пришел, да и показали они себя никак, однако же уцелели. Стало быть, как минимум выживать научились. Обстрелянные бойцы, м-мать их… Но, главное, в рот ей, матери-командирше, смотрят и приказы выполняют по команде «Бегом!». В общем, бывало и хуже. А вот остальные…

Из оставшихся трех боевых машин экипажи двух были укомплектованы какими-то мутными типами то ли из разведки, то ли из контрразведки, то ли еще откуда-то. Крутые ребята, да… Вот только танкисты никакие. То есть вроде бы и обученные, но звезд с неба не хватающие, а главное, в бою свои навыки не закрепившие. На кой хрен, спрашивается, их запихивать в такое подразделение? Здесь нужны крепкие, проверенные боем профессионалы. Но это еще ничего. В конце концов, может, так и нужно, задачи-то у их бронегруппы специфические. Но вот четвертый экипаж Дине не нравился категорически.

Вернее, сам-то экипаж, может, и нормальный. Обычный. Зато его командир – не вполне. Ивритом этот человек, конечно, владел отлично, даже лучше самой Дины, и форма сидела на нем привычно, но девушка была уверена, что к евреям он отношения не имеет вовсе. Хотя бы даже потому, что такого чистого языка у тех, кто говорит на нем с детства, не бывает. Жаргонизмы, легкое местечковое коверканье – это все непременные спутники любого мальчишки, которые вольно или невольно переносятся и во взрослую жизнь. А этот умник с погонами капитана говорил практически идеально – и безлико.

Кто он был? Сложно уверенно сказать, но можно предположить. Технически морда англосакса с островов ничем не отличается от такой же из-за океана. Конечно, вариантов на самом деле было куда больше, но все же сомнительно, чтобы какой-нибудь Норвегии хватило сил и влияния на внедрение своего агента в секретную операцию, да еще и на должность командира группы. Впрочем, не стоит зарекаться, всякое случается. Куда хуже другое. За свой экипаж Дина была спокойна. За те два, что укомплектованы непонятно кем, в принципе, тоже особо не волновалась. Как ни крути, если припрет, за свою страну эти люди будут драться до конца. Но вот гость из-за морей…

Ведь всегда может случиться так, что локальная стычка перерастет во что-то страшное. И тогда придется драться, пока все не кончится. А гостям так не хочется… кончаться. Их можно понять, здесь не их земля, не их народ, всего лишь интересы… которые могут меняться или которыми можно при необходимости пожертвовать. Вот только Дине от этого не легче, ей-то как раз стоять и умирать. И ведь даже хай не поднимешь, из всех командиров танков ее погоны самые скромные.

А еще, их было мало. Четыре танка – это несерьезно. Впрочем, куратор сказал, что таких групп несколько, поэтому общая численность не такая уж и маленькая. Сколько? Информация секретная, девушка, но поверьте, достаточно… Однако зачем разбивать такую силу на куски? Бить надо кулаком, а не растопыренными пальцами. Хотя, с другой стороны, такое дробление давало преимущество в гибкости оперирования силами и мобильности. Но все же не складывалось как-то, не могла Дина понять столь явного ослабления ударных возможностей. Оставалось лишь утешиться осознанием того, что, возможно, понимание – вопрос времени. Ну, не по лейтенантским погонам оно, решения принимают люди куда более компетентные. Хотя, разумеется, обидно!

Дина обошла танк вокруг, погладила его по теплой, уже нагретой утренним солнцем броне. Красив, брутален, могуч, как и положено истинному мужчине. А не тем, которые ведут себя, как ее бывшие сослуживцы. Ох, сколько она услышала о себе от них, отчаянно завидующих ее успеху. Как же, ведь она официально шла на повышение, пусть и неформальное. Но все же перевод во вновь создаваемое элитное подразделение сложно назвать иначе. Так что перетирали ей косточки с удовольствием и дружно. Ничто так не сближает говнюков, как возможность сообща кого-нибудь обосрать. И пускай разговоры шли исключительно за спиной, все же репутация Дины не располагала к конфликтам с ней, доброхотов, готовых из любви к искусству донести сведения до ее ушей, хватало. Противно!

– Ладно, парни, – лейтенант Майер небрежно махнула рукой своему экипажу. – Вперед! Надо освоить его как следует, иначе в первом же бою спалят. По машинам!

Приамурье.

Через две недели

За каждым нервным тиком прячется удивительная история. Майор Чжэн готов был подписаться под этими словами руками и ногами. Во всяком случае, глаз у него дергался капитально. Что поделать – контузия!

Если честно, как раз на нее жаловаться не стоило. Достаточно вспомнить, сколько раз она спасала майору жизнь. Так, навскидку: контуженый, он лежал в воронке, и в результате нашпигованная осколками, буквально выкашивающими личный состав, взрывная волна гуляла туда-сюда над его головой, но Чжэна не тронула. Потом его, как контуженого и лежащего без сознания, эвакуировали в числе первых. И наконец, когда искали крайних (а куда же без этого, кто-то обязан быть виноватым), майор оказался вне подозрений. Опять же потому, что выглядел «раненым героем». Так что не просто остался при своих, но еще и висюльку на грудь заработал. Маловажную, как говорят русские, «на и отвали», но притом официально подчеркивающую – претензий к нему у командования нет. Вот только, избежав репрессий, он вновь оказался почти там же, где все начиналось.

Провал операции, конечно, можно было назвать грандиозным. В такой ситуации проще всего договориться о «трагической ошибке», «недоразумении» или еще чем-то подобном. Тем более русские не особенно стремились раздувать историю. Как бы намекали – они согласны на извинения и небольшую, скорее моральную, компенсацию. Любое дело можно спустить на тормозах, примеров достаточно. Вон, полноценные войны на границах случались – и все списывалось. Однако на сей раз не сложилось.